Объяснение священной книги псалмов - Григорий Разумовский

Пс. 34:20–21 Яко мне убо мирная глаголаху, и на гнев лести помышляху. Разшириша на мя уста своя, реша: благоже, благоже, видеша очи наши.

Против слов: на гнев лести помышляху — в новом издании Учебной Псалтири на поле поставлено: во гневе лесть помышляху. Последнее выражение наиболее понятно. Продолжая речь о тех же приближенных к Саулу царедворцах, псалмопевец говорит: они мне как бы мирное говорили, но в раздражении выдумывали коварства. Разшириша уста — значит «громко кричать» или «смеяться». Они, говорит, расширяя уста, громко смеялись и кричали: благоже, благоже, видеша очи наши, — то есть вот это хорошо, хорошо это, что мы увидели теперь, — что видим Давида в таком стесненном состоянии. Того злорадства, которое прежде скрывали, враги Давида теперь не могут или не хотят скрывать: расширишь уста, т. е., неистово смеялись над его несчастьем и громко выражали свою радость. Такое злорадство выражали и враги Христа Спасителя, когда, добившись Его распятия на кресте, они смеялись над Его страданиями и злобно говорили: «Уа, разоряяй церковь и треми денми созидаяй, спасися сам и сниди со креста» (Мк. 15:29–30). Здесь славянское уа, переведенное по–русски э! или, что то же, гэ! — значит то же, что и выраженное словами псалма: благоже, благоже!

Пс. 34:22–24 Видел еси, Господи, да не премолчиши: Господи, не отступи от мене. Востани, Господи, и вонми суду моему, Боже мой и Господи мой, на прю мою. Суди ми, Господи, по правде Твоей, Господи Боже мой, и да не возрадуются о мне.

Во всех этих изречениях требуют особого объяснения только два славянских выражения: да не премолчиши и на прю мою. Премолчати собственно значит: «умалчивать, замалчивать»; в переносном же смысле, как здесь, слово это употреблено в значении: потерпеть, равнодушно отнестись к бедственной участи. Пря значит — «спор, тяжба, судебное, тяжебное дело». Выражение вонми на прю мою будет значить: обрати внимание на тяжбу мою с моими коварными притеснителями. А во всех трех стихах псалмопевец выражает, как и прежде (ст. 1–3, 17), молебные прошения свои к Господу Богу о суде над его гонителями и защите от их притеснений. Все эти мольбы могут быть переданы в следующих выражениях: Ты, Господи, как вездесущий и всеведующий, Сам видишь все коварство и злорадство моих гонителей, видишь и мое угнетенное положение — не премолчи же, не потерпи злобу моих гонителей. Если же будешь равнодушно смотреть на их коварство и беззащитность, то моя погибель неизбежна. Восстань же, Господи, на защиту мою и не отступи от меня Своей помощью. Обрати внимание Свое, Боже мой, на мою тяжбу с гонителями моими, рассуди меня с ними праведным судом Твоим и не допусти их восторжествовать надо мной, чтобы злорадствовать им о моей погибели.

Пс. 34:25–26 Да не рекут в сердцах своих: благоже, благоже души нашей: ниже да рекут: пожрохом его. Да постыдятся и посрамятся вкупе радующийся злом моим: да облекутся в стыд и срам велеречующии на мя.

Во всех этих изречениях выражены мысли и чувства псалмопевца, соответствующие злорадным чувствам и коварным замыслам гонителей его. Если продолжится, как бы так говорит он, такое угнетенное положение мое в отношении к гонителям моим, то оно может послужить причиной к дальнейшему злорадованию и посмеянию их надо мною, и все мои бедствия и злострадания будут для них новым поводом к веселью и горделивому самовосхвалению о победе надо мной. Но отними у них, Господи Боже мой, всякую надежду победы и торжества надо мной, так, чтобы злорадствуя о моей погибели, не могли говорить друг другу: как это приятно, как это хорошо, что нам удалось поглотить (пожрохом, подобно хищным зверям), т. е., погубить его (ст. 16–17). Ты, Господи, избавь меня от всех злодейств их и тем самым пристыди и посрами всех, которые радуются теперь моему несчастью (радующиеся злом моим), и пусть как бы одеждою, т. е., не на короткое только время и в собственном только сознании, но видимо для всех оденутся или покроются стыдом и позором все велеречующии на мя, т. е., те, которые теперь величаются надо мною своим временным торжеством, своею силою и высоким влиятельным положением при дворе при моем совершенном унижении и близости к погибели.

Пс. 34:27–28 Да возрадуются и возвеселятся хотящии правды моея: и да рекут выну, да возвеличится Господь, хотящий мира рабу Его. И язык мой поучится правде Твоей, весь день хвале Твоей.

Этими заключительными изречениями псалмопевец молитвенно взывает к Господу Богу о тех благонамеренных людях, которые доброжелательствовали ему и, зная невинность его, желали, чтобы скорее открылась и восторжествовала правда его; молит также о тех, которые желали ему мира, т. е., избавления от всех зол, чтобы они возрадовались и возвеселились и чтобы всегда прославляли величие Господа: нарекут выну, да возвеличится Господь. И в заключение дает обещание в благодарность за полученное избавление всегда прославлять правосудие Божие.

Псалом 35

Псалом сей имеет следующее надписание: В конец, отроку Господню Давиду. Надписание это, буквально сходное с началом надписания псалма семнадцатого, означает, что и этот псалом принадлежит к числу псалмов, составленных пророком Давидом, который здесь называется отроком Господним, как сын и как раб Господа. Выражение в конец имеет здесь то же значение, что и в других псалмах, и объяснено выше (см. Пс. 4 и др.).

В псалме сем, с одной стороны, изображается великая сила зла, столь свойственная растленному естеству человеческому, а с другой — прославляется величие благости и правды Божией, охраняющей верующих. Но как ни велика и страшна злоба и сила грешников, от которой даже праведник может прийти в уныние, но бесконечно больше того сила бодрствующего над миром благого и правосудного Промысла Божия, под охраной которого верующие могут утешаться радостной надеждой избавления от угрожающих им опасностей со стороны нечестия развращенного мира и с уверенностью ожидать полного его поражения и падения.

Хотя ни из содержания, ни из надписания сего псалма не видно, когда и при каких обстоятельствах он составлен был Давидом, но по некоторым признакам можно предполагать, согласно с блж. Феодоритом [6, с. 162–163] и другими толковниками псалмов, что он написан был после последней встречи Давида со своим гонителем на холме Ехелаф (или Гахила), в пустыне Зиф. Когда Давид, узнав, что Саул расположился своим станом в одной из пещер на том холме для ночлега, то, встав ночью, подошел близко к шатру и, найдя Саула спящим, мог бы беспрепятственно умертвить его, что и предлагали ему сделать сопровождавшие Давида. Но Давид не сделал сего, не поднял руки на помазанника Божия, а только ножом отсек край верхней одежды его, в доказательство того, что жизнь Саула находилась в руках Давида. Когда же настало утро, и Саул вышел из пещеры, то Давид, остановись на горе, в некотором отдалении, громко укорил Саула за неправедное злоумышление и преследование его и в то же время выяснил свою правду и непамятозлобное отношение к Саулу, настолько искреннее, что, имея его в своих руках, не умертвил его, в удостоверение чего показал отсеченную полу одежды его. Саул же, пристыженный словами и великодушным поступком Давида, сознавался в своей безумной злобе и притворно раскаивался в своей несправедливости к нему, и убеждал его возвратиться домой, обещая не делать ему более никакого зла (1 Цар. 26:2–25).

Так как в псалме сем содержатся мысли о глубоком повреждении грехом еврейского народа и вообще всего человечества и о спасении его единственно явлением беспредельной милости и правды Божией, чрез искупление во Христе Иисусе, то св. отцы и учители Церкви относят сей псалом к числу пророчественно–мессианских, находя основание для сего в словах апостола Павла (Рим. 3:10, 18:25–26).

Пс. 35:1. состоит из надписания, о котором сказано выше.

Пс. 35:2 Глаголет пребеззаконный согрешати в себе: несть страха Божия пред очима его.

По переводу с еврейского этот стих читается так «Нечестие беззаконного говорит в сердце моем: нет страха Божия пред глазами его». Под именем беззаконного псалмопевец, не называя его по имени, разумеет, очевидно, гонителя своего царя Саула, вышеописанная встреча с которым производит на пророка поражающее впечатление и вдохновляет его к составлению песни, или псалма, в котором, изображая силу нечестия и злобы человеческой, указывает и причину крайнего развращения беззаконников, насколько та и другая отразились в сердце самого псалмопевца. Он как бы так говорит: хотя беззаконный и сознавался, по–видимому, в грехе своем против меня, но это было неискреннее сознание и раскаяние его, это было не что иное как вещание нечестия и развращения сердца, раздающееся и доселе в моем сердце и приводящее меня к убеждению в том, что у пребеззаконного гонителя нет страха Божия пред глазами его. Делая грех он не только говорит (глаголет), но и думает про себя (согрешати в себе), что никто не видит его злых намерений и склонностей, в уме и сердце его нет живого представления о Боге как Верховном Владыке, Законодателе и Праведном Мздовоздаятеле и ясного сознания своей обязанности благоговеть пред Ним, исполнять Его святую волю и избегать всего, что может оскорблять Его величие и святость. Поэтому он как человек, «Бога не боящийся и людей не стыдящийся» (Лк. 18:2), заглушивший в себе голос совести, не способен к искреннему раскаянию и исправлению, и от него нельзя ожидать справедливости или хоть какой–нибудь милости и пощады. Все это и раскрывается далее, в 3–5‑м стихах.