Москва разгульная - Ирина Геннадьевна Сергиевская

Жорж де Латур. «Шулер с бубновым тузом»

О том как действовали шулеры можно увидеть на картине Жоржа де Латура «Шулер с бубновым тузом». На ней изображена группа людей, сидящих за столом и занятых игрой в карты. Тёмный фон картины намекает на место разыгрываемого сюжета. Это явно злачное место. Возможно, это подпольный игорный дом, укромный подвал трактира или бордель. Неопытный юноша, отпрыск богатых родителей, приглашён куртизанкой на галантный ужин. После него она предлагает сыграть ему в карты со «случайно» оказавшимся рядом знакомым. Игра идёт по-крупному, это видно по количеству золотых монет, лежащих перед юношей, в то время как его партнёр по игре прикрывает локтем свой выигрыш и пытается пустить в ход припрятанную карту – бубновый туз. Из оплетённой соломой бутылки служанка наливает игрокам вино, которое должно затуманить разум юноши, чтобы он не заметил ловкость рук карточного шулера. Вместо сладострастных ласк молодого повесу ожидают потеря денег, издевательства и насмешки.

Одно время пользовался репутацией нечистого на руку игрока самый близкий друг А. С. Пушкина – Павел Воинович Нащокин, а также знаменитый бретёр и картёжник граф Ф. А. Толстой-Американец.

Пленники судьбы:

Павел Воинович Нащокин имел репутацию чудака и оригинала. Он удивлял современников не только своей безмерной щедростью и хлебосольством, но и своим превосходным сердцем. Его отец, Воин Васильевич, женился на его матери через сутки после знакомства, случайно попав в дом, где она жила и своим напором убедив родителей невесты согласиться на скорый брак. Шумный и горячий нрав отца не мог не передаться сыну, который слыл в своем кругу человеком сумасбродным и страстным, но благодаря редкому обаянию и доброте всегда имел много друзей.

Нащокин безотказно давал деньги в долг, никогда не требуя возврата, а дом его сделался пристанищем многих званых и незваных гостей. Не раз верный друг выручал Пушкина в трудных денежных обстоятельствах, помогая вырваться из карточных долгов. Как свидетельствуют современники, он раз десять, играя в карты, становился богачом и десять раз разорялся.

По обычаям того времени, Нащокин, приезжая в первопрестольную, снимал дом. Поэтому у него не было постоянного адреса. К перемене обстановки он относился так же спокойно, как и к деньгам, и принимал гостей то в роскошных апартаментах, то в убогих, скудно обставленных комнатах. Он жил то в Николопесковском переулке, то на Остоженке, то «против старого Пимена». Почти при всех своих наездах в Москву Пушкин останавливался «у гостеприимного Воиныча» в доме № 4 в Гагаринском переулке. В письмах к Наталье Николаевне он с юмором описывает быт и холостяцкие нравы в доме своего непутевого, но нежно любимого «Воиныча»: «Нащокин занят делами, а дом его такая бестолочь и ералаш, что голова кругом идет…»

Из писем видно, что Пушкину тут было хорошо, он мог часами слушать лучшего друга, «забалтывался» с ним до глубокой ночи. Один из рассказов Нащокина о том, как он, влюбившись в актрису Асенкову, поступил к ней в горничные, переодевшись для этого в женское платье, был использован Пушкиным в «Домике в Коломне». А другой – о помещике Островском, ставшем разбойником, знаком сегодня каждому из повести «Дубровский».

Карл Петер Мазер. Портрет Павла Воиновича Нащокина. 1839 г.

Именно Нащокин одобрил женитьбу Пушкина, был на свадьбе и на разгульном «мальчишнике». Поэт венчался в нащокинском фраке и в нём же потом был похоронен. Верный друг Воинович был крёстным отцом первого сына Пушкина – Александра, а Пушкин крестил дочь Нащокиных. В свою очередь, когда Нащокин собрался жениться, он попросил одобрения у своего верного друга. И Пушкин, увидев невесту друга, сказал ему: «Не позволяю, а приказываю!» И это при том, что Вера Александровна была незаконнорожденной дочерью родственника Нащокина и крепостной крестьянки. Вера была счастлива с Нащокиным все 20 лет совместной жизни.

Вера Александровна Нащокина

Однажды, став обладателем крупного карточного выигрыша, Нащокин решил сотворить «чудо света» в виде миниатюрного домика, который включал бы в себя все убранство его настоящего дома. Так появился знаменитый «нащокинский домик», представлявший собой точную копию барского дома XIX века. По слухам, «игрушка» обошлась хозяину в баснословную сумму – 40 тысяч рублей ассигнациями. За эти деньги в то время можно было купить деревеньку с крестьянами.

На первом этаже «барской причуды» были устроены «кабинет Нащокина», «Пушкинская комната», спальня, будуар, детская, столовая, гостиная, буфетная, передняя, на втором – парадный зал, а в подвальном – кухня, прачечная, кладовая, и даже «погреб, в котором в открытых ящиках хранились дорогие вина». По комнатам была расставлена изысканная мебель, на стенах – картины, с потолка спускались бронзовые люстры, на ломберном столе лежала колода карт – все как в настоящем доме. Разница лишь в том, что почти каждый предмет умещается на ладони.

Не были забыты даже шахматы, курительные трубки, очки, комнатные туфли и целый арсенал оружия, из которого можно было стрелять.

Пушкин в письме к жене описывал шуточный обед: «У него в домике был пир; подали на стол мышонка в сметане с хреном в виде поросёнка. Жаль, не было гостей». Вскоре появились и они. Петербургский фарфоровый завод, по заказу хозяина кукольного домика, создал миниатюрные статуэтки его друзей. Накануне роковой Пушкинской дуэли, Нащокин с ужасом увидел, как фигурка его поэта неожиданно упала. Он счел это дурным предзнаменованием и стал ждать неминуемой беды. Услышав о гибели любимого друга, Нащокин несколько дней пробыл в горячке. Он пережил друга на 17 лет и до конца жизни не смирился с этой утратой. Жуковский в утешение прислал Павлу Воиновичу серебряные часы Пушкина, которые были при нём в день дуэли, посмертную маску и локон волос.

Нащокин очень беспокоился за своего друга, дуэлянта Пушкина, и подарил ему сакральный талисман, – золотое кольцо с бирюзой, которое, по преданию, предохраняло от гибели на дуэлях. Поэт всегда надевал это кольцо, когда отправлялся на поединок. Осталось загадкой, почему незадолго до роковой дуэли с Дантесом поэту подарил его своему будущему секунданту Данзасу.

После смерти Пушкина, Нащокин переехал жить в дом № 12 в Воротниковском переулке. Он почти ежедневно ездил в Английский клуб и продолжал бездумно тратить деньги. Вскоре он стал распродавать свои богатые коллекции. Пришлось заложить и чудо-домик. Все попытки его выкупить оказались тщетными.

По воспоминаниям современников, незадолго до смерти Нащокин пережил последний период привольной жизни. Последней его страстью была карточная игра – он просиживал за столом целые ночи, с попеременным успехом ставя на