Русская контрразведка в 1905-1917 годах - шпиономания и реальные проблемы - Греков Николай Владимирович

Зимой 1916 года в империи начался почти неуправляемый процесс роста контрразведывательных отделений. Этот рост определялся уже не реальными потребностями армии и страны, а внутренней динамикой самого процесса. С увеличением числа сотрудников контрразведки ширился круг их обязанностей, для выполнения которых требовались все новые сотрудники. Этот процесс достиг апогея уже в армиях белогвардейских правительств периода гражданской войны{153}.

С 1917 года контрразведка постепенно превращалась в многочисленное и весьма людное учреждение. Она начала жить собственной, независимой от армии жизнью, не признавая, как сетовал генерал Курлов, "никакого подчинения" и игнорируя "не только гражданскую администрацию, но и военных начальников"{154}. Несколько нарушая границы данного исследования, отметим, что после Февраля 1917 года Временное правительство оказалось не в состоянии осуществлять контроль за деятельностью контрразведывательных учреждений. Так, утвержденное правительством 17 июня 1917 года "Временное положение о правах и обязанностях чинов сухопутной и морской контрразведывательной службы по производству расследований" дозволяло прокурорам окружных судов присутствовать при производимых контрразведкой арестах, допросах и т. д., но запрещало вмешиваться в ход расследования"{155}.

Итак, росла шпиономания, а в ее тени плодились контрразведывательные учреждения, раздувались амбиции их руководителей. Но ведь шла тяжелейшая война. Неужели агентура противника существовала только в воображении военных и политиков? Отнюдь.

4. Разведслужбы Германии и Австро-Венгрии в войне с Россией

После открытия военных действий естественным образом

увеличилось число способов ведения разведки. Непосредственное соприкосновение противоборствующих армий позволило самим войскам принять участие в разведывательной работе, открыло возможность использования технических средств разведки, применение которых в обстановке мирного времени казалось невозможным. На фронте сведения о противнике получали с помощью войсковой разведки, опроса пленных, из захваченных во вражеских штабах документов, в результате радиоперехвата и подслушивания телефонных разговоров, из данных авиаразведки{156}.

Фронтовая разведка не составляла особой трудности ни для армий Центрального блока, ни для русских войск.

В период войны продолжали функционировать каналы поступления информации мирного времени: военные атташе (но теперь - только в нейтральных странах), тайная агентура, анализ прессы и литературы, секретные командировки офицеров за границу, разведывательная работа дипломатов и т. д.{157}. Таким путем во время войны велась глубокая разведка государств противника.

Тайная агентура являлась главным средством как фронтовой, (тактической), так и глубинной (стратегической) разведки.

С началом войны многократно возросло количество людей, привлеченных австрийской и германской разведкой к агентурной работе, против России. Например, Австро-Венгрия в течение четырех военных лет пользовалась услугами почти 2000 агентов, из которых к 1918 году на службе оставалось не более 600. Помимо этого, почти 2500 офицеров и чиновников эпизодически участвовали в работе органов агентурной разведки{158}.

Источником регулярного пополнения агентуры австро-венгерской и германской разведок служили украинские, польское и финское националистические движения и организации.

Сторонники отделения Финляндии от России, в предвоенные годы делавшие ставку на русское революционное движение, теперь окончательно связали все свои надежды с победой Германии. Этому способствовала и целенаправленная германская агитация. В ноябре 1914 г. на юге Финляндии подпольно была распространена изданная немцами прокламация с призывом: свергнуть "русское иго" при помощи Германии, которая "твердо решила... вернуть... краю политическую свободу и самостоятельность". Финнов призывали "гнать русских варваров"{159}.

В 1915 году на территории Финляндии началась запись добровольцев для обучения в германских военных школах. Осенью и зимой 1915 года была организована нелегальная переброска волонтеров из Финляндии через Швецию в Германию. Среди финской молодежи оказалось немало желающих выступить с орудием против России. Только в октябре 1915 года подпольные вербовочные центры сумели переправить в Германию 300 человек, а в январе 1916 года - около 1000{160}.

Под Гамбургом была открыта специальная военная школа для финнов Локштедтский лагерь. Там в 6 учебных ротах под командой немецких офицеров более 2 тысяч финнов проходили курс 8-недельной боевой подготовки. Цель функционирования школы - формирование контингента опытных в военной доле людей, которые после возвращения в Финляндию могли бы выполнять роль организаторов вооруженного восстания в тылу русских войск, руководителей диверсионных групп. Часть курсантов возвращалась для исполнения шпионских заданий и ведения антирусской агитации.

Непосредственно в Финляндии русские власти к февралю 1916 года задержали 32 участника финского подполья. Финляндское жандармское управление вело розыск еще 290 человек, на которых имелись свидетельские показания{161}.

Германское командование вело пропаганду национализма среди русских военнопленных. Русские были изолированы от украинцев, поляков и мусульман.

Австрийская и германская разведки пытались использовать на агентурной работе польских и кавказских националистов.

Особые надежды немцы возлагали на тех пленных украинцев, которые изъявили желание помочь Германии создать "свободную Украину". После соответствующей подготовки этих людей в качестве "пропагандистов" и разведчиков переправляли через линию фронта в тыл русской армии{162}.

Конечно же, многие из них получали специальные задания австрийской и германской разведок.

Русское командование беспокоила растущая численность этой категории агентов противника. К 1916 году, как предполагали, на 4 - 5 тысяч пленных насчитывалось 100 - 150 сторонников украинского движения. С учетом огромного числа оказавшихся в германском плену российских военнослужащих, данное движение могло насчитывать тысячи участников, хотя далеко не все из них выполняли задания противника, а сразу же после перехода линии фронта являлись в ближайший русский штаб.

Российские подданные, согласившиеся работать на германскую или австрийскую разведку, проходили курс обучения в специальных школах. По сохранившимся архивным материалам можно установить наличие как минимум 7 разведшкол Люблинская, Любишевская, Новогрудская, Станиславовская, Кукущинская и две Варшавские. В них готовили агентов для работы в прифронтовой полосе. Кроме того, в Румынии и Дании действовали ещё 3 учебных центра. Русская контрразведка сумела установить фамилии 298 лиц, прошедших курс обучения в этих школах{163}.

Подготовка агентов длилась не более трёх недель и включала в себя изучение способов ориентирования на местности, устройства железных дорог, стрелкового оружия, взрывных устройств и т. п. Контингент учащихся формировался преимущественно за счет военнопленных, мелких торговцев и лиц без определенных занятий{164}.

Агентам данного типа предстояло решать задачи наблюдательного и диверсионного характера. Так, бывшим курсантам Люблинской школы Устимаку и Марчинскому, командированным немцами за линию фронта, было поручено взорвать мосты в Замирье и в Столбцах, а при возможности - царский поезд. М. Цибульская была послана на разведку в Столбцы, Минск и Несвиж, Е. Невенгловская - в Бобруйск{165}.

8 декабря 1915 года начальник контрразведывательного отделения З-ей армии есаул Адамович сообщил Департаменту полиции, что по имеющимся у него сведениям, из Люблинской и Любишевской разведшкол были засланы в русский тыл 13 агентов, снабженных ручными бомбами "для порчи мостов"{166}.

Летом 1916 года Департамент полиции, ссылаясь на сведения, полученные из действующей армии, предупредил все жандармские органы о том, что "немцы и австрийцы, изощрявшиеся в изыскании самых утонченных приемов шпионства, в целях сделать его совершенно неуловимым для ведущих борьбу с ним органов, прибегают к комплектованию шпионских кадров детьми и подростками". 12 - 16 летних детей немцы насильственно вербовали в захваченных губерниях империи, затем, наспех обучив их в Варшавской школе, отправляли со шпионскими заданиями под видом беженцев в Россию{167}.