Эльфийский корабль - Джеймс Блэйлок

Некоторое время спустя на фоне освещенного окна появилась какая-то фигура. На голове у нее была надета набекрень шляпа – видно, одна из шляп, сшитых Лонни Госсетом. Гоблин зашелся хохотом и уронил вниз на тропинку что-то вроде ящика комода, набитого столовым серебром, – послышались звон и лязганье ножей. Эти звуки, видимо, понравились мародерам – из лачуги раздались одобрительные возгласы. Один из гоблинов скатился вниз по лестнице, собрал рассыпанные приборы, отнес их наверх и затем вновь сбросил из окна набитый ими ящик.

Тут же послышались звуки разбитого стекла и дикий крик, а затем – гоготанье, шум борьбы и злое бормотанье. Тени внутри хижины заколыхались – видимо, лампа качалась, а затем свет с треском погас – вероятнее всего, лампа упала со своего места и разбилась. Но вскоре тьма внутри хибары рассеялась, там вновь замерцали красноватые и оранжевые огни – это гоблины принялись вешать лампы на стены. Внезапно гоблины стремительно выкатились на крыльцо, сбежали по лестнице и разбежались в разные стороны. Двое из них пронеслись, царапаясь и колотя друг друга, – при этом оба были охвачены пламенем с головы до ног. Они с шипеньем бросились в лужи, окружавшие тропинку, а затем вскочили и бросились вслед за своими приятелями. Когда путешественники вновь двинулись в путь, огонь уже охватил всю лачугу.

В целом все это выглядело довольно странно, но это были гоблины, и понять их было непросто. Джонатан подумал – не остановиться ли и не попробовать потушить огонь, но, рассмотрев лачугу, он понял, что она была такой старой и ветхой, что и выгорев дотла не стала бы хуже. Поэтому они оставили хибару тлеть и отправились дальше, вновь оказавшись в темноте болот.

Вскоре они услышали завывание волков, раздававшееся то где-то впереди, то позади, то вверху, то опять впереди, словно волки шныряли по наклонным скалам гряды у Высокой Башни. Пару раз Джонатан видел мельком в тени блеск красноватых глаз и где-то рядом слышал тихие, почти бесшумные звуки шагов. И вдруг, когда они уже почти полностью пересекли болото, путешественники резко остановились и, столпившись, принялись вглядываться в мелькание тысяч крошечных желтых огоньков, которые казались чьими-то глазами, глядящими на них из темных луж сквозь освещенную лунным светом дымку. Выяснилось, что это и в самом деле были глаза – глаза бесчисленных лягушек; все они сидели в лужах и смотрели из темноты.

Путешественники остановились лишь на миг, а затем поспешили вперед. Через несколько минут деревья расступились, и они обнаружили, что стоят перед каменным оплотом Гряды, заслоняющей мутное от облаков небо, с Башней наверху, которая огромной тенью нависала над утесами.

Друзья двинулись дальше по тропе, которая пошла вверх, уводя их от туманного болота, и стали пробираться между скалами, слыша вокруг завывание волков и чувствуя, как с каждым шагом им становится все страшнее.

Джонатану казалось, что их единственный союзник – это луна. Он попытался приподнять себе настроение, представив, что в вышине, в звездном небе, парит галеон эльфов и они, если верить слухам, забрасывают свои удивительные сети в облачные моря И кто знает, какие небесные сокровища они там вылавливают. Правда, Джонатан решил, что это всего-навсего мечты и надежды – думать, что кто-то непременно издалека и давно наблюдает за ними и что они не так одиноки в этой ночи, как казалось на первый взгляд. Ему вдруг захотелось вытряхнуть из своего кожаного мешочка магические монетки, правильно разложить их, увидеть Лунного Человека и кивнуть ему пару раз. Но вверху вырисовывалась Башня, и сейчас было не время заниматься магическими монетками или представлять себе, как было бы хорошо очутиться где-нибудь в другом месте… В этот момент Эскаргот глухо прошептал, что следует остановиться и произвести разведку. Они спрятались в тени маленькой рощицы, откуда хорошо были видны фасад и стены замка.

Он представлял собой строение из крупных обточенных камней темно-серого цвета, которые за века стали гладкими. Серо-голубой лишайник и коричневый мох покрывали стены, выделяясь на тусклой поверхности камней более темными и затененными пятнами. Сама Башня вздымалась в небо над утесами на четыре-пять этажей в высоту; тут и там на стенах были разбросаны окна, сквозь которые виднелся свет. От одного взгляда на высокую мрачную Башню холод пробирал до костей. Она казалась такой угрюмой и гнетущей, что даже в самый теплый весенний день здесь было, наверное, сумрачно и холодно. На камнях во многих местах были трещины и вмятины, словно они пострадали от землетрясения. Дикий виноград тут и там оплетал стены, но по большей части лоза была без листьев.

Стоя в тени деревьев, друзья прислушивались к шорохам леса и завыванию волков, доносившемуся со стороны скал. Пару раз эти серые хищники выбегали из леса, через несколько минут заворачивали за Башню и опять скрывались среди деревьев.

На задней стене замка было расположено большое окно с мутным, серым стеклом. Из него пробивался мерцающий свет, он то мигал, то разгорался, то потухал – ясно было, что этот свет шел от камина. Оттуда же доносились бормотание, болтовня, гоготание и громкие удары в гонг – словно это была пирушка гоблинов, причем в самом разгаре.

Путешественники вышли из тени и осторожно двинулись к освещенному окну, чтобы заглянуть в него. Из каменной трубы, выходившей из задней стены, валили клубы густого темного дыма, и в нем можно было разглядеть крупные искры и темные тени неопределенной формы. Быстро, как пар, дым рассеивался в ночном воздухе, а тени дрожали и кувыркались и наконец улетали вдаль. И казалось, что они медленно машут огромными крыльями, которые темными силуэтами вырисовываются на фоне неба. Друзья подошли вплотную к Башне и остановились у крутой каменистой скалы. Внизу, в болоте, из тумана торчали верхушки деревьев, а сам туман тяжело катился к ним, оставляя болото позади.

Несколько секунд они стояли не шелохнувшись и прислушивались к вою волков, а затем стали тихонько подкрадываться к освещенному окну, ярким пятном выделявшемуся на фоне темного камня. Сквозь мутное стекло они увидели огромный зал с высокими резными колоннами, подпирающими потолок. В правой его части находилась широкая лестница, спиралью уходившая на верхние этажи. А прямо был расположен камин, сложенный из точно таких же огромных каменных брусков, из которых была построена сама Башня. Внутри его горел огонь, и казалось, что он горит здесь уже много лет подряд.

Перед камином, держа в руке длинную закопченную кочергу, стоял сам гном Шелзнак. В другой руке у него была трость, а изо рта торчала трубка. Его широкополая шляпа висела тут же на гвозде, вбитом в тяжелую дверь, запертую на засов.

Джонатан был слегка удивлен, увидев, что у гнома на макушке лысина и волосы растут вокруг нее полукругом. От этого зрелища Сыровар как будто немного встряхнулся – ему сразу же захотелось узнать, стеснялся ли Шелзнак своей лысины и пил ли он уксус, как мэр Бэстейбл, или втирал себе в макушку змеиное масло, которое якобы помогает от облысения. Правда, это казалось совершенно невероятным, и было удивительно, что даже колдун не в состоянии вернуть себе былую шевелюру.

Вокруг Шелзнака тараторили и кричали с десяток гоблинов разного вида и размера, и при этом они размахивали сосудами с напитками, от одного взгляда на которые можно было тут же опьянеть. Шелзнак положил кочергу на пол и принялся раздувать огонь, нажимая на большие висячие мехи, пока огонь в камине не заплясал как безумный и не заревел. Гном наклонился и взял охапку поленьев, лежавших кучей у стены. Он словно проверял каждое полено, прежде чем бросить его в огонь. И когда он принялся их кидать, Джонатан вдруг с ужасом понял, что это были вовсе не куски дерева, а длинные высохшие кости. Шелзнак сделал шаг назад и опять принялся раздувать пламя. Затем он сунул руку под свой костюм и извлек оттуда заткнутый пробкой пузырек, который открыл, и насыпал из него в огонь желто-зеленый порошок. Из огня тут же вырвались зеленоватые языки и исчезли в дымоходе, а огонь внезапно потух – в камине осталось лишь несколько светящихся угольков. И там, на углях, появился жуткий скелет.

Стуча и треща, он покачивался и дергался над еще светящимися углями, словно марионетка. Он плясал и размахивал конечностями, а пировавшие гоблины притихли и застыли в изумлении, словно сами испугались этого зрелища. Шелзнак три раза стукнул по каменному полу своей тростью, и, дергаясь и треща, скелет выбрался из камина и кругами заплясал вокруг, при этом его нижняя челюсть судорожно дергалась. Когда Шелзнак опять стукнул своей тростью об пол, скелет остановился, закрыл лицо костлявыми руками и зарыдал. Затем он повернул голову к окну, глянул между своими костлявыми пальцами и ухмыльнулся.

Скелет показался Джонатану очень знакомым. Ему не пришлось долго думать почему, ведь он видел точно такой же однажды, или, по крайней мере, они одинаково себя вели. Путешественники наблюдали за происходящим, застыв от ужаса, а в это время скелет медленно, шаг за шагом, треща, прошел через весь зал и приблизился к окну: то рыдая, то потрясая костями, то заходясь в диком хохоте, а гоблины, стоявшие у него на пути, поспешно разбегались в разные стороны.