Разбитые острова - Марк Ньютон

Ночные гвардейцы, пройдя в сопровождении Артемизии через главные ворота, оказались на просторной улице, сплошь застроенной подобиями многоквартирных домов. Кругом царил полумрак – источниками света служили лишь редкие факелы на стенах да узкая щель наверху.

Стены зданий были сложены из разных материалов, в том числе камня, похожего на гранит, но с иной, более замысловатой текстурой; мерцающие в сумерках простыни белых стен простирались впереди них, поверхность тут и там украшали утопленные в ней крупные кирпичи с орнаментом из драгоценных камней. На стенах то и дело попадались витиеватые надписи на непонятном языке, но, судя по тому, что на них повторялись знакомые символы, виденные Бриндом в лагере, он решил, что это имена либо родов, либо семей.

Люди разного возраста свешивались с балконов, стараясь рассмотреть ночных гвардейцев, проходивших мимо их жилищ. Дальше они увидели прилавки, только продавали на них не еду и другие предметы первой необходимости, а продукты утонченного ремесла: драгоценности, украшения и прочее. Между рядами, переходя от одного изукрашенного навеса к другому, бродили покупатели, но яркая энергия земных иренов не была свойственна этому месту; лица людей носили преимущественно мрачное выражение, никто не торговался, не бранился, да и деньги почти не переходили из рук в руки.

– Какими здесь все кажутся усталыми, – заметила сержант Тиенди.

Бринд ничего не сказал в ответ. «Наверное, вечная война все же утомляет…» – подумал он про себя.

Кругом, сколько хватало глаз, громоздились городские кварталы; люди жили друг над другом, как пчелы, зажатые в узких пространствах. А еще отовсюду доносились разнообразные запахи, горькие и сладкие, которых Бринд не узнавал.

Про себя Бринд решил, что это место его разочаровало. Он ожидал более экзотической архитектуры, более замысловатого городского ландшафта, от которого у землянина захватывало бы дух, но не нашел ничего подобного. На улицах Виллирена и то попадаются дома и обитатели почуднее здешних.

Нет, вся здешняя культура определенно выглядела так, словно из нее изгнали все необычное, поражающее глаз и воображение, а все тривиальное и заурядное, напротив, объявили идеалом и вознесли на недосягаемую высоту.

Он поделился своими мыслями с Артемизией.

– Ты не так уж не прав в своих предположениях. – Артемизия, которая шла бок о бок с ним, пригнула голову и тихо продолжила: – Но не забывай, люди, живущие здесь, – это наша элита. Все они отпрыски благородных семейств, в жилах каждого течет голубая кровь.

– Я считал вашу культуру… более демократичной.

– Она такая и есть, в основном. Но Эккполис – совсем новый корабль, на его сооружение затратили массу ресурсов, значительную часть которых предоставили наши военные вожди. Здешние жители чувствуют себя особенно защищенными, а у военных есть первоклассный корабль, который они могут использовать в своих операциях.

– Почему здесь только люди? – спросил Бринд.

– Потому что только люди копят богатства. Другим расам монеты и обладание ими по большей части безразличны, они справляются иными средствами. Так происходит и в твоем мире, разве нет?

Бринд вынужден был согласиться.

Улицы, по которым они шли, стремительно пустели. Бринд должен был признать, что чем дальше оставались жилые кварталы Эккполиса, тем интереснее становилась его архитектура, хотя, на его взгляд, она все равно продолжала быть слишком поверхностной и формальной, словно дома мыслились лишь как временные конструкции. Теперь навстречу им попадались представители иных рас. К примеру, любопытные создания небольшого размера, со сложно устроенными телами и причудливыми лицами, занимались ручным трудом: одни полировали какие-то поверхности, другие переносили что-то похожее на строительные материалы. Улица делала плавные повороты, словно река, текущая меж однообразных берегов. Вскоре она стала совсем узкой, превратившись в тропинку между светлыми гладкими стенами с прорезями вместо окон, уходившими вверх под самые облака. Точнее, под арки, образованные стенами воздушного корабля-собора. Вокруг не было видно ничего примечательного, ничего такого, что позволяло бы предположить особую значимость места, к которому они приближались.

Они вошли в небольшой вестибюль, выдержанный в том же минималистском стиле, что и все остальное в этом городе. Артемизия распахнула перед ними сначала одну белоснежную дверь, затем другую. Солдаты оказались в просторной комнате шагов в пятьдесят шириной, с возвышением посредине, на нем стоял большой черный стол, а вокруг него сидели уже знакомые им старейшины и другие люди, среди которых особенно выделялся человек с кислым выражением лица, в сверкающих серебром доспехах. Старейшины невозмутимо взирали на ночных гвардейцев.

В дальнем конце комнаты на огромном стеклянном троне восседал фра Меркури. Вдоль стен были расставлены огромные золотистые котлы с рычажками и датчиками; Бринд заглянул в один из них, проходя мимо, и увидел внутри прозрачную жидкость, над которой поднимался пар. Плиточный пол казался фарфоровым, однако ступать по нему было мягко и приятно, как по роскошному ковру. Белые стены все сплошь покрывали какие-то панели; предназначались они для чего-то конкретного или играли чисто декоративную роль, Бринд не разобрал.

Человек в серебряных доспехах, седовласый, хотя и удивительно моложавый, подошел к Артемизии и заговорил с ней почти шепотом. На нем была любопытная форма, напоминавшая одежду древних жителей Бореальских островов: белая туника с нагрудным панцирем, стилизованным под сильно развитые грудные мышцы, и сапоги из темно-коричневой кожи.

Артемизия повернулась к Бринду:

– Мой народ предлагает сверить наши планы.

– Разумеется, – сказал Бринд. – С чего начнем?

– Подойди к любому котлу, – предложила она.

Бринд повернулся к своим людям и пожал плечами. Те, разделившись на группы, окружили сосуды.

Они оказались высокими, почти по грудь Бринду, и широкими – в поперечнике не меньше семи футов. Приглядевшись, он понял, что жидкость внутри отнюдь не прозрачная, просто она отражает то, что находится над ней. Теперь Бринд видел в ней себя, словно в зеркале, правда, изображение слегка искажалось рябью, которая время от времени пробегала по ее поверхности.

– Что мы должны увидеть?

Артемизия поглядела на старейшин, которые совещались между собой, показывая на стол. Может, у них там карты?

Жидкость в котле вдруг забурлила и от нее пошел пар, хотя никакого тепла Бринд не ощутил. Он взглянул на лица своих товарищей – они так же ничего не выражали, как его собственное.

– Гляди в котел, – напомнила ему Артемизия.

Жидкость в котле начала меняться: зеркальный блеск исчез, всю поверхность покрыли мелкие черные мушки.

– На что смотреть? – снова спросил Бринд.

– На… корабли? – И она взглянула на Бринда, проверяя, правильно ли она подобрала слово. Он кивнул. – Прямо сейчас, пока мы с тобой беседуем, они плывут сюда, к берегам Фолка.

Бринд снова устремил взгляд на жидкость. И увидел, что, хотя периметр котла по-прежнему окружали облака пара, посредине они сгустились просто в облака, так что он смотрел теперь сверху в просвет между ними, а внизу было море, покрытое множеством черных мушек.

– Похоже на Виллирен, – выдохнул он. – Откуда теперь идут корабли, из других Врат?

– Нет, не из Врат. Эти корабли были внутри их летучего корабля.

– Значит, наши враги уже выступили в поход против нас?

– Именно так.

Сердце Бринда пропустило удар, но волноваться было некогда – следовало тщательно во всем разобраться.

– Как вы получаете такие… такие картины? Движущиеся, вроде этой?

– У нас есть свои… разведчики, вроде ваших гаруд. Они снабжены особыми приспособлениями, и те передают все, что видят, в котел.

– Сколько у них кораблей?

– То, что мы видим, – первая волна, в ней около десяти тысяч судов; за ней, с интервалом в ваш час, последует вторая, еще бо́льшая. По нашим оценкам, первая достигнет берегов Фолка через два часа.

– Бо́льшая часть наших сил будет здесь не раньше завтрашнего дня. Сейчас они защищают население внутренних городов, очень многолюдных.

– Пусть там и остаются: мы собрали здесь несколько десятков тысяч бойцов, нам есть чем встретить первую волну. Однако нам нужна твоя помощь. Старейшины, – Артемизия почтительно указала на них, – желают знать, что представляют собой местные почвы.

– Для войны – ничего хорошего, – отвечал Бринд. – Все зависит от того, где они высадятся. Если они выберут пологие пляжи, то мы можем считать, что нам повезло: для них это будет означать максимальный урон, а для нас – наименьшие потери. Море здесь мелкое, а значит, корабли близко не подойдут. Те суда, что атаковали Виллирен, имеют слишком низкую осадку для здешних берегов, особенно во время отлива, а значит, их солдатам долго придется идти пешком по отмели.