Трепет - Сергей Малицкий

– Сдай меч и ножи, – предложил ей Лентус. – Ведь ты не будешь убивать воинов Раппу, рядом с которыми сдерживала врага?

Кама сняла пояс с оружием в полной тишине. Обнажила полосу чистой ткани на вымазанной кровью гахов одежде. А потом прошла в выделенную ей келью, где сама отстирывала свою одежду, сама чинила ее, сама пыталась собраться с мыслями, но вместо этого вспоминала и вспоминала. И вот королева Раппу соизволила прийти к ней.

– Обижаешься? – спросила королева. – Нечего обижаться. Ты в пределах Великого Ардууса. Если бы ты не вступила в схватку, так бы и держала путь туда, куда тебе нужно. Не думаешь же ты, что можно приказать сотням глаз не верить в то, что они видели?

Кама не ответила ничего.

– Кажется, ты не теряла времени, – продолжила королева. – Я, правда, удивлена, что на твоем лице признаки старости, которых нет на теле, но отношу это к твоей хитрости. К тому же даже твоя хитрость не умалила твоей красоты. Но где ты научилась так драться? Субула сказала, что четверть гахов пали от твоего клинка. От клинка редкой работы. Бесценного клинка. А на тебе ни царапины. Как это?

И снова Кама не ответила ничего.

– Хотя что я говорю, – усмехнулась Рима. – Ведь у тебя был редкий наставник. Многие пытались переманить его у короля Лаписа, но никому этого сделать не удалось. Сор Сойга. А у тебя ярлык на имя Пасбы Сойга. Это он тебя научил так драться. Тогда я не удивляюсь, что ты убила собственного дядю на посвящении в герцоги шесть лет назад, натворила кровавых дел в Ардуусе, порезав и порубив кучу свеев, убила самого Рубидуса Фортитера! Отличного воина! Правда, и своего наставника потеряла… Ты должна быть благодарна тому, что скрыта здесь. Ты знаешь, что мне пришлось утроить охрану? Моли богов, чтобы вести о твоем пленении не дошли до твоей названой тетки – Телы Нимис… Или же Телы Тотум. Ну как же, ты ведь убила ее мужа. Теперь она Тела Рудус. У нее двое детей. Все хорошо. Одно ее мучит – ненависть к тебе. Она хочет убить тебя, Камаена Тотум.

– Ты считаешь, что это я должна ее бояться? – впервые вступила в разговор Кама. – Или она меня?

– Значит, она боится именно тебя, – поняла Рима. – Именно поэтому почти не покидает хонорский замок. Стережет детей, как цепная сука щенков. Тебя боится? Что она тебе сделала?

– Ты хочешь узнать? – спросила Кама.

– Да, – кивнула Рима. – Как ты знаешь, думаю, что знаешь, я не слишком люблю сестер своего покойного мужа. Особенно Телу. Она отвечает мне тем же. Но я хочу знать о ней все, и поверь мне, ты не сможешь меня обмануть. Я из прайдов. Из рода княгинь Редере, дома Рапес. Мой дар – отличать ложь от правды. Я знаю, что Тела лжет. Но не знаю правды. Слушаю тебя.

– Хорошо, – задумалась Кама. – Скажи мне, королева Рима Нимис. Сиятельная владетельница неприступной крепости Раппу. Хотя семь дней назад ее неприступность едва не была нарушена. Скажи мне, мой отец стал бы присягать Пурусу Арундо? Или разрешил бы своему старшему сыну Игнису Арундо становиться герцогом Великого Ардууса?

– Никогда, – мотнула головой королева. – Более того, будь он жив, многие бы не согласились. Раппу и Бабу уж точно. Может быть, и Фидента. И Утис, и Хонор.

– И Тимор, и Обстинар тем более, – продолжила Кама, – хотя там причина была бы другая. Так вот, подумай тогда, кому была нужна смерть короля из рода Тотум вместе с его семьей?

– Так совпало, – с сомнением произнесла королева. – Не хочешь ли ты сказать…

– Хочу, – прошептала Кама. – Посмотри сама. Дивинус, племянник моего отца, стал герцогом только потому, что я убила своего дядю. Да, – повторила она. – Я его убила. Проткнула стрелой. На главной площади Ардууса. И убралась оттуда! И свеев порубила тоже я. Почти два десятка или больше, я не считала.

– Ты могла, – прошептала в ужасе королева. – Но могла ли Тела…

– Ты же сама понимаешь, что могла, – улыбнулась Кама. – Нет, не своими руками, хотя она умело обращается с мечом.

– Она не выпускает его из рук последние шесть лет, – заметила Рима. – Ждет встречи с тобой.

– Пусть ждет, – пожала плечами Кама. – Она наняла свеев, сговорилась с Пурусом, который обещал ей герцогство, и устроила бойню. Вошла со свеями, которых наняла как защитников, в крепость Ос и во время принесения присяги приказала им напасть. Часть свеев уже пряталась в крепости. Они перебили всех воинов. Убили моего отца, мою мать. Дядю, отца Дивинуса и Процеллы. А также моих братьев Нукса и Лауса и сестру Нигеллу. Игниса и меня не оказалось во дворе крепости, поэтому я жива. Надеюсь, он тоже. Тебя не удивило, что в этой резне осталась жива Тела и ее муж, мой дядя Малум?

– Но погиб ее сын! – выкрикнула Рима. – У тебя есть доказательства того, что ты говоришь?

– Ты ведь отличаешь правду от лжи? – спросила Кама. – Ты поэтому взволнованна? Я тоже была в крепости. Если тебе приходилось бывать в крепости Ос, ты не могла не запомнить единственную и высокую дозорную башню. Я забралась на нее, чтобы увидеть, что происходит. Считай это моим предчувствием. Я видела все своими глазами. Тебе нужны доказательства? Моя мать была убита свейским трезубцем. В описи на погребение должны быть указаны раны. Сверься. И поверь мне, что это не были три удара копьем или мечом. Это был удар свейским трезубцем. Великан-свей пригвоздил ее к стене. Может быть, отметины сохранились там до сих пор.

– Этого мало, – прошипела Рима.

– Сын Телы – Палус, который рубил мечом вместе со свеями, был убит мною, – отчеканила Кама. – Я выпустила стрелу с башни. Сверху вниз. Она вошла ему в ворот и пронзила его до потрохов.

– А после? – прошептала Рима.

– Мне пришлось бежать, – вздохнула Кама. – Поэтому Тела еще жива. Но я точно знаю, что она с Малумом и свеями обстряпали все остальное. Отправились, выловили кирумский дозор, добавили к десятку кирумцев жителей лаписской деревни, что вроде бы погибла под оползнем, устроили погребальный костер. И то, что Рубидус Фортитер напал на меня, когда я пробиралась домой, убил в спину Сора Сойга, а потом пытался убить меня, было очень кстати.

– Похоже на Рубидуса, – проговорила Рима.

– Но я убила его, – вздохнула Кама.

– Я не удивлена, – согласилась Рима.

– После крепости Ос я перешла перевал, – продолжила Кама, – отсекла снежной лавиной погоню, пришла в Ардуус. Порубила свеев в том доме, где раньше останавливалась моя семья. Вышла на площадь и убила Малума.

– И осталась жива, – покачала головой Рима.

– Как видишь, – скривила губы Кама.

– А теперь приносишь вести о гахах, по слухам, убиваешь чудовище в Сухоте, прибываешь в Раппу, разворачиваешь мою невестку, лезешь в битву, спасаешь замок и вот оказываешься в темнице, – проговорила Рима.

– Как видишь, – повторила Кама.

– Кто ты? – поднялась с табурета, подошла к решетке Рима.

– Я Камаена Тотум, принцесса Лаписа, четвертый ребенок последнего короля Лаписа Тотуса Тотума, – встала с постели Кама.

– Не лжешь, – кивнула сама себе Рима. – Значит, сила идет на Раппу серьезная? Мы будем поливать стены. Если закончится оттепель. Как ты думаешь, мы устоим?

– Не знаю, – ответила Кама. – Думаю, что гахи – это опасная, смертельно опасная, но только часть беды. И вряд ли битва под стенами Раппу будет главной битвой новой войны.

– Это мы еще увидим, – отрешенно пробормотала Рима. – Ладно. Слушай меня, Камаена Тотум. Завтра я отправлю тебя в Ардуус. Твои друзья – надоедливая угодница Туррис и настырный здоровяк Орс будут ждать тебя за внешней стеной Бабу. С тобой будут пять воинов Раппу. Не пытайся бежать от них, они твоя охрана. Твое оружие будет у одного из них. Когда вы минуете Бабу, отметившись у привратной стражи, они оставят тебя и вернутся.

– Так ты не боишься великого Ардууса? – спросила Кама.

– Я бы сказала, что боюсь, – проговорила королева, не поднимая глаз, – но почти уверена, что этой войны не пережить ни Раппу, ни Ардуусу.

…Ранним утром следующего дня Кама в сопровождении пяти воинов-лаэтов покинула Раппу. Через четыре дня отряд добрался до перевала, миновал сначала одну горную крепость, перебрался через заледенелый горный гребень, прошел срединную стену, миновал горную крепость Бабу и начал спускаться в долину. К концу пятого дня, уже в сумерках, когда горы начали расступаться, а спящие деревеньки перемежаться рощами горного можжевельника и до желанного постоялого двора оставался пяток лиг, впереди показались всадники.

– Меч мне, – прошептала, придержав лошадь, Кама, которую вдруг окатило ужасом. – Быстро, меч мне!

– Зачем? – не понял стройный лаэт, старший дозора, который, прищурившись, вглядывался в шестерку приближающихся воинов. – Это же явно не гахи? Мы в Бабу! Здесь нам ничего…

– Меч! – почти зарычала Кама, и лаэт раздраженно сунул ей сверток, в котором были и меч, и пояс, и ножи, когда вдруг шестеро раздались в плечах и, сверкнув огненными глазами, потянули мечи из ножен.