Исповедь - Михаил Бакунин

Когда бан Елачич, объявленный революционною Веною бунтовщиком и изменником, был камарильею назначен главнокомандующим венгерскими войсками, «Славянская Липа» приняла сторону реакции и писала: «Наконец атмосфера начинает проясняться. Правительство наше, до сих пор не решавшееся, к какой стороне примкнуть, втайне строившее нам (т. е. славянам. — Ю. С.) разные козни, силою обстоятельств вынужденное принять определенное направление, стало во главе славянского движения». Когда во время наступления Елачича и Виндишгреца на Вену в октябре 1848 года общество «Славянской Липы» совещалось о том, какую занять в данном случае позицию, большинство отвергло предложение К. Гавличка, вице-президента общества и ярого немцееда, о нейтралитете и высказалось за правительство против революции. Ригер выразил настроение этого большинства в следующих словах, в которых он старался выставить камарилью сторонницею равноправия наций, а венских революционеров-его противниками: «Мы убеждены в том, что это — бой народный из-за равноправности всех народностей, и потому бой этот должен быть доведен до конца. Та сторона, которая вызвала на бой, должна быть сломлена; в противном случае мы очутимся в том же загоне, в каком были до этого. Войско должно победить, чтобы обезоружить не студенческие легионы, а толпы бунтовщиков, состоящие из рабочих, которых должно выгнать из Вены. Наше спасение связано с выгодами династии, и потому мы не станем протестовать против того, что она употребляет войско для достижения своих целей... Наконец мы видим склонность династии к дарованию свободы; по крайней мере без этого она не в состоянии удержать власть».

Когда Вена была осаждена, а императорский двор переехал в богемский городок Ольмюц (Оломоуц), чешская буржуазия торжествовала, думая, что пришел ее час. «Славянская Липа» призывала ту счастливую минуту, когда «королевская Прага дождется той славы и радости, чтобы действительно иметь в лоне своем короля и конечно с целым рыцарством». Дальше выражалась надежда, что не двор онемечит Прагу, а скорее она ославянит его, «так как наконец славянство добилось признания своих прав, хотя бы это было вследствие того только, что по недостаточной неразвитости славян на них лучше можно опереться». Дальше с удовлетворением предсказывается, что славянские войска покорят «дикого мадьяра», в Вене мещанство и пролетариат перебьют друг друга, а студенты будут разоружены, Пешт будет обращен в пепел, — и все это в интересах славянской свободы: «Мы желаем успеха войску против Венгрии, желаем нравственного покорения Вены, потому что тогда только возможно свободное славянство». Такова была тогда позиция Палацких, Ригеров и подобных, в которой не знаешь чего больше — глупости или растления.

22 октября 1848 года бан Елачич писал из своего лагеря «Славному обществу Славянской Липы в золотой Праге» следующее: «Моя победа в Пеште была бы неполна, и положение врагов наших в Вене было бы еще-прочнее, если бы я не подступил с войском к самой Вене, чтобы смирить врага славянства в столице Австрии. Поэтому не могу выразить мою радость, когда я узнал, что братья-чехи по одинаковому с нами побуждению, что доказывает отозвание чешских депутатов из венского сейма, развернули свои победоносные знамена перед Веной, подавая мне и войску моему братскую руку с геройскою решимостью победить или пасть со славой. Идя против Вены, я воодушевлен одною мыслью, что иду против врага славянства, и утешаюсь надеждою, что вы мои действия не только оцените, но и поддержите».

В ответ на эту лицемерную выходку наемного кондотьера австрийской реакции «Славянская Липа» выразила ему свое полное доверие и симпатию, благодарила его за то, что он соблаговолил объяснить ей цель своих действий, и соглашалась с мыслью, что «если бы не было Австрии, то славяне должны были бы создать ее». Но она не сочла нужным указать на то, что герои-чехи, развернувшие свои знамена перед Веной, были просто запросто мобилизованные солдаты, дравшиеся по приказу начальства и столь же охотно усмирявшие бунтовщиков в Вене, как и в Праге.

Когда после октябрьских событий в Вене и роспуска австрийского сейма создалась удушливая политическая атмосфера, комитет «Славянской Липы» созвал 26 октября народное собрание, в котором решено было подать австрийскому императору петицию с требованием выдачи оружия, пушек и снарядов. При этом высказывались такие соображения, что вооружение это необходимо чехам для того, чтобы не сделаться добычею военного деспотизма в случае удачи похода его на Вену (ясно, что эту мысль выражали не те элементы «Славянской Липы», которые приветствовали поход Елачича на Вену). Открыты были даже сборы денег на оружие. На 28 декабря созван был в Праге съезд всех отделов «Славянской Липы», который постановил объединить все общества и созывать ежегодные съезды. С октября начала выходить газета «Славянская Липа» под редакцией) доктора Подлипского

(Подлипский, Иосиф (1816-1867) — чешский общественный деятель, врач по профессии. Учился в Праге, рано примкнул к патриотическому движению и сблизился с Колларом. В Вене организовывал кружки среди интеллигенции и состоял под полицейским надзором. В 1845 вернулся в Прагу. Был членом славянского съезда в 1848, а с октября по декабрь был вместе с Ваврою редактором «Известий Славянской Липы». В 1861 г. был избран депутатом в чешский сейм.)

и В. Вавры, а с начала 1849 года она приняла название «Известий Славянской Липы» и стала выходить под редакцией В. Вавры и К. Сабины. Газета приняла радикальное направление, несимпатичное заправилам общества, и К. Гавличек резко выступил против нее в «Национальных Известиях» («Narodni Noviny»). Проникая в демократические круги, общество постепенно левело, радикальное крыло его начало даже сотрудничать с «Немецких союзом» в Праге, но наступившая реакция не дозволила развиться этой тенденции, и скоро положила конец «Славянской Липе». Управляющим делами «Славянской Липы» был демократически настроенный Вильгельм Гауч, впоследствии прикосновенный к бакунинскому заговору.

Это именно общество и задумал завоевать Бакунин, рассчитывая сделать его одним из рычагов замышленной революции.

174

Здесь Бакунину явно изменила память, ибо не можем же мы предположить, чтобы он стал скрывать от Николая I то, что не побоялся сказать на допросах за границей. С Сабиною Бакунин познакомился еще на славянском съезде в Праге в 1848 г., после того с ним переписывался, послал ему свое «Воззвание к славянам», которое Сабина перепечатал почти полностью в редактируемой им газете, и пр. Вот что он показал 3 августа 1849 г. в Саксонии: «Я познакомился с Сабиною только мимоходом на прошлогоднем конгрессе в Праге; я как-то обменялся несколькими письмами с Сабиной, но ознакомился с ним более по его газете «Славянская Липа», чем из устного обмена мнений. Однако Сабина знает меня по моей общеизвестной деятельности в пользу славянского дела и даже напечатал часть моего появившегося в Кэтене воззвания к славянам в своей газете... В январе этого года я послал почтой из Лейпцига (на самом деле через Г. Страку — Ю. С.) обращение к «Славянской Липе» в Праге, которое содержало защиту моей кэтенской брошюры от открытого нападения на нее со стороны пражца Палацкого в издаваемой [К.] Гавличком газете «Народни Новины». Однако я ни ответа от Сабины не получил, ни вообще не узнал ничего о судьбе этого обращения, которое я сначала хотел напечатать, но затем оставил эту мысль. Я никогда не получал газеты Сабины. Сабина, которого я знал из его писаний за человека свободомыслящего, внушал мне доверие, и на этом основании я и послал ему упомянутое выше обращение, а также написал Сабине то рекомендательное письмо, которое Реккель просил для Праги». И дальше: «Кроме упомянутого выше, предназначавшегося для общества «Славянская Липа» обращения, я не приходил ни в какое соприкосновение с этим обществом и кроме Сабины не знаком ни с кем из членов «Славянской Липы»» («Прол. Рев.», цит. м., стр. 173 — 174; «Материалы для биографии М. А. Бакунина», т. II, стр. 114). Согласно показанию в Австрии, где Бакунин уже не мог отрицать посреднической роли Г. Стража, он от последнего по его возвращении в Лейпциге узнал, что Сабина принял возражение Бакунина, но при этом заметил, что при данной ситуации напечатать его невозможно.

Гавличек, Карл (1821-1856) — чешский публицист и политический деятель консервативного направления. Учился в пражской семинарии; уехал в Москву, где был несколько лет гувернером в доме С. Шевырева. В 1845 г. вернулся в Прагу под сильным влиянием славянофильства и писал о России в славянофильском духе, но руссофилом не был. В 1846 г. редактировал «Пражские Новины» и выходившую при них «Пчелу». Принял деятельное участие в событиях 1848-1849 гг., был членом чешского национального комитета, участвовал в «Сворности» (чешская национальная гвардия в Праге), был членом славянского съезда, австрийского сейма в Вене и Кремзире, вице-президентом «Славянской Липы». Был одним из виднейших представителей чешского национально-консервативного движения, вступившего в сделку с австрийской монархией против немецкой демократии (партия Палацкого). Вскоре после мартовской революции начал издавать «Народные Новины», получившие огромное влияние на консервативные круги чешского общества. Увидев, что вся политика его партии привела лишь к восстановлению старого режима и обману чешских националистов, перешел в оппозицию, правда очень робкую. За критику октябрьской конституции был предан суду, но оправдан присяжными. За нападки на реакцию подвергался преследованиям, газета его закрывалась, а в январе 1850 г. была окончательно запрещена, после чего он начал издавать журнал «Слова»». В марте 1851 г. ему был запрещен въезд в Прагу; через некоторое время журнал его также был закрыт, а сам он сослан в Тироль, после чего вскоре умер.