Нежный защитник - Джо Беверли

— Это правда?

— Да.

Похоже, ответ Имоджин показался Ланкастеру неубедительным, потому что он спросил:

— И ты готова поклясться, что ваш брак завершился, как и положено?

— А как еще следует понимать мои слова? — Святая Мария, помоги и спаси ее грешную душу! Никогда в жизни Имоджин не давала лживых клятв!

— Имоджин, тебе не следует бояться этого человека. Если бы не расположение короля, он так бы и остался полным ничтожеством, а у меня есть возможность защитить тебя от Генриха. До сих пор никто не может уверенно сказать, сумеет ли наш Красавчик усидеть на троне!

— Это речи предателя! — возмутилась Имоджин в надежде отвлечь его от своей персоны.

— Это речи мудрого мужа. Отец Вулфган уверен, что тебе пока еще удается избежать соблазнов и не поддаться похоти.

Только теперь до Имоджин дошло, насколько превратно Ланкастер истолковал туманные речи святого отца. Ошибка была столь нелепа, что она едва удержалась от смеха.

Если бы здесь оказался Фицроджер! Уж он-то сумел бы поставить на место этого спесивого старика!

А Ланкастер, не поняв ее настроения, вытащил из-за пазухи золотой крест, инкрустированный мелкими самоцветами.

— Дай мне торжественную клятву на этом святом кресте, Имоджин из Кэррисфорда, что ты стала настоящей женой Бастарду Фицроджеру!

Она попыталась отодвинуться, но он цепко держал ее за локоть. Несмотря на кажущуюся мягкость, граф был достаточно сильным человеком.

— У вас нет никакого права требовать от меня подобной клятвы, милорд! Я достаточно ясно сказала вам…

— Поклянись, — процедил он, — а не то я доведу дело до суда, и не светского, а церковного, и тебя заточат в монастырь, пока суд не примет решение. Достаточно простого осмотра, чтобы проверить твои слова!

Имоджин побледнела. Она могла бы закричать, позвать на помощь, и сюда мигом явилась бы вооруженная стража, но это не помешает Ланкастеру выполнить свою угрозу. Скажи она сейчас правду, и ей уже не отвертеться от графа, даже Генрих не сможет ее защитить. Единственным приемлемым выходом для нее оставалась еще одна попытка отдаться Фицроджеру — при условии, что он попросту возьмет ее силой.

А сейчас она готова была на любое кощунство — лишь бы спасти их брак.

Она попросила Господа о прощении, а затем положила руку на святой крест.

— Даю клятву на кресте, что являюсь настоящей женой Тайрону Фицроджеру, лорду Кливу. — Она поспешила отодвинуться, и на сей раз Ланкастер не пытался ее удержать.

Небеса не разразились громом и молнией, чтобы покарать несчастную грешницу, однако она почувствовала себя опустошенной.

Имоджин поднялась со скамьи и дрожащими руками расправила платье.

— С вашей стороны это был дурной поступок, милорд. Вы знаете, как меня воспитывали, и подобные грубые приемы до сих пор меня смущают. Сожалею, что вашему желанию взять меня в жены не суждено сбыться, но я не сомневаюсь, что за верную службу король найдет вам достойную невесту.

— Во всей Англии не найдется невесты более достойной, чем ты, Имоджин из Кэррисфорда! — вскричал Ланкастер, прожигая ее гневным взглядом. — Стоит мне подумать, сколько хлопот ты доставила мне в последние месяцы… Я боготворил тебя, как саму Пречистую Деву! Жаль, что я не догадался завалить тебя и изнасиловать, как простую крестьянку!

— Мой отец убил бы вас! — воскликнула она, отступая перед этой яростной вспышкой.

— Твой драгоценный папуля всегда был практичным человеком, а я не уступал ему ни в богатстве, ни в могуществе, — злобно процедил Ланкастер. — И он никуда бы не делся — благословил бы наш брак, как миленький! — Он встал и навис над ней огромной тушей. — Так или иначе, Имоджин из Кэррисфорда, но ты станешь моей!

Он развернулся и зашагал прочь.

Имоджин была в шоке — ведь угроза Ланкастера относилась не только к ней, но и к Фицроджеру. А она убедилась на собственном опыте, что даже здоровый и полный сил человек может в любой момент умереть, и вдобавок умереть внезапно, как ее отец.

Ее отца убили.

И она только что дала лживую клятву.

Она хотела скрыться в часовне, чтобы на коленях молить Господа о прощении и попросить совета, но слишком велика была вероятность того, что Ланкастер продолжает следить за ней в надежде получить именно такие доказательства своей правоты.

Можно покаяться перед отцом Вулфганом, но это было бы еще большей глупостью.

Но что будет с ее грешной душой, если она умрет без покаяния?

Она металась по саду, не зная, как теперь быть. Она должна узнать, кто повинен в смерти ее отца. Она не могла, не хотела верить, что к этому приложил руку Фицроджер, но не исключала возможности участия в этом самого короля.

Но в первую очередь такой подлости можно было ждать от Уорбрика.

Она ухватилась за эту мысль. Да, если кто-то действительно убил ее отца, то это мог быть только Уорбрик. В конце концов, если бы в деле был замешан король, Фицроджер непременно бы об этом знал.

А теперь Ланкастер стал врагом и Фицроджера. Не станет ли ее муж следующим, кто пострадает от случайной стрелы? Вот и сейчас он на охоте…

Она заставила себя не думать об этом, пока не сошла с ума от страха. Он и вчера был на охоте — и ведь ничего не случилось!

Но ведь и Ланкастера вчера не было в замке!

А теперь получается, что она подозревает Ланкастера в предательском убийстве ее отца! Если бы он и правда был виновен, то зачем бы ему было посылать своего врача или так долго выжидать, чтобы явиться сюда по ее душу…

Она отмахнулась от этих мыслей и отправилась проверять счета.

Поначалу цифры совсем не желали слушаться, и ей пришлось прибегнуть к помощи Сиварда и брата Катберта, чтобы хоть в чем-то разобраться.

Но ее мысли то и дело возвращались к ложной клятве.

— Думаю, для первого раза вы достаточно потрудились, леди Имоджин! — благодушно заметил брат Катберт.

Имоджин заставила себя сосредоточиться на цифрах. Она вымолит прощение, но не при посредничестве отца Вулфгана. Она обнаружила, что перестала ему доверять, как только узнала о его сговоре с Ланкастером. Этот сговор, усугубленный стойкой ненавистью капеллана к Фицроджеру, мог оказаться смертельно опасным.

Она похолодела при мысли, что в любом случае не сможет покаяться в своем грехе, пока их брак не будет логически завершен. Ведь чтобы покаяться, ей придется выложить всю правду! Нет, только не это!

Святая Мария, помоги ей!

— Леди Имоджин, — спросил Сивард, — вы не возражаете против покупки новых занавесей?

— Что? — Имоджин заставила себя вспомнить о деле. — Ах да… конечно. И пошлите кого-нибудь в Лондон посмотреть, нельзя ли купить гобелены, похожие на те, что мы привезли когда-то из Италии.