Земля воина - Марик (Ма Н Лернер) Лернер

— Все повторяется, — без особого удивления заметил отец.

— А?

— Что ты знаешь из нашего прошлого?

— Что моего деда убили горичане, и отца его тоже. И еще многих, пытавшихся отстоять независимость. А сейчас умные продаются, забыв о родных и их нуждах, потому что в Граде можно жить слаще, предавая свой народ, — с вызовом заявил Лунек.

Все знали о людях, ищущих выгоды и докладывающих на своих недругов сказанное и выдуманное. А горичане не разбирались и увозили якобы желающих бунтовать навсегда. А при сопротивлении уничтожали всю деревню.

— Ты думай, что болтаешь, — прогудел Сольмир.

— Ну я-то не при заставе живу и доносов на уши большим начальникам не творю, — с усмешкой сказал отец. — Он говорит о предателях.

— Я никогда не сомневался в твоем мужестве, в конце концов, ты мой отец и воспитал меня!

— И ненависть к нашим хозяевам я тоже вложил тебе в душу.

— Она у всех нас в крови! — зарычал Сольмир, поддержанный даже женщинами.

— Но я еще пытался вложить в ваши головы немного ума, — увесисто сказал отец. — Всегда, имея дело с чужаками, смотри, кому выгодно предложение. Тебе или им. Всегда.

Люди вокруг закивали, подтверждая мудрость сказанного. Ничего нового Лунек не услышал. Не в первый раз прозвучало. Легко сказать. А откуда ему знать мотив предлагающего? Имея дело с соседом, разобраться просто. А что в голове у иноплеменника — не всегда и поймешь. Но сейчас…

— А значит, мы должны сначала сделать первоочередное, — продолжил отец, — перебить горичан на наших собственных землях.

Дом взорвался радостными криками поддержки.

— На заставу!

— Всех в огонь!

— Надеюсь, я не отвлек тебя от важного дела, — сказал отец с огоньками смеха в глазах.

В молодости он тоже отправился воевать и немало почудил. Мало кто об этом знал в подробностях, кроме брата, с которым поделился после возвращения. Остальные просто помнили, как он убивал горичан еще мальчишкой и после поражения несколько лет ходил в вольной дружине. Там не интересовались причинами, приведшими на север, лишь бы не трус. А захватчики успели позабыть его имя. Пять лет провел на палубе драккара и доходил до Империи, откуда они еле унесли ноги.

Вот тогда он крепко усвоил: без повиновения командирам все погибнут. И так же четко — о невозможности научить дисциплине своих сородичей. Все равно что ноги змее приделать. Не нужно ей. Поэтому выковать нормальное войско займет не месяцы, а долгие годы. И до тех пор не стоит излишне напоминать о себе ни горичанам, ни федератам. Пусть дерутся. На родных землях дел еще много. Всему свое время, и каждому личное место. Кое-кому из соседей — в могиле. Вслух об этом говорить рано.

Лунеку хватило совести слегка покраснеть. Торопливо подтянул штаны, будто малолетка, пойманный за подглядыванием на купающихся девок. Не то чтобы он стыдился, но повел себя не лучше остальных. Хотя, в общем, он в своем праве. Почему не обобрать трупы, имущество из домов да бабой не воспользоваться? На то и победа. На то и враг. Они вели себя ничуть не лучше, так пусть испробуют полной мерой, каково это.

— Кто еще хочет? — закричал хриплый голос со двора.

— Да она уже померла, — недовольно ответил другой.

— А тебе будто разница есть!

Заржали даже деловито таскающие из сарая мешки.

— Я не хотел отпускать тебя, — равнодушно переступив через труп пожилого мужчины с расколотой головой, сказал отец. — Ты сам жребий вытянул. Боги решили так.

Лунек настолько удивился, что чуть не переспросил. Ни словом, ни жестом не выдал тогда отец недовольства или желания задержать его дома.

— Выходит, судьба твоя была идти на войну. И вернуться тоже судьба, — все также негромко и рассудительно говорил отец. — И показалось мне на миг, ты не зря время потерял и невзгод хлебнул. Осмотрелся, как другие умеют. Слегка начал пользоваться тем странным предметом, что на шее вырос.

— Я сделал что-то не так? — почти жалобно спросил сын.

— Все так, — махнул отец рукой, остановившись, — ты был храбр и повел за собой людей. Замечательно. Для того и существуют на свете здоровенные и горячие парни, чтобы мечтать о битве. Ты ее видел? — почти прошипел в лицо.

— Да.

— Тогда ответь, в чем была разница между нами и горичанами. Почему нас заставили платить дань?

— Они сильнее. Их больше. У них есть профессиональные воины, всю жизнь воюющие. Такой боец пяток ополченцев в одиночку перебьет и не запыхается.

— Нет, сын. У нас уже существовали свои сенгиры-богатыри, имеющие личные отряды. Те самые, не знающие другого ремесла помимо воинского. И нас, может, и меньше, но мы были храбры и сильны.

— Мы и сейчас не хуже, — не понимая, куда гнет отец, пробормотал Лунек.

— Мы лучше всех, но мы всегда были заняты ссорами с соседями, нападениями на соседей, защитой от соседей. Мы воевали друг с другом! Даже когда пришли чужаки, мы продолжали выяснять отношения и сводить старые обиды. Почему и расплачивались двадцать с лишним лет.

Он помолчал, давая осмыслить. Стычки продолжались и сейчас, пусть и в малых масштабах. Никто не спустит кривого слова или поругания границ. Иногда и кривого взгляда. Это известно всем.

— И стоит нашим соседям почуять свободу от карающей руки тцаря, как все это возобновится и завтра кровь прольется снова. Кровь не врагов, а сородичей наших и соседей. Какие они ни есть, а зачем убивать?

Кроме предателей, служивших горичанам и запятнавших себя доносами и кровью, подумал с гневом. Он помнил очень хорошо, кому обязан тогдашним бегством. Семье Радника нет места на земле. Они достаточно жировали, и поднять на их уничтожение округу будет еще проще, чем на заставу. Теперь отступать некуда, а Радники богаты и сидят на тучных землях. Поделить ответственность между всеми — и с кровью на руках уже не отсидятся в глуши. Да и остальные после этого станут внимательно слушать. Убрать молодых, пусть уходят с Лунеком. А с оставшимися уже разобраться проще. Мне претит убивать сородичей, и все же нет иного пути. Надо отрезать дорогу назад колеблющимся.

— И что делать?

— Ты одержал победу. Под твоим руководством люди набили карманы серебром, получили достаточно скота, зерна и всего прочего, включая женщин.

— Я? — удивился Лунек, прекрасно знающий, кто командовал штурмом. Не он.

— Ты, конечно. Не я же, — ухмыляясь в усы, заявил отец. — И теперь за тобой пойдут все мечтающие о славе, чужом добре и роскошных бабах. Мы больше не нуждаемся в необходимости скрываться по лесам и пройдем по всей округе маршем, собирая под твою руку готовых сражаться.

— Ты вроде говорил, что я не дурак.

— И?

— А мнится мне, ты хочешь избавить округу от слишком… э…

— Горячих и не имеющих ни единой мысли сверх «выпить да пограбить», — подтвердил отец. — Такие долго на свете обычно не заживаются, да успевают нагадить всем вокруг. Даже родичам. Вот пусть они отправляются друг перед другом удалью блистать. Подальше от нашей территории.

— А я? Тоже таков?

— Если сумеешь удержать их в узде — нет. Тогда ты действительно стал мужчиной и научился думать.

— Мне придется ставить на место, и люди неминуемо возмутятся.

— Очень хорошо, что ты понимаешь это, но еще не до конца. Убивать, мой сын. Тебе придется убивать. Не ради защиты жизни, не из мести, не ради славы, а чтобы заслужить уважение. Не страх. Именно уважение. А для этого придется пользоваться головой, а не слушать сердце. Быть холодным и жестоким.

— Тогда я должен обратиться к тебе с просьбой.

— Я слушаю.

— Позволь Вреву пойти со мной. Мне нужен человек, которому я могу доверять и у кого смогу учиться.

Не с Сольмиром же совещаться, мелькнула мысль. Он замечательный человек и встанет за меня горой, но именно из тех, о коих и говорил отец. Не дальше вечера способен планировать действия.

— Мне нужен совет мудрого человека, и не в последний момент, а кто сумеет разгадать чужие намерения лучше дяди?

— Вот теперь я уверен. — Хлопая мощной рукой по плечу Лунека, воскликнул отец. — Ты не просто моя кровь — ты пойдешь дальше меня.

— Да?

— Без сомнений. Имея в советчиках Врева — пфе! Слушай его, и все будет хорошо.

— А он захочет пойти со мной? Я не могу обещать возвращения.

— Он тоже человек, — доверительно ответил отец, — и не прочь посмотреть мир, а заодно и набить карманы серебром. А самое главное, только своей матери и его жене не говори, с удовольствием удерет от домашних забот подальше.

— А знаешь, — сказал смущенно Лунек, — ничего вкуснее материнской ухи я не пробовал. Вроде варят одинаково, и продукты одни и те же, а вкус разный.

— А это урок для тебя, — серьезно ответил отец, — один из многих, и тем не менее очень важный. Дома всегда лучше. Все лучше. И чем бы ты ни занимался и куда бы ты ни ходил, нельзя забывать о доме. О своей земле и своей семье. Здесь тебя накормят и помогут, независимо от наличия денег в карманах и того, что натворил. Женщины станут спать с тобой ради твоих богатств и из-за славы. Мужчины будут кланяться твоей силе. И лишь в родном доме приветят по одной-единственной причине: ты наш, и этим все сказано. Помни об этом, и да пребудет с тобой удача на нелегком пути.