Грей. Кристиан Грей о пятидесяти оттенках - Э. Джеймс

– Для меня это тоже впервые.

Тейлор выходит, я смотрю на Ану с коварной и похотливой ухмылкой.

– Держу пари, ты жалеешь, что на тебе нет трусов.

У Аны перехватывает дыхание, она хмурится, но я вылезаю из машины, чтобы поприветствовать маму и отца, которые уже ждут на крыльце. Ана тоже выходит и, обогнув машину, с невозмутимым видом присоединяется к нам.

– Анастейша, ты уже знакома с моей матерью Грейс. А это мой отец, Кэррик.

– Мистер Грей, рада с вами познакомиться.

Она улыбается и пожимает ему руку.

– Я тоже рад, Анастейша.

– Для вас Ана.

– Ана, как приятно снова встретиться с вами! – с этими словами Грейс обнимает Ану. – Заходите скорей.

Грейс за руку ведет ее в дом, а я следую за Аной.

– Она здесь? – откуда-то из недр дома верещит Миа.

Ана бросает на меня озадаченный взгляд.

– Это Миа, моя младшая сестренка.

Мы оба поворачиваемся на стук высоких каблуков, цокающих по коридору. А вот и сама Миа.

– Анастейша! Я столько про тебя слышала!

Она бросается Ане на шею. Я вдруг вспоминаю, что они почти одного возраста, хотя Миа выше Аны.

Миа хватает Ану за руку и тащит в холл. Я с родителями иду следом.

– Он никогда не приводил домой девушек! – сообщает Миа пронзительным голосом.

– Миа, успокойся, – мягко увещевает Грейс.

Да, ради всего святого, Миа, не устраивай сцену.

Заметив, как я закатываю глаза, Ана бросает не меня испепеляющий взгляд.

– Здравствуй, дорогой.

Грейс целует меня в обе щеки. Она светится от радости, счастлива, что все ее дети собрались дома. Кэррик протягивает мне руку:

– Привет, сын. Сколько лет, сколько зим!

Мы обмениваемся рукопожатием и идем за дамами в гостиную.

– Пап, мы вчера виделись, – бурчу я.

Отец обожает надо мной подшучивать.

Кейт Кавана с Элиотом милуются на диване; увидев нас, Кейт вскакивает, чтобы обнять Ану, а потом вежливо кивает в мою сторону:

– Кристиан.

– Кейт.

Элиот хватает Ану в охапку. Вот ведь хрень, кто ж знал, что моя семья ни с того ни с сего устроит день объятий? «Отпусти ее, братец!» – думаю я и свирепо смотрю на Элиота, а он ухмыляется. На его лице написано: «Я просто хочу показать, как это делается». Обнимаю Ану за талию и притягиваю к себе. Все смотрят на нас. Черт, прям какой-то цирк уродов.

– Выпьете что-нибудь? – предлагает папа. – Просекко?

– Да, пожалуйста, – в один голос отвечаем мы с Аной.

Миа соскакивает с места и хлопает в ладоши.

– Они даже говорят одно и то же! Я принесу.

Миа выбегает из комнаты. Какого дьявола, что случилось с моей семейкой? Ана хмурится. Наверное, тоже думает, что они странные.

– Ужин почти готов, – сообщает Грейс и выходит вслед за Мией. Я веду Ану к другому дивану.

– Садись.

Она послушно выполняет приказ, а я усаживаюсь рядом, не касаясь ее. Нужно показать пример чересчур экспансивным родственникам. Может, они всегда так себя ведут? Отец отвлекает меня от раздумий.

– Мы разговаривали о нашем отпуске, Ана. Элиот решил на недельку слетать с Кейт и ее семьей на Барбадос.

Вот придурок! Ошеломленно смотрю на Элиота. Что случилось с мистером «Сунул, вынул и беги»? Должно быть, эта Кавана хороша в постели. Во всяком случае, вид у нее чертовски самодовольный.

– А вы планируете отдохнуть после университета? – Кэррик спрашивает Ану.

– Я подумываю о том, чтобы съездить в Джорджию.

– В Джорджию? – восклицаю я, не в силах скрыть удивления.

– Там живет моя мама, – дрогнувшим голосом отвечает Ана. – Мы с ней давно не виделись.

– И когда ты туда собираешься? – спрашиваю я со злостью.

– Завтра поздно вечером.

Завтра? Что за хрень? А я узнаю об этом только сейчас?..

Миа возвращается с бледно-розовым просекко для нас с Аной.

– За ваше здоровье! – Отец поднимает бокал.

– Надолго? – не отстаю я от Аны, стараясь говорить спокойно.

– Еще не знаю. Смотря как пройдут завтрашние собеседования.

Какие еще собеседования, да еще и завтра?

– Ана заслужила отдых, – вмешивается Кавана, глядя на меня с плохо скрываемой неприязнью.

Надо бы сказать ей, чтобы не лезла не в свое дело, но ради Аны я сдерживаюсь.

– У вас завтра собеседования? – спрашивает отец.

– Да, в двух издательствах, по поводу стажировки.

Ну и когда она собиралась это сказать? Мы здесь всего пару минут, а я узнаю нечто из ее жизни, о чем мне должно было быть известно раньше. Мне кажется, что Ана просто не хочет пускать меня в свою жизнь по-настоящему. Постоянно все скрывает, потому что не желает, чтобы я подходил слишком близко. Я и не собирался, но почему-то от этого подозрения я буквально закипаю. Может ли быть, чтобы я был ей совершенно безразличен за пределами игровой комнаты? Нижние часто спокойно разделяют свою жизнь на две совершенно независимые части. Почему я так против этого? Все это бесит меня так сильно, что я хочу ударить мисс Стил, выпороть ее по-настоящему, наказать за ее равнодушие и скрытность.

– Желаю удачи, – дружелюбно улыбается Кэррик.

– Ужин на столе, – объявляет Грейс из другого конца коридора.

Жду, пока все остальные не выйдут из комнаты, и хватаю Ану за локоть.

– И когда ты собиралась сказать, что уезжаешь?

Я злюсь все сильнее и сильнее, но Ана отмахивается от меня, как от ребенка.

– Я не уезжаю, а хочу повидаться с матерью, и я только подумываю об этом, – говорит она.

– А как насчет нашего соглашения?

– Между нами еще нет никакого соглашения.

Мы выходим из гостиной и идем по коридору в столовую.

– Разговор не закончен, – предупреждаю я.

Мама превзошла саму себя – лучший фарфор, лучший хрусталь, и все ради Аны и Кейт. Отодвигаю стул для Аны, потом усаживаюсь рядом с ней. Миа с улыбкой следит за нами через стол.

– Где ты познакомился с Аной? – спрашивает она.

– Ана брала у меня интервью для студенческой газеты.

– Которую редактирует Кейт, – вставляет Ана.

– Я хочу быть журналисткой, – говорит Кавана.

Отец предлагает Ане еще вина, пока Миа и Кейт болтают о журналистике. У Каваны стажировка в газете «Сиэтл таймс», наверняка папаша подсуетился. Краем глаза вижу, что Ана смотрит на меня изучающим взглядом.

– Что? – спрашиваю я.

– Пожалуйста, не злись на меня, – просит она еле слышно.

– Я не злюсь, – вру я.

Она прищуривается – похоже, не верит.

– Ну, хорошо, злюсь, – признаю я.

Ну вот, теперь мне кажется, что я погорячился. Закрываю глаза. Успокойся, Грей.

– И руки чешутся? – шепотом спрашивает Ана.

– О чем это вы шепчетесь? – интересуется Кейт.

Господь всемогущий! Неужели она всегда такая назойливая? И как ее только Элиот терпит? Бросаю на нее свирепый взгляд.

– О моей поездке в Джорджию, – с очаровательной кротостью отвечает Ана.

Кейт усмехается.

– Как вел себя Хосе, когда вы были с ним в баре в пятницу? – спрашивает она, нахально посмотрев в мою сторону.

Что за хрень?!

Ана цепенеет.

– Прекрасно, – говорит она тихо.

– Злюсь так, что руки чешутся, – шепчу я ей. – Особенно сейчас.

Значит, Ана пошла в бар с парнем, который, когда я видел его в последний раз, пытался просунуть ей в глотку свой язык. А к тому времени она уже согласилась быть моей. Тайком ушла в бар с другим мужчиной? И без моего разрешения…

Она заслуживает, чтобы ее наказали.

Возле меня накрывают на стол, но я весь в своих мыслях.

Я согласился, что не буду с ней слишком суров… возможно, я использую флоггер. А может, просто отшлепать ее как следует, сильнее, чем в прошлый раз? Здесь, сегодня вечером. Да, интересный вариант… Ана рассматривает свои пальцы. Кейт, Элиот и Миа обсуждают французскую кухню, а папа возвращается за стол. Где это он был?

– Милая, это тебя. Из больницы, – говорит он Грейс.

– Начинайте, – говорит мама, передавая Ане полную тарелку.

Пахнет вкусно. Ана облизывает губы, и это действие отзывается у меня в паху. Должно быть, она здорово проголодалась. Хорошо. Уже что-то.

Мама превзошла саму себя: чоризо, гребешки, перец. Аппетитно. Я вдруг осознаю, что тоже умираю от голода. Это не прибавляет мне настроения, но я гляжу, как ест Ана, и на душе становится легче.

Вскоре возвращается Грейс, она хмурит брови.

– Что-то случилось? – спрашивает отец, и все поворачиваются к ней.

– Еще один случай кори, – вздыхает Грейс.

– Неужели?

– Да, и опять ребенок. Четвертый случай за месяц. Если бы только родители делали детям прививки! – Грейс печально качает головой. – Я так рада, что наши дети почти не болели. Слава богу, у них не было ничего тяжелее ветрянки. Бедняга Элиот.

Мы все глядим на Элиота. Он перестает жевать и замирает с полным ртом. Братец не любит быть в центре внимания. Кавана вопросительно смотрит на Грейс.