Долгая дорога к дому - Алексей Ефимов

Наконец, он увидел заснеженные вершины хребта Эхоттал, но лишь через полчаса они долетели до него. На перевале Анмай сбавил скорость и снизился. Тут ничего не изменилось — всё так же клубились за скалистой тесниной серые тучи, возле дома стояло несколько солдат…

Лишь через несколько секунд юноша понял, что это сурами — и раз они здесь, в самом отдаленном уголке долины, то вся она уже в их власти. Но дикий восторг полета был настолько силен, что всё это просто не дошло до той части его сознания, которая ведала страхом.

Глава 12: Руины мечты

1.

Анмай не задержался здесь. Проскочив над головами ошарашенных стражей, они нырнули в клубящиеся тучи, и, прошив навылет их серую мглу, вынырнули над селением, из которого Элари начал свой путь. Теперь юноша увидел зияющие окна и двери домов, пятна гари на стенах. По улицам среди трупов бродили сурами — их оказалось немного, больше лежало мертвыми. Но файа тут лежало ещё больше… и среди них не было взрослых.

Анмай не задержался и здесь. Высоко, под самыми тучами, они помчались к стоявшему в центре долины реактору. Полет занял добрых минут двадцать, но за всё это время Элари не увидел внизу ни единой живой души — долина под ним казалась совершенно мирной и спокойной, погруженной в обычный зимний сон.

Здание реактора серым монолитом возвышалось над голыми деревьями и заснеженной землей. Из его разбитых окон свисали спутанные веревки. Под стенами темнели неровные груды и Элари не сразу понял, что это трупы. Потом в его сердце запоздало заполз ледяной страх. Здесь соединились мертвые — сурами, убитые при штурме, лежали внизу, а поверх них, изломанные и разбитые — тысячи файа, почти сплошь дети. Они, очевидно, бросились с крыши, чтобы не попасть в руки врага. Сейчас крыша была девственно пуста — всё кончилось несколько дней назад, и всё это время, судя по отсутствию следов, никто не приближался к зданию.

Когда они подлетели вплотную, Элари увидел покосившийся таран, застывший у погнутых и покореженных, но всё ещё целых ворот — сурами проникли внутрь по заброшенным в окна веревкам с крючьями.

Пол огромного зала сплошь устилала россыпь тел — совсем не страшных в его сером сумраке. Казалось, что все просто спят в мертвой тишине. Здесь не было сурами — лишь дети и подростки файа. Сурами ворвались внутрь, когда погибли все защитники здания и лишь несколько их тел лежало на ведущей на крышу лестнице — следы последнего отчаянного штурма последнего прибежища осажденных…

Анмай помчался вниз, к Золотым Садам. Там их встретила та же картина — пустые черные остовы полуобвалившихся многоэтажных зданий, неправдоподобно высокие горы обломков и обгоревших балок внутри и снаружи, россыпи неузнаваемых тел… всё занесенное снегом, тихое, спокойное, мертвое. Лишь любовные фрески почти не пострадали, но теперь, на фоне снега и обугленных развалин, эти веселые, удивительно реальные изображения смотрелись до безумия дико.

— Мы должны осмотреть ядерное хранилище! — крикнул Элари. Он увидел, что из всех построек Золотых Садов уцелел лишь огромный корпус обогатительного завода. Сурами не было дела до машин и сражение оказалось столь жестоким, что праздновать победу — по крайней мере здесь — стало уже некому. Все — и файа, и сурами — легли среди развалин мертвыми.

За хранилище файа сражались до конца — на смятых, посеченных заграждениях висели сотни тел сурами и ещё больше их нашлось у подножия холма. На его плоской вершине, в залитых кровью укрытиях, за наспех возведенными, полуразваленными баррикадами вперемешку лежали тела девушек из Кумы и сурами — Элари не хотел на них смотреть, боясь увидеть среди мертвых Иситталу. Ворота хранилища — многослойные, как и те, в Унхорге — оказались приоткрыты и Анмай на лету проскользнул в них.

Внутри всё было нетронуто и чисто — громадная глыба самоходной гаубицы мертво застыла посреди помещения, на стенах висели какие-то плакаты, тянулись трубопроводы и кабели. Вдоль стен стояло семнадцать цилиндрических контейнеров. Крышки с них были сбиты и Элари увидел внутри снаряды — такие же, как на картинках. Они совсем не впечатлили его.

— Интересно, почему файа не использовали их? — спросил он. — Они же пробили свод, видишь?

Анмай поднялся к рваной дыре с торчащими прутьями арматуры. Там всё было залито кровью — но на срезах нескольких нижних прутьев крови не было.

— Почти пробили. Но, когда им оставалось распилить лишь несколько прутьев последней решетки, сурами одолели их и завершили их работу. Это… жестоко. А сурами ничего тут не тронули — им нет дела до машин и они не поняли, чем завладели, но… мы должны всё это уничтожить. Мир и без атомных бомб слишком мерзок.

— А как? — удивился Элари. — И чем?

— Магнитные пули. Твой пистолет. Ясно?

— Но разве снаряды не взорвутся от детонации?

— Взорвутся. Но предохранители не сняты и ядерные устройства не сработают. Ты согласен?

2.

Они укрылись за каменной глыбой в сотне метров от хранилища. Элари, стоя босыми ногами на снегу, поднял пистолет и прицелился в щель приоткрытых ворот — Анмай показал ему, насколько выше надо целиться с такого расстояния. Тем не менее, юноша очень волновался. Он не столько боялся промахнуться, сколько попасть — взрыв мог оказаться слишком сильным. Но другого способа уничтожить хранилище не было и он нажал на спуск.

3.

В миг выстрела Элари невольно зажмурился и вспышка, пробив веки, всё же не ослепила его, а ударная волна только отбросила его назад. Когда стих грохот, юноша приподнялся и протер глаза. Им повезло — все обломки пролетели мимо них. К его удивлению, хранилище устояло, лишь его ворота сорвало и внутри всё пылало, словно в мартеновской печи. От пролома ворот по площади протянулся широкий веер выжженной земли — пламя взрыва вырвалось из них, как из пушки, опалив бункер и слизнув кусок проволочной ограды. Внутри не могло уцелеть ничего, кроме оплавленных обломков и Анмай тут же поднялся в воздух. Когда они зависли под тучами, Элари поджал свои занемевшие босые ноги, тщательно растирая их. Файа вдруг рассмеялся. Юноша недоуменно посмотрел на него и Анмай пояснил:

— Знаешь, в восемнадцать лет я был точно таким же, как ты.

4.

Дальнейшее Элари помнил смутно. Мгновенный переход от дикой радости свободного полета к руинам мира его мечты оглушил его и, глядя с высоты на одно кошмарное зрелище за другим, он уже не испытывал никаких чувств — словно всё это происходило не с ним.

Сначала они полетели к устью долины и там Элари увидел то же самое — развалины, груды тел и колонны сурами, неторопливо обходящие их по пути в Лангпари. От рыбацкого поселка остались лишь обгоревшие остовы домов, над фортом развевался странный лохматый флаг из каких-то хвостов — знамя сурами. Под ним неторопливо бродили черные, закованные в сталь солдаты.

Они метались по всей долине и всюду видели одно и то же — или мертвые развалины с грудами тел, или сурами, которые неторопливо устраивались на новом месте. Наконец, Элари отыскал родное селение Суру — оно почти не пострадало, но внизу были только сурами. Они занимались совершенно обыденным делом — убирали мусор, оставшийся от погрома и наводили порядок в домах. Невесть отчего, именно от этой мирной картины юношу бросило в дрожь — словно он стал лишним в этом мире.

— Я же говорил, что уже слишком поздно, — сказал Анмай, когда они одиноко повисли среди серо-белого чужого мира. — А месть не в моих правилах. Сражаться за тех, кого я люблю — да, а убивать за уже убитых… это если не безумие, то его начало наверняка.

— Иситтала говорила так же, — ответил Элари. — Вы с ней похожи. Она… — вначале юноша подумал, что она отправилась в долину Налайхи, но тут же вспомнил про тайное укрытие в горах.

5.

Отыскать его оказалось нелегко — оно скрывалось в сером тумане облаков. Анмай долго порхал вдоль обрывистой стены гор, пока они буквально не наткнулись на знакомый уступ. Тут же юноша увидел Иситталу — она стояла на террасе среди пяти вооруженных девушек. Те отшатнулись, когда Анмай опустился перед ними, а Элари вздрогнул, когда его босые ноги встали на обледенелый камень. Несколько секунд Иситтала молча смотрела на него, словно не узнавая. Да и её саму трудно было узнать — подбитые металлом сапоги, черные шаровары, жирно блестевший панцирь из вороненой стали защищал её тело от горла до верха бёдер, на них падала юбка из переплетённых цепных петель. На голове — шлем, похожий на круглую плоскую шапку с большим козырьком. В руке — шест, похожий на учебный, но на одном его конце был копейный клинок, на другом — твёрдое трехгранное острие, рассчитанное пробивать броню, под ним — острые рёбра шестопёра.