Черный дракон - Виктор Милан

– Что ж, решено, – сказал профессор Томита. Жестом опытного церемониймейстера он подозвал Энгуса: – Подойди сюда, мальчик. Уважь старика.

Юноша приблизился к креслу-каталке с видом осужденного, которого ведут на казнь.

Индрахар поманил его рукой:

– Наклонись поближе, мальчик, чтобы я смог разглядеть тебя получше. Ну же, я не кусаюсь.

Поколебавшись, Энгус подчинился. Протянув руку, ощупал его лицо, потрогал бицепсы – словно человек, выбирающий себе коня.

– Ты сильный, здоровый юноша, – наконец сказал «Сама Улыбка». – Твоя душа чиста. Почему же ты согласился участвовать в этом предательском заговоре? Неужели ты и вправду считаешь, что достоин занять место Теодора?

Энгус застыл в напряжении.

– Я не помышлял о троне Дракона, – механическим голосом произнес он, устремив взор поверх головы. – Но мои учителя открыли мне, что это эгоизм. Я – Курита, мой долг служить Дракону. Мой кузен убил своего отца и ослабил своими реформами Синдикат. Я должен встать на его место, несмотря на зов ниндзё.

– Мальчик мой, этому тебя научили они? – с искренней болью в голосе спросил Индрахар, обессиленно откидываясь на спинку кресла-каталки. – Ты мог бы еще послужить Дракону. Мы зажились на этом свете, и дому Курита от нас не может быть больше никакой пользы. Но твоя смерть станет невозместимой потерей…

Нинью Кераи ненавидел чувства.

В дни молодости его распирало от них. То было славное время: Нинью был лучшим оперативником КВБ и личным другом Теодора Куриты. И куда это его привело? Отдалило от человека, ставшего Координатором, так как он заботился о благе Теодора больше, чем сам Теодор. Чувства влекут за собой ошибки и промахи – как, например, та, в результате которой остался жить человек, на кого Нинью теперь охотился.

Гораздо больше удовлетворения приносит сознание выполненного долга.

Улицы Йошивары, района развлечений, были непривычно пустынными. Обычно в этот предрассветный час в укийо кипела жизнь: последние клиенты спешили вернуться домой до восхода солнца, а те, кто проработал всю ночь на улице, тащились в свои жалкие ночлежки. Сегодня, однако, веселье было завершено пораньше, чтобы и любители удовольствий, и те, кто их обслуживает, успели присоединиться к многолюдным толпам, которые собрались вдоль имперского шоссе и вокруг площади Единства, затаив дыхание в ожидании парада.

Под началом Нинью Кераи взвод «Сыновей Дракона» и мецуке в штатском прочесывали бары, чайные и рестораны вдоль улицы Радости. Насколько было известно, Франклин

Сакамото вел достаточно воздержанный образ жизни. Если у него и были какие-то пороки, он предпочитал предаваться им не на людях. Унаследованные от отца внешность, уверенность и обаяние позволяли Франклину добиваться расположения любой женщины, когда ему это захочется. Действуя в составе Ударных сил на Сомерсете, Сакамото также показал себя человеком хитрым и изворотливым: в итоге ведь ему пришлось, по сути дела, в одиночку вести войну против Кланов. Сейчас Нинью Кераи делал ставку на то, что Сакамото решил залечь на дно именно в укийо, поскольку там его никто не вздумает искать.

Нинью старательно гнал из сознания фразу «хвататься за соломинку». В ушах звучал голос приемного отца, призывающий смотреть в глаза правде, какой бы неприятной она ни казалась. Усилий целой армии сыщиков оказалось недостаточно, чтобы отыскать хоть какие-то следы Франклина Сакамото. В глубине души Нинью быстро развивающейся раковой опухолью росла убежденность в том, что он потерпел неудачу.

«Отец считает, что я уже готов к тому, чтобы унаследовать его пост, – подумал Нинью, оглядывая улицу, затянутую предрассветным туманом, нанесенным с реки Кадо-гучи. – Теперь он поймет, что ошибался».

На бедре завибрировало личное связное устройство, бесшумно извещая Нинью о вызове. Достав миниатюрный аппарат, в который входила микросхема шифратора-дешифратора, Нинью открыл панель с микрофоном.

– Здесь Кераи.

– Нинью, сынок, – послышался голос «Самой Улыбки», как всегда сухой и бесстрастный, – срочно возвращайся в штаб-квартиру.

– Да, отец.

Закрыв аппарат, Нинью сделал знак командиру взвода, чтобы тот принял руководство операцией.

Командор звена Кали вела своего пятнадцатитонного сельскохозяйственного робота, замаскированного под «Торопыгу», с максимальной скоростью на север – вдоль ограды, окружающей стоянку четырех батальонов боевых роботов «кабальерос». Пиротехники Эйга-тоси по-своему решили проблему совместимости систем вооружения различных боевых машин: пусковые установки, стреляющие большими, но совершенно безобидными петардами, можно было разместить практически на любом лже-боевом роботе. С роботом Кали все было еще проще, поскольку у прототипа имелась установка ракет в центральной части груди, и петарды закрепили в нужном месте. На других лже-роботов невинные хлопушки навешивали независимо от того, имелись ли пусковые установки ракет у роботов, которые они изображали. Главным было отвлечь внимание пилотов Черных Драконов и дать возможность хотя бы части бойцов Семнадцатого полка пробраться к своим машинам.

Кали пробежала сквозь цепочку роботов Черных Драконов. Ей предстояло действовать в составе звена, пытавшегося обойти с фланга самое мощное отделение неприятеля. К несчастью, – если не брать в расчет, что это существенно увеличило шансы Кали остаться в живых, – их противники быстро раскусили обман. Роботы Черных Драконов перенесли огонь на вспомогательные машины, пытающиеся преодолеть ограждение сквозь проделанные бреши. По крайней мере четыре грузовика уже превратились в пылающие факелы. Прямо на глазах у Кали последний уцелевший робот из «атакующего» звена, наступавшего на неприятеля в лоб под прикрытием дымовой завесы, – лже-«Таран», пилотируемый Дональдом Пинноком из нового четвертого батальона под командованием Бобби «Волка», – попытался загородить собой беззащитные машины. Залп боевого робота Черных Драконов разнес его на части.

«Дональд выиграл время, – подумала Кали, – но все равно наши ребята не успеют».

Она ощутила странное просветление, чувство полной свободы. Ей хотелось быть в числе тех однополчан, кто на грузовиках, мотоциклах, машинах прорывался к стоянке роботов «кабальерос». Но поскольку ее правая рука до сих пор действовала плохо, Кали вряд ли смогла бы бегать среди толпы громил Кокурю-кай и командос ЭУОД.

Однако в глубине души молодая женщина испытывала ту же жажду расправиться с врагами la familia, что и Касси. И, как обычно, у Черной Леди были свои собственные планы.

Прорезав строй неприятельских роботов, Кали развернула своего «Торопыгу» и направила его прямо на проволочную ограду. Слева от нее держалась «Ворон» О'Коннор, сидевшая за штурвалом лже-«Механического охотника». Оглянувшись, Кали с радостью отметила, что подруга последовала за ней. Они уже почти достигли заграждения…

Пилоты Черных Драконов заметили новую угрозу – даже зайдя за спину боевого робота, не укроешься от экрана кругового обзора. «Гильотина», развернув туловище против часовой стрелки, выстрелила из большого лазера увеличенной дальности действия, установленного в левой руке.

Кабина сельскохозяйственного робота не оснащается экраном кругового обзора. Кали затылком ощутила угрозу, приближение неумолимой смерти. Краем глаза молодая женщина увидела справа ослепительную багровую вспылку. Послышался громкий треск. Расщепленный на ионы воздух зловещим свистом обозначил путь лазерного луча; металл испарился, словно лед в пламени сварочной горелки. На датчиках показателей исправности вся правая нога робота Кали окрасилась в красный цвет.

Конечность была ампутирована в тот самый момент, когда на нее был перенесен весь вес тела сельскохозяйственного робота. Раненая машина рухнула вперед. Кабина ударилась об землю так, что у Кали едва не выскочили глаза из орбит, и покатилась вперед.

Касси ударилась об угол пластмассового ящика с ветошью, отлетев в сторону. Придавленная тяжестью своего нового противника, она сползла на бетонный пол. Высвободив руку, разведчица ткнула дулом пистолета в ребра неизвестного врага, но тут левая нога командирского робота дона Карлоса, теперь пилотируемого таи-и Дау, с грохотом опустилась на пол ангара в том самом месте, где мгновение назад стояла Касси.

– Чикусё! Проклятье! – взревел капитан Ахилл Дау, увидев, что нога «Алебарды» опустилась мимо цели.

Ему очень хотелось остаться и лично разобраться с предателем в защитном костюме – вне всякого сомнения, одним из мягкотелых Сыновей Дракона Индрахара, присланного, чтобы предупредить «неверных» о замысле генерала Кигури.

Но ракеты дальнего действия были бесполезны в тесном ангаре, а использовать ПИИ «Небесный свет-2» Дау не решился. Кроме того, его ждало более неотложное дело: надо было позаботиться о том, чтобы никто из наемников не смог добраться до расположенных на улице боевых роботов.