В ритме сердца (СИ) - Майрон Тори

Я почти дохожу до автомобиля, когда звонкий родной голос за моей спиной заставляет мгновенно обернуться.

— Прости, но мне очень нужно задержать тебя всего на одну минуточку.

Неподвижно, с немалой долей удивления я наблюдаю, как Николина стягивает с себя пиджак, отбрасывая его в сторону прямо на грязную сырую землю, и налетает на меня с крепкими объятиями.

На миг я торопею от её неожиданной нежности, но чувствуя, как её тело вновь мелко сотрясается, тут же наклоняюсь ближе, обхватывая её в ответ. Мокрую, хрупкую, но столь пламенно жаркую, что меня самого начинает потряхивать от исходящего от неё огня. Втягиваю ноздрями её неповторимый запах кожи и сатанею, улавливая в нём мускатные ноты мужского парфюма.

— Никс, скажи мне, что с тобой? — мой голос звучит хрипло от переполняющих меня собственных эмоций и шелковистых прикосновений её ладоней, что намертво обвивают мою шею. — Я же чувствую, что тебя что-то тревожит. Ты можешь рассказать мне всё что угодно. Я помогу тебе. Просто скажи, что случилось? — искренне говорю, наплевав на то, что я пи*дец как опаздываю.

Я не могу оставить её одну в таком состоянии, не узнав истинной причины. Это выше моих сил. Пусть хоть весь мир подождёт — я должен ей помочь.

— Остин, прошу тебя. В прошлый раз я не настаивала сказать мне, что с тобой, сделай же и ты в этот раз так же.

— Но Никс…

— Пожалуйста! Никаких вопросов. Просто обнимай меня, хорошо? Мне больше ничего не надо, — тихим шёпотом просит она и, утыкаясь мокрым носом мне в шею, глубоко вдыхает.

И я сдаюсь. Вот так просто. Даже несмотря на то, что не прекращаю волноваться и гадать, что с ней происходит. Отчего-то сейчас мне особенно важно сделать всё, что в моих силах, лишь бы просто увидеть её искреннюю радость, неподдельное счастье в синих глазах, в которых ни на секунду не должны пропадать озорные смешинки.

Я сдаюсь и обнимаю. Ещё крепче и ближе. Зарываюсь лицом в её влажные волосы, как никогда прежде источающие свежий запах весеннего дождя. Я утопаю в нём, изо всех сил пытаясь усмирить заходящееся от неизведанных доселе мной чувств сердце.

От её опаляющего тяжёлого дыхания и нежно прижатых губ к моей коже ощущаю, как нечто мощное, зарождаясь в грудной клетке, горячей волной приливает вниз к паху, простреливая огнём напряжённые мышцы, и призывает никогда больше её не отпускать.

— Да… Это реально… Вот это всё реально.

Её невнятное бормотание приятно щекочет мне шею, вызывая этим лёгким касанием целый отряд мурашек на теле.

— Что реально? — Совершенно не понимая, что она имеет в виду, вглядываюсь в синеву её глаз, мечтая наконец прочесть там хоть что-нибудь… Хотя бы самую малость того, что поможет мне понять, что творится за её непробиваемыми стенами. Но там всё та же тишина, словно необъятный океан, не выдающий ни одного секрета, что таится на самом дне его глубоких вод.

— Ничего, Остин, не обращай внимания, — успокаивающе произносят её манящие губы, вынуждая меня судорожно сглотнуть от ощущений их близости к моему рту.

Всего каких-то несколько жалких сантиметров отделяют меня от того, чтобы прижаться к её губам с поцелуем, напрочь перечеркнув то, что мы с ней давние, лучшие друзья. Нет… Даже больше. Мы семья, которую я ни за что не хочу разрушить. А своими неизвестно откуда пробудившимися чувствами я в одно мгновенье могу испортить всё, чем мы жили больше десятка лет.

Готов ли я к такому риску? Или лучше оставить всё на своих местах, надеясь, что эти новые ощущения — всего лишь системный сбой в работе мозга?

Честно, это первый вопрос в моей жизни, ответа на который я совершенно не знаю. С подобным до сих пор мне сталкиваться не приходилось. Я думал, с Ларой было трудно, и желал никогда больше подобного не повторять, но я ошибался. С Ларой было ещё легко, а вот сейчас передо мной стоит настоящая головоломка, разгадать которую мой разум наотрез отказывается. Тут решает не он, а что-то другое. Нечто неконтролируемое, что своевольно прорывается наружу и тянется к Никс, невзирая на все здравые доводы и предостережения этого не делать.

— Тебе пора ехать, Остин, — слегка закусывая губу, она напоминает мне о реальности.

Хрипло вздыхаю от безысходности и разочарования. Не хочу оставлять её одну. Не в таком состоянии. Не хочу никуда уезжать, но не могу этого не сделать. Это слишком важно для моего будущего, ради которого я трудился не покладая рук на протяжении долгого времени.

— Не переживай, теперь со мной всё будет в порядке, — будто читая мои мысли, заверяет она и совсем неожиданно, приподнявшись на цыпочки, целует меня в щёку, на несколько секунд задерживаясь губами в паре сантиметров от моих губ.

Всего несколько секунд, которые мне хочется растянуть в целую бесконечность, но она отстраняется до невозможности быстро, оставляя за собой мягкое покалывание на коже.

— А это за что? — растерянно выдыхаю, чувствуя, как отчаянно нуждаюсь в продолжении.

— Это на удачу! Хотя тебе, мой компьютерный гений, она даже не нужна. — Никс прислоняет свою маленькую ладошку к моей груди, отчего в душе что-то ёкает. — У тебя всё получится, Остин Рид, можешь даже не сомневаться. Я в тебя верю! — торжественно восклицает она, наконец озаряясь своей по-настоящему прекрасной улыбкой, что за долю секунды расставляет все терзающие меня мысли по своим местам, широко раскрывая мне глаза на многое, что я так упрямо и настойчиво пытался отрицать.

Это не простое, известное мне притяжение, по которому я всегда определял уровень влечения к девушкам в своей жизни. И это даже не те сильные чувства, что удалось пробудить во мне Ларе.

Здесь что-то взрывное. Неподвластное. Всепоглощающее. И не похожее ни на что другое, что мне приходилось испытывать прежде.

Я всегда был способен пойти на многое, но сейчас мне кажется, ради неё я готов свернуть горы. И если потребуется, я непременно сверну их ко всем чертям собачьим! До самого основания! Под ноль! А затем возведу нечто новое. Несокрушимое. Достигающее небес и даже выше. Всё что угодно, лишь бы улыбка больше никогда не сходила с её губ.

Я сделаю всё, чтобы вытащить нас отсюда. Из Энглвуда. Из Рокфорда. Из бедности, грязи и вечных попыток выжить.

Я сделаю всё, чтобы у неё больше не было поводов грустить, злиться, сражаться и что-то скрывать.

Ведь, несмотря на нашу крепкую дружбу, она никогда не перестаёт умалчивать и держать в себе многое. Никогда сама не попросит и не пожалуется, пытаясь справиться с проблемами в одиночку. Да… Такой она была всегда: сильной, упёртой, самостоятельной, временами вспыльчивой и неугомонной. И почему-то постоянно забывающей, что она не одна.

Ты — не одна, Никс. Никогда не была и не будешь. Попросишь ты того или нет — я всегда буду рядом. Просто теперь я хочу быть для тебя кем-то другим. Не другом. Не братом. А кем-то большим и важным.

Это невероятно, бля*ь, но сейчас я смотрю на её улыбку, застыв как парализованный, и понимаю, что хочу быть для этой девушки всем. Целым грёбаным миром. Потому что она для меня является тем же. Она всегда была особенной, но сейчас я всеми молекулами тела ощущаю, как сильно она мне нужна.

Нужна именно она, в мою простую, размеренную жизнь, полностью забитую работой и будущими планами. Нужна не для чего-то сказочного и неправдоподобного, о чём раз за разом показывают в романтических фильмах, а для обычного, такого приземлённого счастья, что мы построили бы вместе. Только вдвоём.

Она нужна мне такой, какая есть: неуклюжая, постоянно куда-то бегущая и бесподобно танцующая, словно грациозная маленькая балерина из волшебной шкатулки. Она нужна мне в мешковатой одежде, с ссадинами на коже и растрёпанная как нашкодивший зверёк или изящная, точно гордая львица, в моей майке на голое тело… Но лучше, конечно, вообще без неё.

Вечерами, после напряжённого, слишком долгого рабочего дня я хочу открывать входную дверь нашего дома и сразу видеть её. Уютную, красивую и безумно родную. Сидящую на диване с кружкой горячего чая или бокалом вина. Укутанную тёплым пушистым пледом или, наоборот, раздетую до пикантного нижнего белья.