Русские сумерки - Олег Кулагин

Внимательно озираюсь.

Туман поредел, и обзор достаточно хороший. Медуз нет, и это понятно – выгорели.

Но тут и без них было жарко!

Пока мы валялись в дыре в отключке – на поверхности произошла реальная буря. Валяются неведомо откуда нанесённые груды мусора – какое-то тряпьё, сломанные ветки, драные одеяла – вероятно, из ближайших развалин. Поверх куска «Российской газеты» – половинка треснувшего табурета… А ещё – осколки стекла и гнутые куски арматуры, вонзившиеся в землю за пару шагов от меня.

Это мы удачно сиганули…

Вредно гулять, когда такое добро летает по воздуху!

Хотя есть и положительный эффект.

Вон там дымится голое почерневшее дерево – молния в него попала? Вокруг дерева – тёмная проплешина в траве. Она тянется до полосы плесени. И там, где её пересекает, образовался новый проход.

За ним – ведущая на восток чистая улица.

Кид говорил, до Портала – меньше километра.

Весь вопрос – хочу я туда идти?

Иллюзий не осталось.

Никаких…

Должен я и дальше помогать всякой сволочи? Тем, кому плевать на спасение людей? Кто и меня считает не более чем разменной пешкой?

Идти, чтоб помочь им добыть информацию – такую ценную в тайной борьбе кланов.

И бесполезную для Алёны и Жени, которых привезли сюда в автобусе с эмблемой-«надгробием» на боку…

Ветер чуть утих. Накрапывал дождик. Но я его не замечал.

Устало опустился на землю. Закрыл глаза.

Против меня будут трое. Но, судя по недавней стычке Кида и Часовщика, эти двое – обычные двуногие уроды.

Остаётся лишь Настя…

Нечеловек.

Против него и с автоматом – как с голыми руками…

Что, кроме оружия? Шарики затмения…

А ещё…

Я достал из кармана артефакт, взвесил его в ладони и отряхнул от прилипшей глины. Повертел в руке. Точно! Я раньше видел такой же… Но где?

Вздрогнул и повернул голову.

Нет, не показалось.

Негромкий шорох долетел из червоточины. Кто-то карабкался наверх.

Я встал с земли, спрятал артефакт в карман.

Через минуту из дыры вылезла Настя. Отряхнула штаны, двинулась ко мне.

И пока она шла, я любовался её фигурой.

Любовался лицом и волосами…

Даже сейчас, перепачканная, в грязном мешковатом камуфляже, она смотрелась великолепно. И в ботинках с толстой ребристой подошвой ступала легко – будто принцесса Зоны…

Какая несправедливость!

Жуткая несправедливость, что это волшебное существо – часть силы, которая медленно убивает мою страну. Той силы, что когда-то безжалостно погубила моего отца…

– Глеб, ты – молодец!

– Спасибо, – выдавил я.

И голос… тоже волшебный.

– Ты – лучший!

– Угу… – буркнул и отвернулся.

А она коснулась моего плеча:

– Но иногда ты – невыносимый. Такой, что хочется тебя убить…

– Серьёзно?

– Конечно! Упрямый, как баран! Но я готова терпеть…

– Потому, что надо выполнить задание?

Она прижалась ко мне и тихо сказала:

– Потому, что я люблю тебя, дурачок!

Мне захотелось ответить грубостью. Фантазии хватило на четыре слова:

– А я тебя – нет.

Дождик моросил над Пустырём. Ветер шелестел старыми газетами. А мы продолжали стоять рядом.

Не двигались, пока голова Кида не показалась над червоточиной. Через секунду он бодро выпрыгнул на поверхность.

Огляделся и сказал:

– Ого! Без нас тут было весело…

Какой-то неясный звук раздался рядом – из-под кучи мусора. Кид дёрнулся, снимая висевший за плечами карабин. Осторожно шагнул ближе, стволом поддел рваное покрывало. И ошеломлённо выдавил:

– Мать твою!

Я тоже подошёл к куче мусора…

И вдруг понял, что это человек – покрытый грязью, присыпанный тряпьём. Но всё-таки узнаваемый.

Бурый.

– До сих пор жив… – вздохнул Кид.

Да, хотя оказался внутри мощного капкана. Хотя плоть уже отваливалась от него кусками…

Один глаз ещё видел. Я понял это, когда склонился над Бурым.

Его почернелые губы шевельнулись. Но говорить он не мог. Только глухо простонал.

Я вытащил из кармана трофейный пистолет с инкрустированной золотом рукоятью.

Всю жизнь Бурый был сволочью. Из-за него гибли люди. А меня он яростно ненавидел…

Но всё-таки последнюю милость он заслужил.

Я прицелился ему в лоб и нажал спуск.

– А ты – добрый! – усмехнулся Кид. И ткнул карабином в сумку Бурого: – Смотри-ка… чем-то набита!

Я догадывался чем. И не удивился, когда Кид высыпал оттуда целый килограмм ведьминых глазок, если прикинуть – не меньше чем на сто тысяч баксов.

Всё ясно. Бурый успел заглянуть на то поле. И, вероятно, именно по пути оттуда нарвался на медуз. Сто тысяч – такой оказалась цена его жизни…

– Вау! – восхитился Кид.

Снял свой рюкзачок и начал пихать туда артефакты – даже не отряхнув толком от прилипшей земли.

– У покойника лучше не брать, – вздохнул я. – Плохая примета…

– Ну и не бери, – отмахнулся Кид. – Плохо быть суеверным!

Порылся ещё в сумке Бурого и достал оттуда пакетик с яркими шариками. Задумчиво взвесил в руке:

– А вот это мне нравится меньше…

Что там может не нравиться? Обычные конфеты – «Драже с арахисом». Как-то я покупал их Белке.

– Не любишь сладкое?

– Такое – нет.

Кид высыпал из разорванного пакета себе на ладонь пару драже. Взял пальцами шарик, состоящий из двух разноцветных половинок. И с лёгким щелчком повернул одну половинку относительно другой.

Выругался и раздавил шарик каблуком.

– Что это? – спросила Настя.

– «Жучки», – скривился Кид. – И пакет наполовину пустой – значит, кто-то сейчас идёт за нами по размеченной трассе… – Кивнул на Бурого: – Эту гниду давно надо было грохнуть!

А мы ведь его обыскивали! Точнее, Ромка обыскивал. И конфеты он, конечно, не проверил…

Я глянул в затянутую туманом даль.

Радиоволны глохнут тут за сотню шагов. Вся электроника вырубается за час-другой. Но даже такой хилый «жучок» способен проработать достаточно, чтоб бандиты успели пройти от одного радиомаяка до другого.

Кид сердито на меня зыркнул:

– Это ты виноват! Чистоплюй…

Я оскалился. Мне показалось забавным, что и наглому наёмнику стало муторно.

– Смотри не обмочи штаны!

– Да пошёл ты! – набычился Кид.

– Прекратите, – вмешалась Настя и окинула меня холодным взглядом. – Кстати, он прав…

– Глупости! От периметра – пару часов хода. Их радиостанция давно сдохла.

– А если нет? – зло ощерился Кид. – Валим отсюда!

Я обернулся.

Пока мы обыскивали Бурого, остальные члены группы успели выбраться из червоточины. Белка глядела испуганно, у неё на щеке – свежая царапина. А Михе – всё нипочём. Так, будто, несмотря на синяки, ему до сих пор кажется – он попал внутрь компьютерной игрушки. С очень хорошим «эффектом присутствия»…

Ему и невдомёк, что иногда реальность круче любого квеста. А «друзья» – хуже монстров и аномалий…

– Ну что? – недобро моргнул Кид. – Ты поведёшь нас к Порталу? Или впредь обходиться без твоих услуг?

Я украдкой глянул на Настю. И вспомнил строку из какого-то стихотворения: «Вот тревожно сомкнулись губы, а в лице – застыла печаль…»

Милая, добрая девушка – о такой нельзя думать плохо…

Я криво усмехнулся:

«А убивает она тоже с грустью в глазах?»

– Ну?.. – нетерпеливо повторил Кид.

Часовщик шмыгнул носом – словно ему хотелось вмешаться. Но промолчал.

Я посмотрел на Ромку. Тот отвёл взгляд.

– Хорошо. Идём к Порталу!

Перед тем как убраться, мы активировали и разбросали «жучки» в разные стороны – пусть бандиты поломают голову! А один я швырнул в сторону пространственной петли.

Всё, теперь на восток…

Дождь усиливался. Низкие облака ползли над Зоной.

На грязном асфальте проступали лужи.

Но в нашем смысле – улицы «чистые».

Мы бодро по ним топали. Теперь рядом со мной шагал Часовщик. Он держал какой-то прибор с маленьким экраном и всматривался в него, иногда давая указания:

– Повернём влево… А сейчас – прямо!

– Вам что, неизвестны точные координаты?

– Абсолютная точность невозможна. Портал всё время дрейфует…

Но Кид не обманул, когда сказал, что это совсем рядом.

Минут через пятнадцать мы вошли в небольшой дворик, зажатый между развалинами трёх панельных домов.

И наконец-то увидели нашу цель.

То есть сначала я даже не понял. Но Часовщик радостно шепнул:

– Вот он!

Какая-то серебристая рябь мерцала рядом с ржавой детской площадкой. Больше всего она походила на шлейф от ежа. Но шлейф развеивается в считаные секунды, а эта хрень и не думала исчезать – чуть колыхаясь, висела в воздухе посреди двора.

Это и есть Портал? Не впечатляет.

Размерами тоже. Продолговатое пятно: метра полтора в ширину и три – в высоту.

– И что теперь? – спросил я.

– Отдыхай в сторонке! – усмехнулся Кид.