Монахиня секс-культа. Моя жизнь в секте «Дети Бога» и побег из нее - Фейт Джонс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Оставайтесь здесь! Не двигайтесь! — кричит Джош полусонным детям, а потом обращается ко мне: — Я пошел за Лорой!»
Он находит свою жену, бредущую по лестнице с новорожденным, и помогает ей добраться до машины.
Мы едем по улицам к ближайшему открытому пространству — парку у реки. А вокруг — разрушенные здания, сломанные деревья, перевернутые торговые палатки и люди, очень много людей, которые в панике несутся куда‑то. Все кричат, и пока никто не знает, что это — сильнейшее землетрясение в новейшей истории Тайваня.
В течение следующих нескольких недель каждые полчаса происходят повторные толчки. Когда земля дрожит, мы замираем, как кролики, ослепленные фарами автомобиля. И ждем. Но вот толчки прекращаются, и мы вновь начинаем дышать свободно. Просто еще один маленький толчок. Я привыкаю к тому, что земля уходит из-под ног, в шоке думаю я.
Именно в это тяжелое время проявляются лучшие качества Семьи. Каждый трудоспособный и свободный член Семьи отправляется в наиболее пострадавшие районы в качестве волонтера. Джош использует свой фургон, чтобы доставлять еду и воду в отдаленные горные деревни, привозя обратно раненых. Члены Семьи, с раннего детства приученные к труду и воспитанные в жесткой дисциплине, смогли быстро организовать мобильные и эффективные команды по оказанию помощи.
Все следующие месяцы я нахожусь под ярким впечатлением, наблюдая, как вся страна объединяется, чтобы справиться с общей бедой. Предприятия жертвуют товары и продукты питания тем людям, которые потеряли все.
А я после завершения испытательного срока и с отрицательным результатом второго теста на СПИД получаю приглашение переехать в Дом для молодых взрослых в Тайбэе. Здесь живут пять пар примерно моего возраста и только две пары постарше. Так нам, молодым, предоставляется возможность управлять собственным Домом, а не жить там, где все решают люди старшего поколения.
Поначалу я счастлива снова быть среди сверстников, но мои попытки завязать новые дружеские отношения терпят неудачу. Я улыбаюсь, стараюсь больше времени проводить со своими соседями, словом, изо всех сил стараюсь прийтись ко двору. Но, несмотря на это, постоянно чувствую тонкую, но всепроникающую атмосферу ревности и подозрительности. Даже со своей соседкой по комнате — восемнадцатилетней девушкой — отношения не складываются. Я одинока и в этом Доме, и в жизни: мне двадцать два года, но я не замужем и по меркам Семьи вот-вот стану считаться старой девой.
Вскоре я узнаю, что пастыри рекомендовали женатым мужчинам в Доме делиться Божьей любовью с незамужними девушками. Якобы жены относятся к этому нормально. Но так говорят пастыри, а на самом деле все обстоит иначе. Как только на меня обратил внимание один из женатых мужчин, живущих в моем Доме, его жена начинает меня третировать. Я отвергаю его ухаживания, но он упорствует, великодушно желая со мной «поделиться». Это дорога, по которой мне уже довелось пройти, и я не хочу, чтобы мне снова устраивали «ломку».
Я меняю тактику: вместо того чтобы все время сопротивляться и бунтовать, я один раз ему уступаю. На этом все! Потом я не оставляю ему ни единого шанса застать меня одну, чтобы сделать еще одно «предложение».
Я знаю практически всех Семейных парней в нашем регионе, но среди них нет того самого, за кого бы я хотела выйти замуж. А значит, мои шансы в ближайшее время построить близкие отношения равны нулю.
Такая перспектива, естественно, не может не угнетать. Я как могу стараюсь изображать на лице радость, но делать это с каждым днем становится все сложнее и сложнее. Единственный человек, которого, похоже, волнует то, что я страдаю, — это Джон. Он взрослый, седовласый, возрастом немного моложе моего отца. Он женат на японке, их комната напротив моей. Он часто берет меня с собой в качестве партнера по распространению Слова Божьего или попутчика, отправляясь по делам.
Джон искренне интересуется тем, что я чувствую, как мои дела, и сначала с опаской, а потом все охотнее я рассказываю ему о своих сомнениях и страхе и о том, что чувствую себя очень одинокой, несмотря на то, что все время нахожусь среди людей. Но все же кое-что я не рассказываю даже Джону. О том, как моя жизнь видится мне длинной монотонной линией. Что чувствую себя мертвым деревом, которое не растет, не развивается, а поникло и медленно гниет. Ночью я не сплю, терзаясь вопросами. Чем на самом деле занимается Семья? Мы летаем из страны в страну, привозя с собой несколько коробок с одеждой или помощью, и носим наше мученичество как тяжелое зимнее пальто.
В этом Доме мы даже не занимаемся гуманитарной деятельностью, как в Казахстане. Поскольку последствия землетрясения ликвидированы, все возвращается на круги своя, а это означает, что мы опять занимаемся сбором денег, продавая компакт-диски и показывая фотографии своих хороших дел, которые мы совершали в прошлом. На Молитвенных Собраниях мы снова и снова читаем вариации одного и того же материала, никаких новых идей. А я хочу получать знания, учиться чему‑то новому.
Бессмысленность моей жизни просто убивает. Я всегда гордилась своей стойкостью, способностью сохранять позитивный настрой, когда дела идут плохо. Раньше я очень редко плакала, даже в детстве. А сейчас мне хочется рыдать. Рыдать каждый день, на протяжении всего дня.
Я изливаю свою душу в единственном возможном месте — в своем дневнике.
Иногда, как сейчас, я чувствую себя такой ничтожной, такой никчемной, как будто я ничего не значу. Как будто меня просто нет и я не способна совершить ничего выдающегося, стоящего. Так зачем же мне жить?
Если я не делаю ничего стоящего в Семье, несмотря на все свои старания и попытки, то почему бы мне просто не уйти и не пожить для себя? Здесь мне кажется, что я постоянно пытаюсь угодить Богу, но у меня не получается взять новую духовную высоту, я никогда не бываю достаточно хорошей, достаточно самоотверженной. Чем же тогда я занимаюсь, если я не в состоянии ничего изменить?
Я хочу ЖИТЬ. ЗАНИМАТЬСЯ ДЕЛОМ. НАХОДИТЬСЯ В ДВИЖЕНИИ. Я хочу ВСТРЯСКИ. Я хочу ИЗМЕНЕНИЙ…
Я не могу понять, почему у меня совсем нет денег или почему мне нужно разрешение и попутчик, чтобы
