Кому же верить? Правда и ложь о захоронении Царской Семьи - Андрей Кириллович Голицын

том, что Владимир Николаевич, договорившись с прессой на определённый день и час, даст мне об этом знать. Больше мы не встречались. Мне он не позвонил, а вскоре интервью с ним появилось в «Московском комсомольце», в котором никаких сомнений в подлинности останков Соловьёв уже не высказывал. И тогда я понял, что снова, как в 1993 году, стал жертвой собственной наивной доверчивости. За искренность принял амбициозную ущербность. А «ларчик просто открывался». Останки Царевича и его сестры были найдены без участия прокурора-криминалиста, и в информации, которая появилась в связи с этим, также он не был упомянут. Вниманием его обошли и не только не привлекли в качестве главного лица, возглавлявшего прокурорское расследование почти всё последнее десятилетие прошлого века, но даже не поставили в известность о том, что и как произошло. Это так ударило по больному самолюбию, что старший прокурор-криминалист Генеральной прокуратуры чуть было не превратился в диссидентского протестанта. Но в августе уголовное дело, закрытое в 1998 году, было возобновлено, и Соловьёв вернулся на «круги своя». Он снова возглавил следствие, и весь его критиканский запал рассеялся, как дым.

В интервью, которое прокурор-криминалист дал «Московскому комсомольцу», появились некоторые детали, о которых стоит упомянуть. Например, совершенно неожиданно Соловьёв заявил: «Сначала трупы расстрелянных люди Ермакова повезли на Старую Коптяковскую дорогу» – ив скобках добавляет: «Позже к ним присоединился организатор расстрела Юровский». Это новый поворот в официальной трактовке событий. У Покровского в «Записке» «организатор» ни к кому не присоединялся, а, усомнившись в надёжности Ермакова, сам отправился с трупами на Ганину Яму. Соловьёв в справке, составленной десять лет назад для Правительственной комиссии, писал: «Юровского обеспокоило поведение солдат, и он решил сопровождать трупы до места их сокрытия» (не «присоединился», а «сопровождал»). Почему вдруг Соловьёв без всякого объяснения отказался от версии Покровского – непонятно. Когда представители из стана убийц путаются в своих воспоминаниях, это можно понять и объяснить, но вот таковые же противоречия из уст прокурора-криминалиста совершенно недопустимы, ибо в одном из случаев он, мягко говоря, даёт информацию, не соответствующую действительности.

Далее Соловьёв рассказывает, что Юровский в Поросёнков Лог вместе с трупами привёз «170 литров кислоты и бочку бензина» (то есть вывез с Ганиной Ямы всю кислоту, что была по распоряжению Войкова привезена в урочище на шахту, а бензина только одну бочку; следовательно, все остальные бочки были использованы в кострах у шахты для сжигания по Юровскому одежды, а по Ермакову – трупов). Это тоже литературное изобретение прокурора-криминалиста (тем более, что в другом официальном документе сам же Соловьёв утверждает, что трупы уже на Ганиной Яме обливали кислотой), потому что никаких на то указаний нет во всех свидетельствах, на которые очень любит он ссылаться. Сам Соловьёв никак не объясняет, каким образом этот груз был доставлен в Поросёнков Лог и зачем. Ведь там хоронить никто не собирался. Похороны на Коптяковской дороге произошли стихийно, благодаря совершенно случайному стечению обстоятельств, уже от полной безнадёжности, если верить официальной версии. Трупы везли на Московский тракт к глубоким шахтам, заполненным водой, где с кислотой и тем более с бензином делать было нечего. Везли не жечь, а топить.

Припасены уже были камни в качестве груза, с которыми предполагалось трупы спустить ко дну шахты. Под предлогом обыска Юровский распорядился, чтобы все нежелательные свидетели, которые там могли оказаться, были арестованы. С этим поручением основная команда, покинувшая Ганину Яму, уехала вперёд по объездной дороге, где не было угрозы попасть в трясину. Это только грузовик с Царскими телами свернул в «мачажину» (чтобы застрять там для отвода глаз, пока «основная команда» увезёт «тайный груз» к глубоким шахтам на Московском тракте?). Между прочим, как показал на следствии Соколова путевой сторож с переезда № 184, в ту расстрельную ночь из Екатеринбурга (17 июля) грузовик с трупами на Ганину Яму шёл «времянкой», то есть в объезд Поросёнкова Лога. Значит, тогда, когда везли «хоронить» трупы, предполагали или знали наверняка, что могут попасть в болото? А они и знали. Юровский с Ермаковым всю Коптяковскую дорогу очень хорошо исследовали, и потому в ту роковую ночь грузовик нигде не застревал. Да и другие машины, грузовые и легковые, в эти дни посещавшие Ганину Яму, почему-то в болото не сворачивали, а объезжали топкое место стороной.

Может быть, всё так и было задумано. «Груз» с основной командой, в объезд топкого места по проезжей дороге убыл в сторону Московского тракта к глубоким шахтам, на которые Юровскому указали Голощёкин и Чуцкаев, где уже провели арест всех ненужных свидетелей, а грузовик с Юровским по ошибке свернул в болото. А может быть, всё действительно произошло так, как о том поведал Ермаков и к каковому выводу пришёл колчаковский следователь, и в Поросёнковом Логу Юровский устроил всего-навсего некий «спектакль». Он же хорошо знал, что на железнодорожном переезде находились люди, и не только семья путевого сторожа, которые все эти дни наблюдали непривычную суету, происходящую в их глухомани. Их надо было или убить, или пустить по ложному следу. Или всё совершилось без всяких фантазий, естественным образом. На Ганиной Яме трупы уничтожили, а то, что не догорело, отвезли в сторону и зарыли где-то или утопили в болоте. Грузовик в Поросёнковом Логу действительно застрял. На усадьбе путевого сторожа хозяйничали не таясь: накачали в бочку воды, утащили шпалы, выломали из ограды доски и уже в раннее солнечное утро, усталые от «трудов», отправились восвояси. О мостике вспомнили много лет спустя, когда дипломатия Европы принудила большевиков членораздельно отвечать на неудобные вопросы. Тогда Покровский и сочинил легенду о Коптяковской дороге, а Юровский соорудил там могилу. Не исключено, что и какие-то Царские кости там оказались. Почему бы нет?

А если вернуться на официальную стезю, то по Соловьёву получается, что бочку с бензином и 170 литров кислоты Юровский вёз в кузове грузовика вместе с трупами? 170 литров – это, между прочим, четыре керамических кувшина ёмкостью более 40 литров каждый. Как известно по свидетельским показаниям, которые получены были следователем Соколовым, кислоту перевозили в деревянной таре японского производства, то есть в качественной и надёжной упаковке, которая гарантировала керамические сосуды от случайного разрушения, ибо последствия, если бы такой кувшин разбился, были бы страшные. Но также известно, что на Ганиной Яме кувшины были из этой тары извлечены. От деревянной упаковки Соколов нашёл недогоревшие фрагменты. Если согласиться с утверждением прокурора-криминалиста, что серная кислота на Ганиной Яме никак не использовалась (зачем её в таком количестве туда везли?), то тогда керамические кувшины были оттуда вывезены уже без всякой