Русская история. Часть I - М. Воробьев

{стр. 99}

Глава 9 (20 статей) — «О мытах, и о перевозе, и о мостах». Думаю, вы догадываетесь, что мыто — это пошлина, подать (мытарь). Мытищи — когда-то там был мытный двор или мытная изба. Дороги у нас по рекам шли и зимой, и летом. Яуза довольно близко подходит к Клязьме, а Клязьма — это дорога на Владимир. Их разделяет несколько километров, небольшой водораздел. Там и была поставлена для сбора податей мытная изба, которая позднее превратилась в этот не очень привлекательный город. Понятно, почему мытные избы ставили на перевозах, у мостов — потому что там шел поток торговых людей, которые за провоз товара должны были платить. Сейчас, например, все знают, что мыто собирается при входе на вокзал. На электричку можно пройти без пошлины, а если идешь туда, где поезда дальнего следования, — плати. За вход, за багаж — за все плати. Это и есть самое настоящее мыто, а место, где оно собирается, надо назвать вокзальным перевозом. Зимой точка сбора податей менялась, потому что в это время реку можно было переехать где угодно. Но сборщики податей не желали расстаться со своим прибыльным занятием, поэтому откалывали лед вдоль берегов, оставляя только очень узкое пространство, где можно было переехать. За это их наказывали, но практика такая существовала.

Дальше самая большая глава уложения — 10 (287 статей) с самым коротким названием: «О суде». Здесь не только вопросы, которые может решать суд, но очень много отведено места процессуальным нормам, и это очень важно. Как вести следствие — до суда или во время суда, что можно делать во время следствия, как опрашивать свидетелей и т. д. Конечно, не все здесь совершенно, да совершенного вообще, вероятно, процесса и не может быть. Есть какая-то грань, отделяющая норму от нарушения. Но это была самая обширная и разработанная глава уложения, по объему равная если не половине, то трети его.

Глава 11 (34 статьи) — «Суд о крестьянах». Это самый ценный, самый главный источник наших представлений о крепостном праве. Здесь разбираются вопросы, в основном связанные с прикреплением крестьян к земле, а отнюдь не какие-то имущественные споры. Речь идет о закрепощении крестьян, о том, как они должны сидеть на своей земле, какие у них сохраняются очень небольшие права, сколько лет полагается их искать, если они бегут, и т. д.

Глава 12 (3 статьи) — «О суде патриарших приказных и дворовых всяких людей и крестьян». О том, как вести судебное разбирательство в отношении всех, кто числится за патриархом. Если патриарший суд нарушал закон, то неправильно обвиненный имел право на кассацию в светском суде, и тогда там фактически проводилось повторное исследование вопроса.

«А будет, патриарший приказные люди в каком деле правого обвинят, а виноватого оправят по посулам, или по дружбе, или по недружбе и тем людям, кто будет обвинен не по делу, на тех патриарших приказах людей бити челом государю и по тому челобитию спорные дела из патриарших приказов вносити к государю и ко всем боярам (т. е. в боярскую думу, поскольку она являлась высшей судебной инстанцией. — М. В.). Да будет сыщется, что патриарший судьи кого обвинят не по делу, тем патриаршим судьям за их неправду указ чинить против того же, как указано о государевых судьях».

То есть здесь патриарший суд имел над собой уже контрольную власть.

Глава 13 (7 статей) — «О монастырском приказе». Раньше мы с вами говорили о том, что такое монастырский приказ, поскольку, строго говоря, это непосредственно связано с деятельностью патриарха Никона.

Глава 14 (10 статей) — «О крестном целовании». Крестное целование — то есть присяга, клятва, подтверждение своего мнения, — использовалась, когда не хватало доказательств. И вот здесь оговариваются случаи, когда можно использовать такую форму доказательства и как это делать.

Глава 15 (5 статей) — «О вершенных делах», т. е. о тех, которые уже решены. Имеется в виду, что в соответствии с новым законодательством старые дела заново не перерешаются, потому что закон обратной силы не имеет.

Глава 16 (69 статей) — «О поместных землях». Вы знаете, что земельные владения были поместными и вотчинными. Поместье имел тот, кто был помещен, т. е. дворянин. Вотчинники, бояре имели наследственное земельное владение. В XVII веке происходит процесс слияния этих двух форм землевладения. Эти главы и регламентируют то, что уже сложилось, а также предусматривают то, что будет дальше. Поскольку 17-я глава (55 статей) — «О вотчинах».

Глава 18 (71 статья) — «О печатных пошлинах». Что это значит? Когда вам нужно получить выписку из какого-то документа, заверить документ, получить копию, вы идете в нотариат. Там нотариус заверяет вашу копию, указывает, что она верна, удостоверяет это своей подписью и соответствующей печатью. После всего вам дают квиток, который вы должны оплатить в сберегательной кассе, а корешок представить нотариусу. Это и есть печатная пошлина. А поскольку грамоты разные, то здесь и указывается, в каких случаях эти печатные пошлины собирать и что они собой представляют.

Глава 19 (40 статей) — «О посадских людях». Коль скоро есть главы о крестьянах, о поместьях, о вотчинах, то должно быть и о посадах, т. е. о городском населении.

Глава 20 (119 статей) — «Суд о холопах». После главы о положении крестьян эта — вторая по значению, которая дает нам представление о том, что собой представляло холопство в XVII веке.

Глава 21 (104 статьи) — «О разбойных и о татебных делех», т. е. уголовный кодекс. Тут все очень четко сформулировано прямо с первой статьи:

«Которые разбойники разбивают и людей побивают и тати крадут в московском уезде и в городе, на посаде и в уездах и такие разбойные, убийственные и татебные дела делают в разбойном приказе».

Этими беззаконниками будут заниматься именно в разбойном приказе — на «Петровке, 38» XVII века.

{стр. 100}

Глава 22 (26 статей) до известной степени продолжает предыдущую, но здесь есть своя специфика: «Указ, за какие вины кому чинити смертную казнь и за какие вины смертию не казнить, а чинити наказание». Сразу бросается в глаза, что понятие «казнь» вовсе не означает лишение жизни. Казнь — это наказание. А вот «казнити смертию» — это действительно то, что называется смертной казнью. Но можно было казнить через кнут, через батоги, через заключение в тюрьму. Казнить можно было тем, что присудить конфискацию.

За что же безоговорочно полагалась смертная казнь? За убийство родителей детьми: «Казнити смертию же без всякой пощады». Если они это сделали в сговоре с кем-то — тем более. А вот если отец или мать убьют сына или дочь, то заключение в тюрьму на год, потом церковное покаяние — и все. Не знаю, в чем суть дела, но мне кажется, что под воспитанием наш народ понимал весьма суровые методы, и поэтому если убивали в тот момент, когда учили, то это расценивалось как несчастный случай, хотя, конечно, здесь было и немало злоупотреблений. За грубость в отношении матери или отца и, упаси Боже, рукоприкладство полагался кнут. Поскольку, судя по всему, представления об этом у вас нет, скажу следующее: после смертной казни кнут считался вторым по тяжести способом наказания. Человека привязывали к кобыле, т. е. к специальной доске, где были прорези для рук, заголяли ему спину, и специалист, обычно очень высокой квалификации, кнутом, который был сплетен из очень длинных кожаных полос сыромятной кожи (кнут имел в сечении форму четырехгранника, который постепенно утончался) проделывал над ним известную операцию, причем в постановлении суда указывалось, сколько должно быть дано ударов. При желании палач мог убить с третьего удара, потому что уже с первых ударов он мог рассечь спину до позвоночника. Поэтому если давалось 5 или 7 ударов, то это не значит, что это мало. Это очень много. А если 10 или 15, это был просто конец. Выжить после такой процедуры удавалось немногим. Но тот же палач мог и разыграть комедию: он изо всей силы замахивался, щелкал кнутом, которым даже не задевал спины наказуемого, а тот орал оглушительно. Такие вещи иногда делали, чтобы разыграть комедию наказания.

Грабеж имущества родителей опять-таки приводил к кнуту; попытка бить челом на родителей, т. е. искать на них судебную управу, — туда же; убийство брата или сестры — смертная казнь; за умысел на убийство — отсечение руки; убийство хозяина — смертная казнь. Надругательство в виде членовредительства приводило к тому, что над наказуемым проделывали ту же процедуру: если ты у кого-то что-то отрубил, отрезал или отломал, с тобой делали то же самое. Мужеубийство каралось чрезвычайно жестоко — женщину зарывали заживо в землю так, что торчала только голова, и она медленно умирала. Положение сильного пола здесь было более предпочтительным. За насилие над женщиной полагалась смертная казнь.