Пленница льда - Валентина Савельевна Колесникова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Морл.
Гном стал больше… Мощнее… Все в комнате, где его приковали к единственной кровати, оказалось переломанным. Окна дополнительно защитили магией, откуда-то сбоку тянулась трубка, присоединенная к шее гнома. На конце виднелся тонкий маленький шип, на кончике которого еле заметно проступала капля желтой жидкости. Судя по всему, Морлу делают уколы в определенное время, но для чего и почему?
— Сэра! — Стоило гному заметить нас, и он очнулся. Его глаза были воспалены, белки стали алыми из-за лопнувших сосудов. Руки дрожали, кулаки сжимались так сильно, что белели костяшки пальцев. — Я старался молчать… Старался! Я не хотел! Простите меня…
— Ты ни в чем не виноват, — звучание моего голоса повергло Морла в шок. Он вытаращил глаза, открыл рот и замер, будто не верил в то, что я и правда могу говорить. — Ролан вернул мне голос, вылечил…
— Так Кочевник и правда… Правда тот самый! Ваш сын не соврал мне…
— Я вообще стараюсь не врать, особенно тем, кто, возможно, умирает, — за спиной раздался еще один голос. Олов появился настолько неожиданно, что я вздрогнула, а вот Ролан мага заметил сразу. — Что происходит? Меня вызвали из-за разрыва барьера. Я думал, что волчица вновь все сожжет, но нет. И даже стены не обрушились как в прошлый раз. Теряем хватку?
— Ну, извини, не сильно я старалась! — прорычала Риска, явно невзлюбившая сына архимага.
— Не извиню, женщина, — хмыкнули в ответ. — Посажу под замок рядом с Джастином. И уйду. На целый день.
— А можно сразу меня убить? — взревела волчица, затем раздался особый щелчок, говорящий о том, что барьер пал, и я увидела Риску, сильно растирающую кожу под ошейником. Магический артефакт раздражал, обжигал до красноты, но снимать его волчица не спешила. — Я вам все-все расскажу, честно!
— Ага, и в очередной раз соврешь, — скептически заметил Олов, — знаем. Проходили уже. Ну как тебе мое изобретение, Ролан? Я доработал ошейник, но почему-то именно у оборотней он вызывает реакцию при контакте… Поможешь исправить? Я не могу разорваться на части и делать несколько дел одновременно. А вот мой отец, видимо, возомнил меня многорукой тварью, способной и горы свернуть, и врага обезглавить, и обед приготовить.
— Супчик сварил, смерд несчастный? — сурово поинтересовался Калеб, глядя на сына.
— Нет, поручил это Эболу.
— Вот сам и ешь эту отраву, — хором ответили мужчины, округляя глаза. — Эбол только яды варить умеет, у него даже масло на хлеб намазать не получается! Зато как кого-нибудь отпрепарировать, так он мастер.
— Так это из-за него я несколько дней в лазарете провалялся тридцать дней назад? — обреченно опустив голову, сын архимага щелкнул пальцами, и шип возле шеи Морла удлинился. Как только укол был сделан, гном обмяк, его язык начал заплетаться, а глаза постепенно закрывались. — Возвращаясь к нашему больному: я понятия не имею, что с ним. За последнюю ночь он стал на голову выше, сильнее и теперь способен своими гномьими пальцами орехи ломать словно семечки. Он разрушает в комнате все, когда просыпается. Впадает в бешенство, не позволяет взять кровь для алхимиков и лекарей, из-за этого приходится успокаивать его зельем, а в нем ингредиенты, которые мешают разобраться в его крови. Порочный круг какой-то! И его даже не сдержать теперь! Магия просто не работает! Гном идет на таран и даже не помнит этого! И знаете что, друзья мои?
Олов сложил перед собой руки, выразительно посмотрел на Ролана, но в разговор вмешался Джастин:
— Да-да, мой друг? — Лицо аниморфа изображало недоумение, но больно наигранно. — Ты хочешь о чем-то поговорить? Я к твоим услугам, всегда выслушаю, позволю поплакаться в жилетку…
— Лучше ответь, какого лешего в лазарете лежит гном, сбежавший от чумы, но не обратившийся в тварь, в соседней комнате все сжигает волчица из той же деревни, а Ролан внезапно оказывается живым? — Олов перевел дыхание и продолжил тираду: — Прости, друг, но все следы, которые я находил, все то, что предоставил в отчете Эбол, говорит о том, что ты мертв. И почему Джастин больше не ведет себя как умалишенный говнюк, хотя его отвратительный характер никуда не делся? А ведьма, о существовании которой никто не знал, становится ученицей самого Ролана? Совпадения? Даже не думайте, что я во все это поверю! У меня от догадок руки опускаются, а из-за подозрений хочется всех вас запереть в темнице и допросить с особым трепетом и любовью к пыткам. Как в старые добрые…
— Прости, друг, но ты ищешь связь там, где ее нет. — Джастин с достоинством пожал плечами. Он был так убедителен, что я сама ему чуть было не поверила. — Точнее, косвенные связи есть, но не там, где ты ищешь.
Олов сложил на груди руки, нервно забарабанил ногой по полу. Он явно выходил из себя.
— Но больше всего меня бесит то, что вы все что-то скрываете, молчите, потому что не доверяете тем, кто всегда был на вашей стороне!
— Мне всегда есть что скрывать. — Ролан вел себя спокойно, на провокацию не повелся. — Звание обязывает, ты же знаешь. Что до остальных, то косвенно мы знакомы. Волчица за твоей спиной, гном и Сэра жили в одной деревне, и это не секрет. После Лирдера я пришел к ним и встретил Сэру — она тренировалась в лесу, пыталась совладать с даром и привлекла мое внимание. Джастин следил за ней, когда я не мог… Притворился псом, но малость перегнул палку. На месте Риски я бы давным-давно его удушил, честное слово. Я не знаю, что еще вам рассказать. Настоящего моего имени они не знали, видели в деревне редко и связать с личным отрядом не могли — Сирис и Лимма находились в Мирграде.
Ролан говорил правду, скрывая за ней огромную часть истории. Ни его голос, ни жесты, ни мимика — ничто не выдавало ужаса, что мы пережили. Остальным было сложнее скрывать эмоции. Риска пыталась выглядеть невозмутимой, но Калеб читал ее как открытую книгу.
Олов выглядел молодо, но у него много мимических морщинок — это раз. Два — у него магический дар. А значит, о его возрасте судить сложно — он может тщательно его скрывать.
Я вспомнила первое его появление в деревне оборотней. Именно он шел рядом с незнакомым мужчиной в тот день, когда я впервые вышла из дома. Его лица
