Сожженные мосты часть 1 - Александр Афанасьев

– Как знать, как знать…

– Я хочу спросить тебя не об этом. Решение принято. Мы должны сейчас действовать единым фронтом. Ты голосовал против, но решение принято – за. И я тебя хочу спросить, Дональд – ты с нами или нет?

– С вами, Джек.

– Ты уверен?

Генеральный прокурор с честью выдержал пристальный взгляд вице-президента страны. Не каждый мог это сделать так, как сделал это он.

– Уверен.

– Вот и хорошо.

На террасу вернулся Джон Уайт, будущий министр безопасности Родины

– Все нормально?

– Да…

Джон Уайт и настоящий глава Североамериканских соединенных штатов Джек Мисли понимали друг друга не то что с полуслова – они понимали друг друга без слов. Потому то Уайт и создавал сейчас силовое ведомство, которое должно было поставить под контроль все существующие правоохранительные структуры федерального уровня, за исключением разве что ФБР и превзойти любое из них. Это был свой человек, человек команды и человек Мисли – этим все было сказано…

Заместитель государственного секретаря САСШ Пол Уильям Крейг, смешно переваливаясь из стороны в сторону, выбежал из здания гольф-клуба, бросился на стоянку, где стоял его автомобиль. Из соображений секретности он приехал на встречу один на своем служебном Кадиллаке, который и ждал сейчас хозяина на стоянке у гольф-клуба. В кармане Крейга была карточка, и когда он приблизился к автомобилю на двадцать метров – тот поприветствовал его, мигнул фарами.

Проклятье!

Чем думают Нолан, Мисли и остальные? Какого черта, мы говорим на одном языке, а теперь будем воевать? А как быть тем, у кого контракты на Туманном Альбионе? Все это променять на какие то сказки про дружбу с варварами?!

Этому не бывать!

Распахнув дверь – так что та чуть не оторвалась – Крейг рухнул на просторное, обшитое кожей сидение, с чувством выругался. Надо было что-то делать, и он знал что. Это была новая модель Кадиллака, "ДТС лимузин", трехместный, чисто американский передний диван был заменен на два роскошных кресла как на европейских машинах – хотя рычаг автоматической коробки передач – по-прежнему был на рулевой колонке. Зато между передними сидениями теперь разместился роскошный, обшитый кожей подлокотник откинешь крышку – и к твоим услугам радиотелефон. Крейг стукнул кулаком по ступице руля, чтобы хоть как то излить переполняющие его эмоции, затем достал радиотелефон, прощелкал длинный номер, который он помнил наизусть.

– Добрый день, Ройсевич и Лофтмен.

Ответил не женский – а мужской голос, телефон был прямым и хранился в ящике стола самого владельца "Ройсевич и Лофтмен". Это был голос Барди Лофтмена, одного из самых известных лоббистов Вашингтона, совладельца крупнейшей лоббистско-адвокатской фирмы и по совместительству – большого друга сэра Джеффри Ровена и начальника нелегальной станции Секретной разведывательной службы в Вашингтоне. Была и официальная – несколько офицеров связи, сидящих в Лэнгли.

– Это я. Надо встретиться. Как можно скорее.

Барди Лофтмен моментально все понял.

– Когда?

– Как можно скорее. У тебя.

– Хорошо. Приезжай. Я буду на месте еще как минимум два часа.

– Постараюсь в течение часа.

– Жду. До встречи.

В одном из зданий на Вашингтонской кольцевой – никто не знал, что здесь находится один из офисов "Ройсевич и Лофтман", официальный офис у них был в самом центре Вашингтона, недалеко от здания госдепартамента, Барди Лофтмен, сорокалетний красавец баскетбольного роста, конфидент по меньшей мере двоих президентских администраций и один из самых влиятельных людей в Вашингтоне нажал на кнопку на аппарате отключая связь – поставлено было на громкую.

– Что думаете, сэр?

Сидящий напротив него на стуле сэр Джеффри Ровен оторвался от книги, которую он с интересом читал.

– У нас проблемы – спокойно сказал он

– Вот как?

– Да. Они отказались. И знаете, что самое худшее, Барди?

– Нет, сэр.

– Самое худшее – это не отказ. Самое худшее – если они придут и скажут, что они согласны. Это будет значить, что у нас очень серьезные проблемы.

Бросив телефонную трубку обратно и даже не захлопнув крышку подлокотника, Пол Крейг нащупал в кармане ключи. Кадиллак в последнее время поддался общей моде – ключи от замка зажигания стали маленькими, чуть ли не из рук выскальзывают. Со второй попытки, Крейг вставил ключ в замок зажигания – и мотор отозвался ласкающим слух, едва слышным рокотом. В рекламе рокот двигателя Кадиллака какой-то придурок додумался обозвать "ласкающим слух как шум прибоя". В Даймлере, Бенце, Роллс-ройсе, Бентли, Майбахе, Хорьхе и тому подобных машинах шума мотора не было слышно вообще – но на таких машинах в Вашингтоне никто не ездил. Это означало бы вызов обществу. Передвинув рычаг коробки передач в положение drive, Пол Уильям Крейг вырулил со стоянки, едва не задев рядом стоящую машину.

Шансов у него не было. Совсем. Даже если бы он посмотрел назад и увидел, как стоящий у окна второго этажа Джон Уайт поспешно диктует кому то по телефону марку и номер его машины – все равно это ничего бы не изменило. Может быть – немного отсрочило бы. Но не изменило.

Он выскочил на сто двадцатую дорогу, нарушая все правила дорожного движения, какие только возможно. Со всех сторон недовольно загудели…

Проклятье, проклятье, проклятье!!!

Как заместитель государственного секретаря Пол Крейг стал предателем? Да очень просто – он, кстати, и не считал себя предателем, он искренне считал, что помогает развитию межгосударственных, трансатлантических отношений. Это высшая степень предательства – предавать и даже не осознавать что предаешь – и это высшая из возможных степень профессионализма разведки – вербовать в чужих странах агентов, которые будут предавать при этом искренне веря в то, что они поступают правильно. Что они не продают Родину – а содействуют развитию межгосударственных отношений. Или борются со злодейским режимом, угнетающим народ. Или еще что-то в этом роде.

Его обработали еще в Оксфорде. Стали приглашать на заседания "трансатлантического клуба" на факультет политологии. Там в качестве преподавателей и ведущих дискуссий работали опытные профессионалы – психологи. Молодой Пол Крейг им сразу приглянулся – сочетанием цинизма, не прошедшего подросткового радикализма и "левачества", которое при соответствующей оперативной разработке легко меняется на противоположный знак – "правачество". На выпускном курсе он дал согласие на сотрудничество в формате "трансатлантического клуба" – одной из "крыш" Секретной разведывательной службы. Там же ему внушили лютую ненависть к России – и выпустили в мир, нести свои взгляды и подниматься по карьерной лестнице. Из тех, кого захомутал "трансатлантический клуб" он был не один такой, и все его питомцы всемерно помогали друг другу. Иногда британская разведка подбрасывала что-то, что позволяло им на своих местах заслужить репутацию "провидцев".

Вот так и стал заместитель государственного секретаря Пол Крейг оком британской разведки в стане неоконов. Правда, он кое в чем ошибался – по самоуверенности своей он предполагал, что об этом никто не знает. Об это и правда никто не знал – ни Нолан ни Мисли ни Уайт. Но подозревали А в таком деле и при таких ставках в игре, действовало только одно старое как мир правило…

Если есть сомнения – сомнений нет!

Крейг вернулся в реальность только тогда, когда по правую руку показались здания огромного молла "Баллстон Коммон Шопинг Центр". Он ехал в направлении шестьдесят шестой дороги – и проехал ее. Он прикинул, что с нее можно свернуть на Вашингтон Мемориал и добраться до места – но для этого нужно развернуться. Так он и сделал – на пристроившийся к нему синий Форд внимания Крейг не обратил.

Кастис Мемориал Парквей проходила в тоннеле под Норт Глеб Роад, для того, чтобы выехать на нее, надо было проехать Норт Вашингтон Бельведер и выехать на плохо заметный съезд вниз, на шоссе. Крейг был больше озабочен тем, чтобы там где он собирается в очередной раз нарушить правила дорожного движения не было копов. Машина была частной, он не рискнул брать служебную машину чтобы ехать на встречу. И если копы остановят его и выпишут штраф – досужие журналисты непременно откопают этот факт и перемоют все кости. А еще они узнают, что в это самое время заместитель государственного секретаря должен был проходить внеплановое медицинское обследование в госпитале ВМФ в Бетезде. Сложив два и два, они поймут, что у Пола Крейга была какая то секретная встреча. И начнут копать еще глубже, вцепятся в его шкуру, как свора охотничьих собак вцепляется в ослабевшего от потери крови лося. А другие обвинят его в том, что он потерял бдительность и создал общие проблемы для всех.