Спят усталые игрушки - Дарья Донцова

Мужчина тянет сестру в машину. Люда покорно усаживается на сиденье, автомобиль отъезжает примерно на километр. Коля паркуется и устраивает сестре кровавую бойню. Но Мила сопротивляется изо всех сил. В какой-то момент, изловчившись, она выскакивает из машины и на глазах у брата несется к рельсам.

Решив, что все произошедшее только к лучшему, Шабанов посылает ей в спину приказ непременно покончить с собой. Установка идеальным образом совпадает с желанием самой жертвы.

Николай выбрасывает в овраг дорожную сумку Милы и уезжает, слыша тревожные гудки паровоза. Дело сделано, ослушница сейчас погибнет, а Семина можно отдать на растерзание Татьяне. Та тоже интересная женщина, пользующаяся успехом у мужчин.

Путь Николая теперь лежит в Нагорье. Адрес девочки Таня узнала. Обыскала квартиру сестры, пока та находилась в Доме творчества, и нашла координаты Балабановой.

Девочка абсолютно не нужна негодяям, но они не собираются дарить государству квартиру Людмилы: отличные апартаменты стоят хороших денег. Николай и Таня не знают, что Верочка записана в документах Балабановой. Мерзавцы думают, что им будет легко оформить опекунство над ребенком, стоит только Шабанову заявить о кровном родстве с Людмилой.

Вера отправляется в секту, мерзавцы решают выждать месяц и только потом начать теребить органы власти. Даже придумана версия: Мила была плохой матерью, и Николай воспитывал племянницу сам.

В этом плане обнаруживается препятствие. Обшарив избу Балабановой, «Учитель» находит метрику Веры. Он понимает, что ему придется каким-то образом выправлять девочке новые документы.

Тем временем жизнь идет своим чередом. В секту поступают новые члены, одним из которых становится Даша.

Здесь плавный рассказ Николая закончился.

Мы во все глаза глядели на мужика. Обо всех убийствах и ужасах он повествовал абсолютно спокойным, каким-то отстраненным голосом, казалось, вещает диктор, читающий сводку погоды.

– Ужас, – пробормотала Зайка. – А он расскажет то же самое на следствии, в нормальном состоянии?

Мельниченко задумался:

– Скорей всего нет.

– Можно ли допросить его в трансе? – поинтересовалась я.

– Не знаю, – откликнулся профессор, – просто не знаю, считается ли это законным.

Мы уставились на Кешу. Наш адвокат растерянно пожал плечами:

– Я с таким не сталкивался, надо полистать Уголовно-процессуальный кодекс.

– На всякий случай я сделал запись, – сообщил Филя, демонстрируя диктофон.

Я поглядела на него с уважением. Колдун-то, оказывается, не дурак и в серьезном деле понадеялся не на шаманство, а на технику.

– И что теперь делать? – взвизгнула Алиска.

– Вызывать милицию, – спокойно ответил Кеша.

– По какому поводу? – продолжала вопрошать балерина.

– Ну, повод как раз хороший, – усмехнулся Мельниченко, – двое людей залезли в обеспеченный дом, явно с преступными намерениями. Расскажем им про секту.

– Так нам и поверят, – фыркнула Зайка. – Представляю, как у этих служак лица вытянутся – гипноз, сектанты, кровавая месть… Посчитают нас за сумасшедших и отправят на принудительное лечение…

– Запись дадим послушать, – вовремя вставил Филя.

– Я могу при них повторить допрос, – добавил Андрей Николаевич. – Ну не отпускать же негодяев. И потом, следует подумать о сектантах: что будет с ними? Нет, такие вопросы следует решать компетентным органам.

– Погодите, – медленно сказала я, – кое-что лично мне осталось непонятно. А именно: где искать Таню? Судя по рассказу Николая, она опасна так же, как и сам Шабанов!

Андрей Николаевич удивленно посмотрел на меня:

– Вы так и не поняли?

– Нет, – в один голос выдохнули все.

Лишь Филя высказался:

– А я догадался. Таня – это…

– Нинель Вагановна Сундукян, – спокойно докончил профессор.

Я чуть не села мимо дивана. Все равно плохо понимаю произошедшее, ну зачем она тогда сказала мне, что купила путевку для Людмилы Шабановой в Дом творчества писателей?

Мельниченко пояснил:

– Человеку свойственно делать глупости. Наверное, думала, что вы расскажете в милиции, и дело быстренько закроют и сдадут в архив. Боялась, что правоохранительные органы слишком ретиво начнут устанавливать личность самоубийцы и наткнутся на след секты. Ей представлялось более безопасным сразу сообщить правду, тем более Даше. Простите, бога ради, но ваша мать выглядит в этой истории крайне несерьезно…

– Городская сумасшедшая, – подтвердила Зайка.

Я удрученно молчала. Неужели и впрямь произвожу такое впечатление?

Эпилог

Прошло несколько месяцев. Мы передали преступников в руки правосудия. Зайка оказалась права, нам сначала не поверили, тем более что и Николай, и Нина полностью отрицали свою вину. Шабанов попытался повлиять на следователей, и ему это удалось. Во всяком случае, милиционер отпустил негодяя под подписку о невыезде. Потом несчастный капитан признавался, что оформлял бумаги словно во сне и так же, будто зомби, лично вывел негодяя на улицу. Только после этого к нашим словам прислушались и привлекли к работе профессора Мельниченко и Филю. Правда, от колдуна следственная бригада постаралась поскорей избавиться, слишком уж странно он выглядел.

Нина осталась в руках следствия. Поняв, что ей придется отдуваться за всех, женщина приняла решение расколоться, свалить основную вину на брата.

Сундукян удочерили ее, так как Ваган не мог иметь детей. Факт, что она не родная кровь, скрыли от всех родственников. Ни мать, ни брат с невесткой, ни, конечно, двоюродная сестра ничего не знали, только поражались, насколько девочка не похожа на остальную родню. Глаза Нине открыл Николай.

Бедная Людмила, прячась, по наводке Нинель, в писательском Доме творчества, даже не предполагала, что принимает помощь из рук родной сестры. Да и помощью-то это не назовешь. Естественно, Николай тут же узнал, где скрывается бунтовщица.

Деревню «путников» обнаружили, Света указала милиции место. Сектантов разместили по больницам, и у властей теперь болела голова при мысли, что делать с ними дальше. Большинство отданных ему квартир Николай продал, и там давно жили другие люди, честно купившие жилье.

Верочку оставили Марье Сергеевне, следователи просто закрыли глаза на то место в показаниях Светы, где она созналась, что не является матерью несчастного ребенка.

Балабановы уехали в Вермь. Их дом в Нагорье я продала, и Зайка отвезла деньги в Сибирь. Вернулась невестка вполне довольная. Света устроилась на работу в поликлинику, Марья Сергеевна сидит дома, воспитывает девочку. Вера выздоровела и абсолютно ничего не помнит о произошедшем.

Ясным майским вечером мы отдыхали на веранде. Алиска наконец получила то, что хотела, – трехкомнатные хоромы в Крылатском. Вещи уже упаковали, завтра придет фургон.

– Просто душа болит, – вздохнул Филя, – оставлять вас одних. Приглядывайте за матерью, как бы опять в историю не влипла.

– Да уж, – вздохнула Зайка. – Просто повезло ей, что на Свету нарвалась, а то бы лежали сейчас ее косточки под елкой. Прямо в дрожь бросает, как откровения этого монстра вспомню.

Я поежилась. Нина не стала ничего утаивать и рассказала план негодяя: сначала я должна была переписать на Николая все свое имущество, а потом тихо исчезнуть в деревне. Шабановы считали, что у меня нет родственников. Мне все-таки удалось не рассказать о детях, а вот адрес, оказывается, выдала, сама не помню как. Обнаружив пропажу Светы, Веры и меня, Николай тут же догадался, где прячутся беглянки. Прихватив Нину, он отправился прямо ночью в Ложкино. Мерзавцы сначала хотели отнести в машину Веру, потом заняться мной. Утра ждать не стали, побоялись, что вырвавшаяся жертва, не дай бог, обратится в милицию.

– Какое счастье, что у нас в ту ночь остался профессор, – все время твердила Зайка.

– И Филя, – добавляла Маня.

Колдун улыбался:

– Особая признательность Фредди, он очень вовремя треснул Николая по голове. Тот, во-первых, не ожидал нападения, во-вторых, был слишком напряжен, пытаясь справиться с нами. Простой хлопок лишил его чувств. Слишком велик оказался стресс. Но, слава богу, все волнения позади.

Я поежилась. Да не совсем… Нина находится в СИЗО, а вот Николая так и не нашли. Шабанов словно растворился в воздухе. Его объявили в розыск, но результата сыскные мероприятия пока не дали. На всякий случай мы стараемся не впускать сейчас в дом никаких посторонних людей.

Прощаясь, Филя с чувством сказал:

– Надеюсь, что мы останемся друзьями.

Фредди радостно заухал. Но колдуна не так просто заткнуть.

– Приготовил вот подарок… сварил для всех ямбу.

На столе появилась миска с дурно пахнущей желтой массой.

– Загадывайте желание, – велел Филя, опуская в варево деревянную ложку.

Первой к салатнице ринулась Зайка. Так, понятно, жаждет еще большей популярности. Потом ложку облизала Маня, надеюсь, на этот раз обойдется без инфекционных заболеваний. Следом, сильно удивив меня, подошел и Кеша. Интересно, что он хочет? Ну с Алиской все ясно. Только вчера балерина взахлеб мечтала о брильянтовой диадеме.