Аццкий хай - Мобснабсбыт Ухорезов

Катался Риммон около часа, и в основном по кругу. Гиппофан сам знал куда бежать, когда поворачивать, где притормозить…

Наконец, главный великан встал, на его плече сидел гордый Тварюшка. Атлант оглушительно свистнул в два пальца, и Гиппофан, резко изменив траекторию, понесся к хозяину. Казалось, столкновения не избежать, но животное остановилось, не доскакав до атланта, лишь с полкорпуса. Мгновенно, будто уткнулся в стену.

Инерция, перебросила Риммона через голову, он пролетел меж огромными ушами и неминуемо бы упал. Если бы не рог.

— Уйййеоооо…

Глаза эльфа, и так вылезшие из орбит от смеси страха и восторга, казалось обрели стебельки, рот округлился, дышать стало невмочь. Он схватился обеими руками за пах, ногами попытался покрепче обнять рог, но… Но потерял точку опоры и соскользнул вбок, падая с огромного костяного шипа. Летел он недолго, метров через пять шлепнулся на твердокаменную ладонь великана.

Получена новая способность.

Наездник. 1/10 000

Получен новый ранг способности Наездник 2/10 000

Получен…

Получен максимальный ранг способности Наездник 10 000/10 000

Получен элитный ранг способности Наездник 10 001/10 000

Вы теперь Элитный Наездник, ни одно из ездовых существ в Грязи и примыкающих планов бытия, не способно вам навредить, выказать неповиновение, или противиться вашей воле. Вы не упадете, не будете сброшены, и прочее. Ваше ездовое животное будет защищать вас ценой своей жизни, и сделает все, чтобы облегчить вашу. Все характеристики ездового животного под вами увеличиваются в пять раз. Вы можете приручить и использовать в качестве ездового животного, любое неразумное существо, до (ваш уровень*2) уровня.

Это хорошо, подумал Риммон. Это может пригодиться… если, конечно, яички когда-нибудь болеть перестанут… И копчик…

— Понравилось? — громыхнуло рядом.

Демон с ненавистью посмотрел прямо в глаза атланту. Тот, сначала ухмыльнулся, но почти сразу, (о, чудо!) отвел взгляд.

— Да ну, не будь музой. Не может мужчине, пусть даже и эльфику, не понравиться дар Гиппофана.

— Брат, давай сюда! Мы уже обо всем договорились, сейчас быстренько заберем приз и домой!

— Договорииииились они… — удивительно, но злости демон не ощущал. Только пересекающиеся чувства боли и эйфории, будто контрастным душем омывали разум. Вернее, те его остатки, что не вылетели из ушей во время бешенного галопа.

— Как тебя звать-то, дылда?

— Я не знаю, что такое дылда, но скорее всего, какое-то оскорбление. Еще раз позволишь себе нечто подобное — убью. И не посмотрю на просьбы твоего брата. Выплачу потом виру, так уж и быть. Или пятнадцать суток отсижу.

— Хм… Ну… Дылда — очень высокий человек. Ничего обидного.

— Я не человек, эльфик. Я Атлант.

— Атлант… а ты то, черт побери, откуда знаешь, что ты — атлант? Атлантида, это условное название, оно придумано…

— Оно придумано нашими далекими пращурами, миллионы лет назад. Мы сейчас — в Атлантиде. Я — коренной житель, не то что… другие… А, следовательно, Атлант!

— Миллионы?

— Да, это значит очень, очень давно. Много лет. Ты считать умеешь?

— Хм… Только до ста. Хочешь посчитаю? Раз, два, три…

— Не надо, верю… Так вот, миллион это… эээ… Если ты сто раз, посчитаешь сто раз по сто.

— Ух ты, много. А посчитай, а?

— До миллиона?

— Ага.

— А зачем?

— Ну, а вдруг ты врешь.

Золотой змей уже заливисто хохотал в два голоса. А атланты, видимо представили, как их командир садится на булыжник и начинает считать. До миллиона. А вдруг, собьется??? А у них дома руно не стирано, минотавры не подкованы. И бросились на выручку.

— Он не врет, не врет он! — Голоса остальных атлантов слились в сплошной, непередаваемо рокочущий гул. — Мы тоже умеем, умеем мы тоже!

— Да? — Риммон с сомнение оглядел толпу великанов. — Нужно будет вас познакомить с одним… Математиком. Он тоже числами увлекается. Ну и как тебя зовут, о познавший тайну миллиона?

— Я — полемарх этого полиса, — великан ткнул гигантским пальцем куда-то себе за спину, но явно промахнулся, и указал мимо виднеющихся вдали стен. — имя мое Апалко, что означает Первородный. Полис носит прозвание Суефа, в честь тройственности мироздания. А я, соответственно, Апалко-Суеф. По счастью, в моем полисе обитает и наш Великий Этнарх — Эвенор. Который и хранит… ммм… Доверенное.

— Понятно. Вот ведь, можешь излагать кратко и без закидонов. Ладно, поехали, Палкосуев.

— Апалко-Суеф.

— А я как сказал?

Через полчаса они въехали во врата полиса. Город, как город, вполне себе древний. Только очень большой. Не в том плане, что густонаселенный, а просто под стать жителям. И еще уйма статуй, ничего не подпирающих колонн и целых площадей выложенных красивой мозаикой.

— Слушай, Палкосуев… Да знаю, знаю, просто произношение такое, хромает дикция понимаешь, не обижайся. Не могу, почему-то увидеть твои статы, хоть тресни. Так вот… а когда я на тебе еду, твои характеристики в пять раз увеличиваются?

— Нет, с чего бы?

— Ну вот, легендарный наездник, я теперь. С твоей, между прочим, подачи.

— Это только на животных действует.

— А… Хм… а на Буцефала твоего?

— Гиппофана. На него мое умение действует, твое нет.

— Долго нам еще?

— Почти на месте. Вот дворец Этнарха.

— А он дома?

— Он всегда дома. Он слеп.

— Да ну? И что, зато все-при-все и всех-при-всех помнит?

— Да, а ты откуда знаешь?

— Да был когда-то знаком, с одним таким. Сочинял недурственные стишки. Только много лишних подробностей вставлял, издержки абсолютной памяти, что поделаешь.

— Интересно… Не почитаешь?

— Ну… Щас, вспомню.

Демон не жаловался на память, регулярно учился, ну в перерывах между грехопадениями. Получил множество образований, в том числе, несколько классических. Да и просто по вершкам понахватался… а чего еще было делать, пока не изобрели интернет?

— Пой, богиня, про гнев Ахиллеса, Пелеева сына,

Гнев проклятый, страданий без счета принесший ахейцам,

Много сильных душ героев пославший к Аиду,

Их же самих на съеденье отдавший добычею жадным

Птицам окрестным и псам. Это делалось, волею Зевса,

С самых тех пор, как впервые, поссорясь, расстались враждебно

Сын Атрея, владыка мужей, и Пелид многосветлый…

— Ух ты… Эльфик, а ты… Ты до конца это помнишь??? — на глазах великана проступили огромные слезинки.

Риммон быстренько прикинул…

— Ну, большую часть. Но, если понравилось, могу найти полный вариант. И не дорого возьму.

— Эвенор тоже говорит стихами… Но… Это… Это!!! За это не жаль всех сокровищ Атлантиды!

— Всех сокровищ?

— Всех!

— А тебя не смущают Аид, Зевс?

— А чего они ради меня смутят? Это мои дедушки.

— Оба?

— Ага.

— Фига се, во дают разрабы, вообще мозги прокурили…

— Эльфик… Эээ… Ты сейчас, о чем?

— Да так, о своем. Об эльфийском.

Атлант спрыгнул с тараксиппа, привычно дал ему в ухо, и зашагал к открытому дверному проему, дворца местного пахана. Этнарх, повелитель расы, этноса, насколько помнил демон. Видно, крутой дядька, все эти здоровяки ему подчиняются. Хоть и слепец.

— Этнарх очень прозорлив, — будто подслушав его мысли сказал великан. — Говори ему только правду, и не вздумай издеваться. Неужто ты поверил, будто я повелся на счет миллиона? Или не знаю «Иллиады»?

Во те на… А Риммон уже присматривался, выискивая взглядом обещанные сокровища. Облом-с. Да как технично. И главное, не вовремя. Черт, сбил с нужного настроения, сволочь.

По середине огромного мраморного зала, украшенного мраморными статуями, на мраморном троне, в позе мыслителя, сидел… а вот и не мраморный, а вполне себе мясной атлант. Хоть и неимоверно старый, седой как лунь, и непроницаемой повязкой на глазах.

— Великий Эвенор! К тебе твой верный полемарх Апалко!

— А-а-а-а… входи достойной Битвы муж могучий

Твоими твероступными шагами, я слышу,

Движет злое нетерпенье, желание скорее

Донести благую весть, иль злое предсказанье?

Риммон мигнул. Это что? Он в натуре так разговаривает? Или тоже над Палкосуевым прикалывается, но по-своему?

— Этнарх… Э… Слова твои, достойны занесенья… в… ну. Эээ… Скрижали мудрости, достойны занесенья. Да. В скрижали. И свет, и радость озаряют души… И мысли. И… И скрижали.

— Да кончай тужится, потом секретарям надиктую, и сам за тебя достойный ответ придумаю. Скрижали-срежетали. Тьфу. Противно слушать. Ну, чего приперся?

Фух, пронесло. А то мало ли… Вдруг дедок, из тех маразматиков, что только стихи понимают был бы. Попадались несколько таких. Намучался, жуть.

— Этнарх, вернулся Адамчик.