Осторожно, женское фэнтези. Книга вторая - Ирина Шевченко

— Мистеру Алану Джанри я организовала бы внеплановую аттестацию по всем предметам, — сердито выдала матушка Саймона. — Если он простейшую инструкцию не понял, то думать не хочу, как он справляется с остальным.

Об инструкции мы знали от Сибил. Несколько общих указаний к проведению ритуала. Для лучшего результата нужно было использовать формулу не позднее чем через месяц после получения (библиотекарь все же пытался подгадать со временем), не загадывать желаний, связанных с угрозой для жизни и здоровья других людей или же нарушающих их имущественные права (очень безопасный заговор же!), а главное — желание должно быть реально осуществимо в краткосрочной перспективе. Сибил пожелала получить роль, не уточняя, какую именно и в какой пьесе, — это ее и спасло. А мистер Алан Джанри, алхимик-третьекурсник, возжелал ни много ни мало — стать лордом-канцлером Арлонского королевства. Не знаю, насколько это реально, но в краткосрочной перспективе парню точно не грозило.

— Если он не займет этот пост в течение жизни, после смерти его сотрет, как и других, и все, что он когда-либо сделает, исчезнет, — огласил очевидное профессор Брок. — Все. Забавно будет, если его жизнь в последующие годы переплетется каким-то образом с жизнью самого библиотекаря, а исчезновение сведет на нет все труды.

— И справедливость восторжествует? — со скептической усмешкой поинтересовалась мисс Милс. — Библиотекарь уже добился своего, не забывайте. Но новая волна изменений зацепит многих. В зависимости от того, как долго проживет мистер Джанри.

Вслух никто ничего не сказал, но подозреваю, что подумали все о том же, о чем и я. По всему выходило, что честолюбивого бедолагу Алана нам следовало самолично придушить сейчас, пока его жизнь и деяния еще не слишком сильно повлияли на картину мира.

— Выходной сегодня, — напомнил инспектор. — Студенты разъехались. Завтра мои ребята опять всех обойдут, и дайте-то боги, чтобы не нашли какую-нибудь девицу, заказавшую в мужья принца крови, или юнца, метящего в императоры.

Мэйтин говорил, что для ритуала нужны как минимум семеро. Комиссия, изучив новую информацию, с этим согласилась: минимум семеро, но не максимум. Итоговое количество влияло на перераспределение энергии, а не на результат. Так что опасения Крейга были обоснованы.

— Никого, кроме меня, не смущает имя мисс Сол-Дариен в этом списке ловцов удачи? — спросил профессор Гриффит, отложив сделанные мною сегодня записи. — Тайное общество, шифрованные записки в книгах — все это игры для студентов. Камилла не производила впечатления человека, склонного к подобным авантюрам. Но, возможно, я недостаточно хорошо ее знал.

Все присутствующие одновременно посмотрели на Оливера и, так же одновременно, отвели глаза, почувствовав неловкость.

— Я тоже не думаю, что Камилла состояла в этом обществе, — произнес ректор, сделав вид, что ничего не заметил. — Но она могла быть знакома с библиотекарем лично. В восьмой секции хранятся книги по общей теории, и мисс Сол-Дариен должна была часто там бывать.

— И все же маг ее уровня не стал бы… — снова высказал сомнения правовед, но договорить ему не позволили.

— Мы ведь уже сошлись на том, что и библиотекари — тоже маги, — напомнила мисс Милс. — Некоторые из них имеют немалый опыт, и работа с книгами бесследно не проходит. А Камилла никогда не отказывалась от советов старших. Если тот человек неоднократно помогал ей, подбирал литературу, делился какими-то знаниями, которые она после использовала и могла убедиться, что мнению советчика можно доверять, то и новое заклинание у него взяла бы, не сомневаясь.

— Даже такое? — со скепсисом уточнил Гриффит.

Драконья профессорша пожала плечами:

— Почему бы и нет? Да, Камилла не тратила бы время на детские игры и тайные общества, но все же она была еще очень молода, открыта, в чем-то доверчива. К таким людям несложно подобрать ключик, особенно, если они по простоте делятся своими проблемами.

Взгляды присутствующих снова сошлись на ректоре.

— Мисс Милс, я бы просил вас… — Оливер посмотрел на «драконшу» из-под насупленных бровей. В черных глазах зловещим пламенем сверкнуло отражение ламп. — …и всех остальных не говорить о Камилле в прошедшем времени. Она не была — она есть. Как и другие из списка. И наша задача сделать все возможное, чтобы их вернуть. Хотелось бы выслушать предложения по данному вопросу.

— А можно спросить?

— Да, мисс Аштон, — кивнул ректор с едва заметным раздражением: мой вопрос, прозвучавший сразу же после его слов, немного испортил эффект жесткого внушения.

— Мне кажется, мисс Милс права относительно того, что мисс Сол-Дариен могла знать библиотекаря. Но тогда, как участница ритуала, она должна была помнить прежнюю реальность. Хотя бы немного: Сибил ведь помнила пропавших чуть дольше, чем остальные, и не из-за своего дара, как мы теперь знаем. А мисс Сол-Дариен должна была помнить и то, кем был библиотекарь, и если бы она встретила его в новом качестве… или не встретила на старом месте, и ей бы сказали, что такой тут не работает… Простите, это сложно сформулировать…

— Тем не менее, мы вас поняли, Элизабет, — благожелательно улыбнулась мать Саймона. — Думаю, ответ прост. Библиотекарь прописал это в условиях ритуала, и после смены реальностей его прежнего уже никто не помнил. Это несложно, особенно в сравнении с изменением судьбы.

— Тогда получается, — я наморщила лоб, подыскивая нужные слова, — люди пропадали уже в новой реальности. А в новой реальности никакого библиотекаря не было. Значит, и ритуал они не проводили, так? Почему же они продолжали исчезать? Это же…

Парадокс — хотела сказать я и умолкла, вспомнив, как называл Мэйтин период на стыке реальностей. Время парадоксов. После все само собой утрясется. Одни события забудутся, другие — получат новое, вписывающееся в общую логику, объяснение. Пока же нет ничего невозможного и, увы, ничего однозначно объяснимого.

Вряд ли входившие в следственную комиссию маги общались когда-либо с богами, но, судя по ответам, которые я получила, они и без помощи высших сил пришли к похожим выводам.

— А представляете, каково ему? — спросила вдруг мисс Милс, когда Брок закончил пространные рассуждения о формировании новой картины бытия из осколков прошлой. — Библиотекарю? Если мы ломаем головы, пытаясь осмыслить случившееся со стороны, что должен чувствовать человек, проживший две разные жизни? Каково проснуться утром и понять, что все, что ты имеешь — иллюзия? Жизнь, оставшаяся в прошлой реальности, — иллюзия, потому что ее уже не вернуть. Жизнь, прожитая в новой, — результат обмана. И ты обманывал сам себя. Превращал врагов в друзей, бедность — в богатство, презрительные взгляды — во всеобщее уважение… Чему можно верить после такого?