Холодные звезды - Вергилия Коулл

Мои мысли то и дело возвращались к Каю. Что он делает сейчас? В прошлый раз вернулся быстрее. За это время можно было уже два круга возле дома сделать. Только зря нагружает больную ногу вместо того, чтобы отдыхать.

Я представила, как он просто сидит где-нибудь на пригорке, смотрит в небо и тянет минуты, чтобы не возвращаться и не сталкиваться опять со мной, и почувствовала обиду. В конце концов, почему все всегда должно быть, как он сказал?! Почему, если я не хочу с ним соглашаться, это сразу глупо?! И как он представляет наше совместное житье, если мы не можем спокойно разрешить хоть одно разногласие?

Я поняла, что даже если лягу в постель, то не усну. Буду ворочаться и прислушиваться, не скрипнет ли дверь. К тому же, как сомкнуть глаза, оставшись наедине с полубезумным стариком? Тхассу не желал мне зла, но мог причинить невольно. Я взяла свечу и вернулась за ширму. Как всегда, лучший способ унять нервы — это найти себе занятие.

Вскоре в очаге уже весело трещал огонь. Имея под рукой все необходимое, развести его не составило труда. Пересиливая боль в спине, я накачала холодной воды в чан, а затем снова наполнила ведра и поставила греться. Теперь требовалось лишь подождать. Поражаясь собственной смелости, я прокралась в дальний конец комнаты, где нашла маленькую дверку. Прислушалась. Почудилось мерное посапывание. Немного воспрянув духом, осторожно толкнула створку. Старик, поджав ноги и повернувшись ко мне спиной, лежал на топчане, который едва уместился в небольшом пространстве. Все остальное место занимал уже привычный мне старый хлам. Спальня походила на гнездо или логово. Видимо, в такой обстановке Тхассу чувствовал себя уютнее. А может, просто не обращал внимания на беспорядок.

Убедившись, что старик отдыхает, я плотно закрыла дверь и приставила к ручке железяку, подвернувшуюся под руку. Если Тхассу решит выйти, мое приспособление грохнется и послужит сигналом. Ну и кто теперь не может о себе позаботиться? Я гордо распрямила плечи.

Вода все не закипала, а Кай — не приходил. Я принялась слоняться по углам и позевывать. Попробовала поискать что-то из банных принадлежностей: шампунь, мыло. Увы, единственной добычей стал пустой флакончик духов. Видимо, парфюмерная жидкость, если и оставалась, то выпарилась много лет назад. Я покрутила бесполезную стекляшку в руках. А вот налить бы туда адского огня, получилась бы мини-бомба. Если бросить такую в костер, то можно вызвать огромный всполох. Пригодилось бы, например, чтобы отпугнуть дикого зверя. Я подкинула флакончик на ладони, поймала его и улыбнулась своим мыслям.

Наконец, послышалось бульканье кипятка. Его хватило, чтобы разбавить воду в чане лишь до степени приятного тепла, но не горячего пара. Я махнула рукой: сойдет и так. Лучше, чем вообще ничего. Скинув одежду, быстро влезла в свою купальню и замычала от блаженства. Как же хорошо! Гораздо, гораздо комфортнее, чем помывка в ледяной реке. Я принялась оттирать кожу от грязи, умыла лицо, но потом сообразила, что если отмокнуть, придется тратить меньше усилий, и блаженно откинулась на деревянный бортик.

Закрыла глаза. Кай, конечно, знал, чем меня зацепить, расписывая «прелести» дальней дороги и то, что мы можем сюда никогда не вернуться. Сердце дрогнуло при мысли, что опять придется ночевать на земле и носить на теле три слоя грязи, но я приказала себе не поддаваться сомнениям. Никто не знает, как все будет. Этот дом мы тоже не чаяли найти, но ведь нашли же! Может, дальше мы найдем что-то еще лучше. Дворец со вкусной едой. Добрых и милых людей. Новый звездолет…

Задумавшись, я постепенно задремала. Проснулась от ощущения, что кто-то на меня смотрит. Свечи, расставленные мной вокруг купальни, из высоких столбиков превратились в коренастые пеньки, залитые восковыми слезами. В помещении стало заметно жарче, огонь весело трещал, будто кто-то добавил в него дров. Кай стоял в проходе между ширмой и стеной, привалившись плечом и сложив руки на груди. Он смотрел на меня, и я поняла, что он делает это уже неизвестно сколько времени. Невольно подтянула колени к груди и вжалась в бортик чана.

— Я думал, ты уже спишь, — произнес Кай.

— Спала, — я обхватила себя руками и отвернулась, чтобы скрыть румянец на щеках. — Ты долго не возвращался. Я думала, что до утра уже не придешь.

— Я ждал, пока ты уснешь.

Значит, мои догадки подтвердились. Он специально тянул время.

— Ну… я и уснула, — смутилась я еще больше.

Его присутствие накаляло атмосферу. Если бы Кай просто пошел спать, я бы тихонько вылезла, оделась и пробралась в постель. Но он стоял и смотрел так, что мне становилось не по себе. Нет, я не боялась, что он причинит мне вред. А чего тогда опасалась? Сама не знала. Просто внутренности скручивало в тугой узел.

— Ты болеешь. Тебе спать надо, а не в воде плескаться, — бросил Кай.

— Чистота — залог здоровья, — осторожно возразила я. — Тебе вот тоже надо спать после перенесенного болевого шока и ранения. И ногу беречь. А ты по улице шляешься. Какое у тебя оправдание?

Удар попал в цель. Кай открыл рот, но не нашел, что возразить, и умолк. Я надеялась, что теперь-то он развернется и уйдет, но чаяния не оправдались. Только позу сменил, переставив опорную ногу. Внезапно стало ясно: Кай не уйдет. Как тогда, у реки, когда я провоцировала его на эмоции. Он хочет уйти, понимает, что так надо и так будет лучше. Но не может. А я, как последняя мазохистка, упиваюсь каждой секундой его присутствия.

— Ты на меня больше не сердишься? — решилась спросить я.

Он медленно покачал головой.

— Не хочу портить возможно единственный спокойный вечер.

Я выдавила улыбку.

— Я тоже.

— Хорошо, — Кай вдруг отлепился от стены и принялся расстегивать на себе одежду, — значит, ты не будешь возражать.

Стоило ему шагнуть ближе, как меня словно ледяной водой из ведра окатили.

— Что ты делаешь?

Он фыркнул.

— Собираюсь тоже помыться. Ты же сама говоришь, что чистота важнее всего. А я хочу сэкономить силы, раз уж ты сама приготовила воду.

Увидев обнаженную грудь Кая, я крепко зажмурилась. Ну и что, что мы уже один раз занимались любовью?! В темноте ничего не было видно! А теперь, в приглушенном желтоватом свете, мои тактильные воспоминания начали сливаться с увиденной картинкой, заставляя щеки пылать еще жарче.

— Я, вообще-то, голая! — предприняла я слабую попытку отвратить неизбежное и сжалась в комок.