Po tu storonu - Chinenkov

4

Вдруг послышалось гудение моторов, звуки губных гармошек и по дороге промчались несколько грузовиков. Находящиеся в них немецкие солдаты во всё горло распевали песни.

– Видишь, уже как хозяева разъезжают, – прошептал Малов лежавшему рядом Цветкову.

– Раз эти веселятся, значит, дела нашей армии совсем паршивые, – отозвался радист.

– Давай выждем немного, – предложил Кузьма. – Поглядим, откуда и куда едут немцы, и, как стемнеет, двинем в другом направлении.

В этот день мимо пронеслось ещё немало машин с немцами. И все они ехали в одном направлении – на восток. Малов и Цветков провожали их полными ненависти взглядами, скрипя зубами от бессилия.

Под вечер загрохотало. Отдалённые раскаты повторялись всё чаще и регулярнее.

– Сопротивляются ещё наши, – вздохнул Кузьма. – Видимо, немцы никак не могут одолеть их…

– Мы должны тоже там быть, среди наших! – хрипло отозвался Евгений. – А мы тут отсиживаемся… Мне стыдно, что я веду себя таким мерзким образом!

Когда затихли раскаты пушечных залпов, вой летящих к цели снарядов и грохот взрывов, донеслись слабые отзвуки пулемётных очередей и винтовочных выстрелов.

– Слушай, Кузьма, а давай пойдём к нашим! – схватил Малова за руку Цветков. – Мы должны быть там, вместе со всеми, слышишь?

– Ты хочешь непременно погибнуть, так, что ли? – возмутился Кузьма. – Я не трус, понял? Но и не собираюсь за здорово живёшь башку свою сложить!

Он взял винтовку и щёлкнул затвором:

– У нас нет достаточного боезапаса, а немцы из пушек и миномётов бьют. Мне очень жаль погибающих товарищей, но сделаться пушечным мясом тоже не хочу!

– Но и из окружения нам не выбраться вдвоём, – заколебался радист. – А с теми, кто сейчас на прорыв идёт, шанс какой-никакой, но есть?

– У нас есть шанс, если здесь отсидимся, – не согласился с ним Кузьма. – Вот я и собираюсь воспользоваться им! Я хочу остаться живым и выйти из окружения… И тебя выведу, если докучать не будешь сумасбродством своим!

Цветков сразу и не нашёлся, чем возразить на его аргумент. Кузьма обратил внимание, что радист сам не свой, и сердце у него оборвалось.

– Послушай, но мы ведь не трусы? – снова заговорил радист. – Это предательство, что наши товарищи гибнут, а мы… Мы в кустах отсиживаемся и темноты ждём!

Кузьма нахмурился: не хватало ещё, чтобы этот сосунок его уму-разуму учил.

– Если бы в атаку на врага, то я бы с голыми руками пошёл, – пробубнил он. – Те товарищи, которые под минами и снарядами гибнут, всё бы отдали, чтобы оказаться на нашем с тобой месте. А о том, чтобы просто так голову сложить, только ты один и мечтаешь, балбес!

Цветков закрыл лицо ладонями, а когда убрал их, Кузьма заметил в его глазах слёзы.

«Нытик, – подумал Кузьма, и это выбило его из колеи. – Он что, не понимает, куда стремится? Или жизнь ничего не значит для него?»

Канонада и стрельба вдалеке утихли. Радист немного успокоился. Но затишье продолжалось недолго. Через четверть часа снова послышались сильные взрывы. Один… другой… От мощного грохота дрожала земля.

Радист вздрогнул и резко обернулся. На его лице застыл ужас.

– Тяжёлая артиллерия вдарила, – сказал он вполголоса. – Даже трудно представить, какая там сейчас мясорубка.

Вслед за взрывами снова загремели пулемёты и послышались винтовочные выстрелы.

До самой темноты грохотали пушки и рвались снаряды. Цветков лежал на животе, уткнувшись лицом в землю, и о своём желании разделить участь погибающих товарищей разговора больше не заводил.

Когда стемнело, Кузьма ткнул его в бок локтем:

– А теперь пошли!

Цветков вскочил и навесил на плечо винтовку. Он был бледен, глаза глубоко запали. Кузьме стало жаль его.

– Идём, не казни себя, – вздохнул он, трогая радиста за поникшее плечо. – Немцы в любой момент появиться могут. Они любят по отвоеванным территориям цепочками ходить и зачистки устраивать.

Цветков резко вскинул голову, словно его ударило током.

– Да некуда нам уже идти, ты чего, не понимаешь? – выкрикнул он. – Мы в лесу и кругом немцы! Не сейчас, так через час мы наткнёмся на них и…

– Говори потише и идём, – подтолкнул его в плечо Кузьма. – Если наткнёшься на немцев, то не меньше горя хватишь, чем наши товарищи, погибающие сейчас в страшном бою.

Некоторое время они шли молча, спотыкаясь о камни и кусты. Ветки деревьев хлыстали по лицам, но бойцы не обращали на это внимания.

*

Утром, на лесной дороге, показались танки. Тяжёлые машины медленно ползли друг за другом. Колонну замыкал грузовик с солдатами.

Цветков, смотревший в бинокль, сказал:

– Двигаются к месту боя… Сейчас там нашим вдвойне непоздоровится.

Кузьма вздрогнул. В ушах у него зазвенело. «Надо что-то делать, – подумал он. – Но разве смогу я с этим сосунком задержать танки?»

– Что делать будем? – не выдержал Цветков. – Сидеть и ждать, когда танки наших товарищей утюжить будут?

– А ты что предлагаешь, засранец? – спросил Кузьма озлобленно. – Давай возьмёмся за руки и встанем перед пятью стальными махинами?!

Он выхватил бинокль из рук радиста и поднёс его к глазам. Кузьма увидел, как танки развернулись на дороге вправо и замерли, видимо, готовясь к атаке. Из грузовика стали выскакивать солдаты и вдруг…

Моторы взревели, стальные чудовища с длинными стволами орудий окутались дымом и рванулись вперёд. Солдаты, вытянувшись цепью, поспешили за ними.

Радист щёлкнул затвором, загнав патрон в патронник, и прицелился.

– Ты спятил, что ли? – рыкнул Кузьма, хватаясь рукой за ствол. – Танк подбить собрался?

– Нет, я по солдатам стрелять намерен, – огрызнулся Цветков. – Убью, сколько успею, гадов и…

И вдруг земля словно вздрогнула. Один из танков встал и окутался чёрным дымом.

– Что это? – вздрогнул радист, перестав сопротивляться.

– Сейчас посмотрим, – Кузьма поднёс к глазам бинокль. – Горит одна коробочка, – сказал он с ухмылкой, разглядывая горящий танк и видя спешно выбирающихся из башни людей в чёрной форме. – Наверное, на минное поле заехали, гады. Ну и поделом!

Он замолчал, увидев, как загорелся второй танк, и лицо его прояснилось.

– Нет, это не мины, – сказал он. – И пушечных выстрелов не слыхать. Наверное, из танков делают стальные гробы бронебойщики из противотанковых ружей…

Радист молчал, а лицо его светилось счастьем.

– Вот еще один подбили! – воскликнул он, когда очередная махина закрутилась на месте с перебитой гусеницей. – Нет, мы не можем, не имеем права больше бездействовать! Мы просто обязаны хоть чем-то помочь нашим героическим товарищам!

Он снова вскинул винтовку и выстрелил. Выпущенная наспех пуля не задела никого из солдат, но их укрытие было обнаружено.

– Эх, ты, баран безмозглый, – в сердцах выругался Кузьма. – Сам себя уложил в гроб, дубина стоеросовая. Да и меня, наверное, тоже…

Тем временем танки остановились и попятились к дороге, а пехотинцы залегли и слились с землёй.

– Кузьма, давай постреляем по немцам? – засуетился Цветков. – Они вон, все как на ладони? Да и мы боеприпасами обросли. Сколько пособирали по лесу…

– И сколько? – огрызнулся Кузьма, связывая ремнём три противотанковые гранаты. – У всех убитых, кого мы нашли, оставалось по два-три патрона. Ты забыл, сколько времени сопротивлялась всеми забытая и брошенная вторая ударная армия?

– Да-а-а, боеприпасов совсем не осталось, – признал радист.

– На-ка вот, бери, – протянул ему тяжёлую связку Кузьма и принялся вязать еще одну.

– Ты собираешься… – радист облизнул кончиком языка пересохшие губы. – Ты собираешься…

– Не ты и не я, а мы собираемся, – поправил Кузьма вставая. – Два танка невредимыми остались, вот мы их и взорвём, чтоб глаза не мозолили.

– Ты думаешь, мы сможем? – поинтересовался Цветков дрогнувшим голосом.

– А чего тут мочь? – ухмыльнулся Кузьма. – Один твой, другой мой. Пока пехота на земле отлёживается, мы сейчас сзади к танкам подберёмся и метнём в них по связке.

– Но мы разве сможем к ним незаметно подобраться? – прошептал Цветков робко. – Там ещё немцев с десяток и…

– Идём, не скули, – посмотрел на него недобро Кузьма, вставая. – Вот сейчас и покажешь, на что способен! Ты же уже не один день в самое пекло рвёшься, всё голову сложить торопишься, вот и… Короче, пришло наше время показать свою доблесть, так что поторопимся, пока есть возможность.

*

Пригнувшись в кустах, Малов и Цветков, держа наготове винтовки, наблюдали за дорогой. Экипажи собрались у грузовика и что-то оживлённо обсуждали, жестикулируя руками. Радист, явно нервничая, готов был уже метнуть в собравшихся связку гранат, но Малов остановил его прикосновением руки.

– Тихо, – прошептал он. – Гранаты береги для танков и не шевелись, сзади снайпер…