Мир приключений. 1984 год - Александр Кулешов

Первое, что увидела Евдокия Борисовна, когда ее втолкнули в камеру, было бледное, изможденное лицо Кати Кедровой.

— Ой, неужели и вас захватили? — бросилась к ней Катя. — Как же так, вы ж уехали? О сукнах спрашивали?..

Ромашова кивнула.

— А я им ничего, ничего не сказала, — перешла на шепот Катя. — Им сукно очень нужно, до зарезу. Я сама слышала, когда сидела в коридоре — ждала допроса. Дверь была приоткрыта, и тот рыжий говорил с безносым. Безносый — наш симбирской помещик, полковник Баньковский. Его тут многие раньше знали. Теперь он главный палач, начальник контрразведки ихней. А рыжий — его заместитель, Логачев. Самый страшный здесь человек: мучит — жуть, до смерти людей забивает… Так вот они говорили, что мобилизуют сейчас крестьян и их срочно одеть нужно. А еще они говорили, что на этой операции можно хорошо заработать. Как я поняла, они хотят это сукно забрать и продать своим же.

— Ничего, Катя, мы хоть умрем, да ничего им не скажем. Правда?

В небольшой мазанке на окраине села было тесно и накурено. Командиры только что прослушали доклад Широкова о текущем моменте. Шел восьмой день с того времени, когда разведчики отправились в Казань. “Как там дела?” — с беспокойством думал Петр Андреевич, складывая свои бумаги. Ни на минуту не оставляла его эта тревожная мысль.

Сколько близких, дорогих ему людей замешано в этой операции — дочь, жена, сестра, Андрей… А если провалятся?.. Нет, невозможно, нельзя просто… Что же принесут ребята? Срочно нужны подробные сведения о белых тылах, особенно о Казани. Там, говорят, враги захватили золотой запас молодой Республики Советов. Неужели они его вывезли? Вполне возможно. Недаром же рассказывают, белые грузят что-то на пароходы. Да, а силы какие у них там? Вот-вот начнется большое наступление. Уже создана крепкая регулярная Красная Армия. Теперь мы вполне можем потягаться с вами, господа. Недолго вам осталось гулять по Волге…

Комната давно уже опустела, все вышли покурить на свежем вечернем воздухе, а Широков сидел, задумавшись.

— Пришел, явился! — прервал вдруг его раздумья Мельников.

— Кто, кто явился? — встрепенулся Широков. Из-за плотной фигуры командира отряда выглядывало побледневшее, обросшее бородой лицо Еникеева.

— А Андрей где, Андрей Ромашов? И Вера, Наташа?..

— Погиб Андрей, убили его гады, а жена ваша и дочка в порядке.

— Как же так, как случилось?

— Я, я виноват! — На глазах Еникеева выступили слезы. — Дайте закурить.

— Ну-ну, успокойся, садись и говори по порядку, — вмешался Мельников.

— Значит, когда мы ушли от офицерского патруля, — рассказывал Садык, жадно затягиваясь второй самокруткой, — добрались мы до Казани уже без происшествий. Город, вы знаете, торговый. Телеги с товаром, много народу, торгашей всяких — и на базарах, и на улицах шумно везде. Тут уж нам с Андреем хорошо: никто на нас никакого внимания. Ну, нашли мы домик, тот, на Арском поле. Вот нам обрадовались! Все про вас спрашивали, — обратился он к Широкову, — как себя чувствуете, как выглядите, даже что едите. А потом Андрей с Наташей пошли покупать лоток и всякую ерунду для него. А я отправился на базар — послушать, что говорят мои земляки, как им живется. Очень недовольны татары белыми, притесняют их сильно. Ну а Андрюша накупил всяких книг про сыщиков да любовь, конверты, карты игральные, еще там что-то…

На следующий день вышел он, значит, уже торговать. А я рядом крутился. Ох и ловкий он парень! Взял еще в типографии пачку свежих газет, и вовсю его торговля пошла. Так мы и бродили с ним целыми днями по улицам. Больше около штаба ходили, он даже в казармы попадал. Рассмотрели как следует этих народармейцев. Воюют они якши только с женщинами и водкой, а с нами не очень-то рвутся драться.

Офицеры тоже все больше по ресторанам. Поют там, танцуют, клянутся, что скоро начисто разделаются с большевиками. И все своими полками да вооружением хвастают громко. Ну, мы тут тоже запомнить старались названия всяких частей и сколько у них сил. Я на память много помню. Сами понимаете…

— Потом, позже об этом подробно доложишь. Начальника штаба позовем, отметим на карте. С Андреем что? — поторопил Широков.

— Дня четыре так бродили, разнюхивали все. А затем я смотрю — вроде легкая паника у беляков: офицеры беспокойные, как на плите горячей сидят. А еще их грузовики все возят на пристань тюки да ящики. Пристань в Казани, знаете, далеко, верст пять или шесть будет. И патрулей там, на этой дороге, много — прохожих всех проверяют, документы смотрят. В общем, опасно туда ходить. Но мы подумали, подумали и решились — пошли. Андрей с лотком, а мы с Наташей вырядились, вроде гуляю я с барышней. Нас и не останавливали почти. Один было раз, да у Наташи документы в порядке, а у меня татарские, от муллы. Нас сразу же отпустили, только сказали, что нечего нам делать на пристани. Я и объяснил, что мать моя там торгует, ларек у нее. А Андрюшку раз пять задерживали. Я один раз видел, как он свое свидетельство вытащил, офицер посмотрел и отпустил его. Молодец он парень… — Еникеев запнулся на секунду, — был… Жалко его очень. Как только пришел на базарчик у пристани, так во все горло и закричит: “А ну давай, налетай! Налетай! Только у меня вы сможете купить игральные карты да узнать свежие новости из газет”. И что вы думаете — покупали, и еще как!

А дело под вечер было, теплый вечер, хотя и начало сентября. Небо чистое, солнце за Волгой красиво так заходит. Народу полно. Пароходов там собралось! Стоят плотно друг возле друга. Походили мы с Наташей около них, а тут Андрей к нам вроде случайно подошел. “Попробую-ка на самую пристань пробраться, — говорит. — Гуляйте здесь пока”.

Мы сели на травку, ждем, а его все нет и нет. Совсем стемнело, огни зажглись, а Андрея не видно. Я уже думал сам туда пойти — выяснить, в чем дело, хотя и опасно это. Только встал — смотрю, он появляется, веселый такой, и тихо говорит: “Ну, ребята, много я интересного узнал. Знаете, я на пароходах был, по каютам даже ходил. Господам очень карты мои нужны. А один мне вот что подарил, — и показал нам японского сукна гимнастерку с какими-то темными пятнами. — Только кровь на ней: видно, убили кого из наших. Мне неудобно было отказаться — еще заподозрят чего”.

Потом он стал рассказывать мне, какие части на пароходах и куда их везут. Раза два повторил, чтобы я запомнил. А я ему, шайтан меня за язык дернул, и говорю: “Ты гимнастерку спрячь где-нибудь, а то на ней кровь и носить ее с собой опасно. Подкинь, — говорю, — под какой-нибудь торговый ларь, они уже закрыты все”.

Он и пошел прятать. Вдруг крик, шум. Оказывается, хозяин, торгаш, у того ларя был, ночевал там, что ли? Он и схватил Андрея — думал, грабить лезет. Ну, и гимнастерку ту заметили. Тут сразу же и повели его в контрразведку. Мы все ходили, ждали — никак я не мог допустить, чтобы такой ловкий, умный парень пропал из-за пустяка. Думал: ведь докажет же он, что офицер подарил.