Темные тропы - Мэтью Гэбори

– Это умозрительный вывод, спекуляция! – вскричал Сокол.

– Нет. Интуиция.

– Интуиция? И только поэтому ты хочешь рисковать жизнью? Пытаться проникнуть в храм Пилигримов, основываясь на одной только интуиции?

– Ты предпочитаешь, чтобы я скрывался и ждал, когда они снова меня найдут? Чтобы я восемь или девять дней молился, как бы они вновь не вышли на мой след? Даже если я не прав и источником слухов оказался кто-то из жителей Тараска, это совершенно ничего не меняет. Мы никому не должны доверять, за исключением находящихся здесь людей. Разумеется, в этом городе должно быть достаточно мест, где можно спрятаться, но нет уверенности, что попытка не повторится. Я не намерен тут сидеть сложа руки, капитан. И если ты надеешься убедить меня в обратном, тогда я обойдусь без твоей помощи.

– Ты никогда не сможешь попасть в храм. И даже если бы каким-то чудом тебе это удалось, ты был бы убит молнией.

Януэль заметил странный блеск в глазах капитана, но решил не обращать на него внимания.

– Посмотри на меня, – сказал он. – Ты уже забыл, что кровь Волн течет в моих жилах, что Хранитель Истоков бодрствует в моем сердце и что Желчь также может меня по-своему защитить? Посмотри мне в глаза и посмей сказать, что у меня нет никакого шанса пережить удар молнии.

Маленькие молнии, которые прочерчивали зрачки пилигрима, стали ярче.

– Ты не желаешь меня выслушать! Допустим, я соглашаюсь помочь тебе, если это стоит того… Если я попытаюсь сам совершить обряд и освятить путешествие, может случиться, что молния перенесет тебя в какое-нибудь скверное место или даже вообще никогда не придет по назначению.

– Я иду на риск, капитан. Поверь мне, будь у меня выбор, я предпочел бы действовать иначе, но никто в этом городе не сможет долго меня прятать. Без меча я никогда не смог бы покончить с Кованым. Никогда… Ни я, ни Шенда и никто из вас, – уверенно сказал он, посмотрев на монахов-воинов. – Но я не должен снова использовать меч. Я это сделал однажды, и Фарель заплатил за это своей жизнью.

– У тебя есть Феникс, – напомнил Сокол.

– Это не ручное животное, – подчеркнул Януэль. – Соединяющие нас узы сложны и тяжки. Я не могу положиться на него. До такой степени.

– Я упорно считаю, что ты поступаешь безрассудно. Мы всегда можем придумать ловушку, устроить им западню… Выманить их из храма, например?

– Сейчас я задам тебе очень простой вопрос, капитан. – В голосе фениксийца сквозило нетерпение. – Какое из двух зол ты считаешь более опасным: путешествие молнией или харонцев? Следует ли предпринять все возможное, чтобы получить шанс попасть в Каладрию, или надо бросить все силы на то, чтобы избавиться от харонцев, пущенных по моему следу? Капитан сжал губы, лицо его выражало сомнение.

– В действительности, – продолжил Януэль, – проблема вовсе не в этом. Если Темная Тропа смогла добраться сюда, а нам удастся ее разрушить, Харонии будет достаточно просто создать новую.

– Но им снова понадобится молния, чтобы оказаться здесь! – огрызнулся капитан.

– И кто бы им в этом помешал? Ты? Ты же мне объяснил, почему твоя роль ничего в этом не меняет… Если орден решит принять новую Темную Тропу, ты будешь беспомощен. И мы тоже. Именно поэтому мы должны их опередить и перехитрить, использовав молнию для того, чтобы покинуть этот город и оказаться в Каладрии.

Чан и Шенда до сих пор хранили молчание, но они оба считали доводы фениксийца справедливыми. Драконийка о них узнала даже раньше, чем они пришли в трактир. Януэль еще по дороге в общих чертах посвятил ее в свой план. Она видела Кованого, видела, как Желчь завладела избранником и как Фарель принес себя в жертву, чтобы его спасти. Необходимо было как можно скорее попасть в храм.

Или отречься.

Януэль посмотрел капитану прямо в глаза:

– Ты сказал, что пойдешь куда угодно, если я тебя об этом попрошу. Так сделай это.

Напоминание об обещании, которое он дал прошлой ночью, окончательно убедило Сокола. Решение фениксийца могло оказаться наилучшим. Он хлопнул себя ладонями по ляжкам и гулко расхохотался.

– До самой Харонии, если понадобится! – воскликнул он и подозвал к себе знаком одного из монахов-воинов. – Дай-ка мне это, – сказал он с таинственным видом.

Монах-воин поклонился и протянул прямоугольный предмет, завернутый в ткань. Капитан принял его и аккуратно положил на низкий стол.

– Усаживайтесь вокруг, – сказал Сокол, указывая на стулья. – И смотрите внимательно.

Со всяческими предосторожностями он развернул ткань и извлек из нее гипсовый слепок в виде пластины. Он подул на ее поверхность и попросил добавить света. Каладриец приблизился и поставил на стол подсвечник, так чтобы всем был отчетливо виден рельеф слепка.

– Я его выполнил сегодня утром, – шепнул им Сокол. – По памяти и с тех планов, которые смог разыскать в библиотеке храма.

Януэль узнал место – общий набросок храма Пилигримов и окрестные улицы.

– Но… но как ты мог знать заранее? – пробормотал он.

– Между тем это просто, – ответил ему Сокол с довольной улыбкой. – Вначале мы собирались подстроить харонцам ловушку. Я не был намерен импровизировать, и вот – работа готова! Каладрийцы помогли снять план местности вокруг храма, чтобы у нас был общий вид ансамбля.

Если этот план и не был достаточно точен, все же он позволял теперь составить представление об архитектурном замысле храма и о кварталах, посреди которых он возвышался.

Капитан схватил оловянную ложку, торчавшую из стакана, и, вооружившись ею как линейкой, начал свои пояснения с левого края плана:

– Вот тут, к западу, голова Тараска. Квартал начинается здесь, от границы между шеей и остальной частью тела.

Гипсовый слепок с точностью воспроизводил все неровности, вздутия и утолщения тела Хранителя и вереницы прижавшихся друг к другу миниатюрных домиков на его боках.

– Этот квартал застроен в основном большими гостиницами, куда съезжаются купцы и торговцы, а также все, кто прибывает в город с намерением отправиться дальше, на север. – Он провел ложкой по большой улице, которая прорезала квартал насквозь и оканчивалась на правой стороне плана. – Это улица Тейчин, считающаяся на Тараске священной. Вдоль нее тянутся внутренние садики, в которых попадается множество открытых щелей. Это жабры, и летом они выпускают горячий пар. Некоторые предприниматели, между прочим, умудряются торговать им. Похоже, этот пар имеет целебные свойства… Как бы то ни было, на протяжении всей улицы вы не найдете ничего, кроме роскошных отелей с их термами и садами.

– А эти испарения, – спросил Януэль, – они не выделяются в данный момент?