Рейд к звездам - Альфред Ван Вогт

— Наша задача — действовать уверенно и не сделать ничего, что могло бы вызвать подозрение. Это означает, что каждый из нас, включая и тебя, должен вести себя, как обычно. Что ты собирался сейчас сделать?

— Пойти в каюту и принять душ,— ответил Стрейнжбери.

Он начал приходить в себя после первого потрясения, вызванного известием о заговоре. Мысль о том, что размеренная жизнь корабля может в один миг измениться, взбудоражила его. Но еще больше его потрясло осознание того, что безумное путешествие в бесконечность будет прекращено. Наконец-то...

— Ладно, — сказал Дженерети. — Иди прими душ. А я отправлюсь с тобой. На всякий случай.

— Будет лучше, если я не пойду домой, — с сомнением пробормотал Стрейнжбери.

— И твой отец начнет что-то подозревать!

Стрейнжбери было нелегко. Он понял, что отныне он — один из заговорщиков, почувствовал, что на этом пути его будут подстерегать неведомые опасности. Несмотря на душевные волнения, зарождающиеся в потаенных глубинах его души, он еще держал себя в руках.

— Отец еще больше удивится, когда увидит нас вместе, — сказал он. — Кстати, ты ему не нравишься.

— Не нравлюсь! — Дженерети повторил слова Стрейнжбери так воинственно, что неожиданно в сердце сына капитана закралось сомнение.— Ладно, убедил. Пойдем прямо в кинозал. Но помни, мои слова. Следи за собой. Держи себя в руках и ничему не удивляйся. Будь готов шагнуть вперед и принять командование.

Он положил руку на плечо Стрейнжбери.

— Мы победим, — торжественно объявил он. — Мы сделаем это!

Томас увидел капельки пота на лбу Джея. И внезапно сыну капитана пришло в голову, что Дженерети далеко не так уверен в успехе, как пытается показать.

И только минутой позже, когда молодые люди уже спустились с мостика, Стрейнжбери почувствовал насколько напряжены его мускулы. Он был готов к борьбе.

* * *

Стрейнжбери плюхнулся в кресло и заерзал, устраиваясь поудобнее. Тем временем в кинозале погас свет. Опоздавшие на сеанс ощупью искали свои места. У Стрейнжбери еще было время отказаться от предложения Дженерети. Однако если он не собирался поддерживать мятеж, то ему следовало действовать немедленно.

Томас слышал, как Дженерети, стоя в проходе, говорил что-то какому-то парню, но не слышал, что именно. Чуть позже Джей опустился на сиденье рядом со Стрейнжбери и наклонился к сыну капитана:

— Еще несколько минут, и все будут в сборе, — объявил он. — Когда двери закроют, мы получим знак. Начнется сеанс. В темноте я поднимусь на сцену. Мое появление там — сигнал к началу мятежа. Ты пойдешь со мной.

Стрейнжбери кивнул. Однако происходящее ему не нравилось. Только что он сочувствовал мятежникам, а вот сейчас его охватил страх перед возможными последствиями их необдуманных поступков. Стрейнжбери не мог представить себе, что может случиться. Полное и всеобъемлющее чувство надвигающейся опасности охватило его.

Раздался звонок.

— Фильм начинается,— прошептал Дженерети.

Время неумолимо бежало вперед. Неожиданно Стрейнжбери захотелось что-то предпринять. Его неуверенность росла. У него появилось твердое убеждение, что он поспешил, согласившись поддержать мятежников. Что, если они используют его на первой стадии восстания, а позже, когда потребность в нем отпадет, попросту сместят Томаса с поста капитана... который в любом случае достался бы ему после смерти отца, вместе с правом решать: продолжать ли движение к созвездию Центавра или повернуть обратно? Неожиданно Стрейнжбери понял, что ничего не выиграет от победы Дженерети.

С отчаянием сын капитана заерзал на стуле, напряженно оглядываясь и пытаясь придумать, как удрать от мятежников.

Глаза его уже привыкли к темноте.

На самом деле в зале было не так уж и темно. С одной стороны от Стрейнжбери сидел пожилой мужчина — третий помощник капитана. Рядом — его жена. Третий помощник перехватил пристальный взгляд Томаса и кивнул.

Стрейнжбери улыбнулся, потом повернулся в другую сторону. Джей, находящийся рядом с ним, спросил:

— А где Кэрсон?

Кинозал, как обычно, был полон. Внимательно вглядываясь в темноту, Стрейнжбери обнаружил старшего помощника Кэрсона, сидящего почти в последнем ряду, а потом увидел второго помощника, тяжело плюхнувшегося на одно из свободных мест в первом ряду. Из старших офицеров не пришел только капитан, Стрейнжбери-старший. Это немного обеспокоило Томаса.

Хотя каждый из членов команды мог смотреть любые фильмы в своей каюте в любое время, три раза в неделю в кинозале проводился показ фильмов. Три раза в неделю восемьсот человек собирались вместе, чтобы тихо и внимательно посмотреть какой-то эпизод из жизни далекой Земли. По мнению психологов, это должно было способствовать единению экипажа. Редко кто пропускал эти киносеансы.

Капитан должен был вот-вот появиться.

Стрейнжбери приготовился к неприятностям. Вот на экране промелькнули первые кадры фильма, затем включилось музыкальное сопровождение. Голос за кадром сказал что-то о «важности тяжелых испытаний», потом пошли титры картины. В этот момент Стрейнжбери повернулся и посмотрел на то место, где обычно сидел его отец.

Кресло было пустым.

Случай совершенно необычный. Отсутствие капитана на обязательном просмотре вызвало у Стрейнжбери предчувствие надвигающейся катастрофы. Ведь Дженерети тоже намекал, что капитан догадывается о заговоре.

Если так, то такой проницательный и опытный человек, как Стрейнжбери-старший, несомненно принял меры, чтобы мятеж провалился. Да разве может какой-то сопляк Дженерети провести самого капитана. Что ж, если так, то путешествие продолжится и дальше. Эта мысль еще больше расстроила Стрейнжбери. «Надежда Человечества», покинув Землю, пробыла в космосе уже семь тысяч восемьсот дней. И кто знает, что ждет землян к конце пути?

Стрейнжбери колебался. Стоит ли присоединяться к Дженерети? Не лучше ли представить тому действовать без помощи Томаса? Если восстание провалится, никто не узнает о том, что сын капитана был готов поддержать мятежников. Да, именно так. Он не будет ни во что вмешиваться, пока ситуация не определится.

Приняв решение, Стрейнжбери со вздохом откинулся на спинку сиденья. Раздражение уступило место разочарованию. Только сейчас он обратил внимание на экран.

Показывали суд. Военный трибунал.

Молодой мужчина с бледным лицом стоял перед судьями. Чуть поодаль, за решеткой дожидались своей очереди еще шестеро.

Говорил прокурор. Томас успел уловить только часть речи.