Сумеречные врата - Пола Вольски

Гочанна захлопнула тетрадь. Ее ожег стыд, словно, подсматривая в замочную скважину, она увидела мать голой. Листок, заложенный между страницами, выпорхнул и приземлился на пол. Девушка подобрала его и прочла ровные короткие строки:

Ключ к Замку

Сторож верный и надежный,

охраняй в Святыню дверь.

Древних знаний ты не выдай,

вору хитрому не верь.

Ты от всякого пришельца

Нашу тайну сохрани,

лишь по слову моему

дверь послушно отвори.

Детский стишок. Считалочка. Веселым человеком был Ширардир или кто-то из его преемников. Джатонди быстро запомнила звонкую песенку, вложила листок обратно в дневник, положила тетрадь обратно в ящик и ушла.

Вернувшись в западное крыло, она не нашла Чаумелля. Сейчас ей было не до поисков и не до размышлений, куда он мог запропаститься. Пробежав по коридору к купальне, Джатонди заперлась там, наполнила ванну водой, разделась и долго отмывалась щеткой и ароматным мылом. Она растерла кожу докрасна, и все равно не чувствовала себя чистой.

«…и кощунственный вонарец во Чаумелль нашел убежище в сстенах УудПрая, куда мы не можем посследовать за ним. Здессь он убил ещще одну из наших крылатых сесстер, и весе же гочалла не изгнала его из ссвоего дома. Мы ожидаем за сстенами дворца. Рано или поздно неверный покажетсся…»

Странно шипящий голос вивури умолк. Из-под темного капюшона зеленоватым блеском светились глаза.

Безмолвным жестом КриНаид-сын отпустил говорившего. Жрец-убийца с поклоном попятился к выходу, не сводя взгляда со своего повелителя, пока их не разделила закрывшаяся дверь.

Не бывает у людей такого блеска в глазах — но ведь в нем течет немало крови верхнего плана. В ДжиПайндру такое — не редкость, но теперь каждый обладатель этой крови драгоценен. Вивури — Безымянный, как и все они — нес в своем теле материю Ирруле. Потомок божественного отца-Аона, родич КриНаида — он мог принести Отцу щедрую жертву.

…И тем возвыситься до лучезарного покоя в окончательном единении с бесконечным.

Кровь верхнего мира, пища Аона. Крошечные частицы ее были разбросаны по всему храму, как золотая россыпь, слишком скудная для разработки. Но теперь, в час великой нужды, каждая крупица ее драгоценна. Вклад вивури, пусть скромный, будет принят с радостью.

А весть, принесенная им… Вот и ответ Лучезарной Ксандуниссы на призыв ВайПрадхов. Ответ, не высказанный вслух, но от того не менее красноречивый. Правительница Кандерула укрывает вонарского лазутчика. Решение гочаллы ясно без слов. Она не дочь Отца, не сестра Сынам. Она связала свою участь с чужеземцами, чье назойливое присутствие в Кандеруле стало нестерпимым. Наконец настало время Авескии очиститься, долгожданное время, но возжечь очистительное пламя может только Отец, а Отец пока… занят другим.

Не в себе.

Рассеян.

Без памяти.

Презирает мелочные заботы смертных. Холоден. Безразличен.

Впал в старческое слабоумие.

Непознаваем, непостижим. Его великий разум недоступен пониманию существа Исподнего мира.

Безумен. Потерян безвозвратно.

Всякая мысль об этом — святотатство. От такого есть верное средство. КриНаид-сын снял маску и застыл в неподвижности. Он изгнал из своего разума все мысли, открыв его свету сознания Аона. Подобное состояние полной открытости всегда означало мольбу, призыв. Опустошив свой разум, он впускал в себя Отца.

Но на сей раз отклика не было. КриНаид ждал напрасно. Минуты шли, а молчание оставалось молчанием. Пальцы Первого жреца — длинные сияющие щупальца — потянулись к величайшему из талисманов Ирруле, усыпавших его одеяние. Обычно возлюбленный Первенец, любимый сын Отца, не нуждался в искусственной поддержке. Но мир изменился. Несомненно, мощь Сияющего мира поможет восстановить разорванную связь.

Он позвал: и вслух, и молча. Его ум пребывал в полной готовности, и в нем загорелся знакомый внутренний свет. Он послал свой разум, усиленный высшим светом, на поиски, но во всем мире ответом ему была лишь пустота. Никого. Пустыня, мертвая, как отчаяние.

Впервые зов его остался без ответа — впервые. Словно Отец умер — но это невозможно.

Быть может, он спит. Или вернулся обратно, в родное ему Сияние, покинув Исподний мир навсегда. Покинув своего первенца одного во мраке нижнего уровня.

Не может быть! Отец всего лишь уснул. Он проснется, снова став Собой, и будет голоден и готов к Обновлению.

Конечно же, он скоро проснется.

Талисманы на плаще первого жреца то наливались светом, то тускнели — знак нарушенной сосредоточенности или сильной страсти. Но КриНаид-сын, наследник Сияния, не знал страстей. Просто глубоко в его душе зародился странный холод. Он не знал, что это означает. Быть может, что-то в нем превращалось в камень.

9

Ренилл стоял в своей комнате-чулане, уставившись сквозь решетку в глаза вивуры. Полосатая мордочка неподвижно застывшей на железном переплете ящерицы была обращена к нему. И так уже не один день. Ни она, ни человек ничем не проявляли враждебных намерений, но перемирие не могло длиться вечно.

Было далеко за полдень. По заведенному распорядку, Джатонди уже должна бы пригласить его к столу. Рениллу хотелось пойти поискать девушку, но он не решался.

В дверь постучали. Язычок вивуры на миг показался из пасти. Голос гочанны:

— Ренилл, вы здесь?

До сих пор она ни разу не назвала его по имени. Он поспешно отворил дверь.

Ее волосы оказались влажными, а кожа блестела, словно она только что вышла из ванны. Стояла неподвижно, с серьезным лицом, но казалось, воздух вокруг нее потрескивал, как перед грозой. Ренилл уже знал, что она скажет.

— Я это сделала. Добыла ключ.

Ему почему-то захотелось попросить прощения. Вместо этого Ренилл спросил:

— И когда вы решились? — Сама не знаю. Сделала — только что. «Сделала» — значит, обыскала вещи матери, и ей было ненавистно и вспоминать, и отвечать на его вопросы.

— Я понимаю, это было нелегко… — неловко и жалко пробормотал Ренилл.

— Напротив, совсем просто. Все было открыто, не заперто, ведь она даже не подозревала… ей в голову не могло прийти…

Ему хотелось крепко обнять девушку. Сопротивляясь этому порыву, он попросил:

— Тогда скажите мне пароль и объясните, как попасть к Святыне, и я больше не стану беспокоить вас.

— Сказать? Объяснить? Зачем? Уж не думаете ли вы отправиться туда в одиночку?

— Я не ожидал от вас дальнейшей помощи. Вы и без того сделали для меня так много…

— Вы ошиблись в своих ожиданиях. Полагаете, сделав то, что от меня требовалось, я покорно исчезну?