Горящая путевка в ад - Александр Белов

— Серафимий так хорошо знаком с лабиринтами этого мира? — неожиданно для самого себя спросил Стас.

— Я не знаю, — слишком быстро ответила Ли, — и вообще, это не мое дело.

— Тогда нужно подумать, куда идти дальше, — молодой человек перевел разговор в другое русло, — я предлагаю налево, — он улыбнулся, надеясь на ответную реакцию ангела, но ее не последовало. Напротив, Ли стала еще более серьезной и задумчивой и молча ступила в правый тоннель. Стасу ничего не оставалось, как последовать за ней.

Шли они совсем недолго, минут через двадцать вдалеке послышались голоса и некое подобие музыки, кто-то ритмично бил в барабаны. Молодой человек остановился, не дожидаясь, когда то же самое сделает ангел, но та, как оказалось, даже ускорила шаг.

— Ли, — зашипел ей в спину Стас, — ты с ума сошла, если мы пойдем туда, нас схватят, тогда мы точно не сможем спасти твоего сына, точно так же, как не спасемся и сами.

Только она словно не слышала увещеваний и твердо шла на все приближающиеся голоса. Стас попытался остановить ее силой, но упал, наткнувшись на невидимую преграду. Молодой человек поднялся, потирая ушибленную поясницу, и снова побежал за удаляющейся, едва светящейся фигурой.

Силы ангела убывали с каждой секундой пребывания в этом месте. Походка стала неровной, несколько раз Ли спотыкалась, но упорно двигалась к цели, что-то бормоча себе под нос.

— Мы уже близко. Зал торжеств, а в нем идол и все они. Как же я их ненавижу…

Стас не узнал голос девушки, он стал ниже и грубее. Молодой человек нагнал сгорбленную фигурку и едва сдержал крик — белоснежная кожа ангела покрылась красными узорами. Словно нанесенные сумасшедшим художником, они не были статичны, а жили своей жизнью, в них можно было различить человеческие тела, подвергающиеся самым различным пыткам и казням.

— Лилуйана, что с тобой? — Стас схватил ее за плечи и стал трясти, чтобы она пришла в себя.

Девушка подняла на него глаза, которые к тому моменту также сильно изменились. Зрачки стали вертикальными, а радужка из ярко-голубой превратилась в кроваво-красную. Светящиеся локоны потускнели и продолжали темнеть на глазах. Стас не понимал, что происходит, он отпрянул от ангела.

— Ли, борись, — горячо зашептал он, — не смей сдаваться. Этот мир не получит твою душу! Борись!

С этими словами он впился в ее губы. Сразу вспомнился тот поцелуй у зеленого домика Мишки в Анапе, когда она едва стояла на ногах, и ласковое море, и все его мысли о ней… Это было так недавно и так давно. Голубоватой струйкой в терзаемое судорогами тело ангела потекла чистая энергия любви. Красные узоры подобно червям сползли вниз и впитались в землю, глаза снова засияли небесным светом, волосы приобрели свой первоначальный оттенок. Лилуйана вернулась, но Стас понимал, что это ненадолго. Ей срочно нужно было покидать Нижний мир, иначе он не выпустит уже никогда. Обессиленная девушка осела в объятия молодого человека и едва слышно вздохнула.

— Что произошло? — Ли смотрела на Стаса пустыми глазами и ничего не понимала. — Почему мы еще здесь? Идем же скорее, они убьют его, если мы не поспешим.

И они пошли. Тоннель закончился глубоким провалом идеально круглой формы. На самом дне кишело море чертей, бесов, демонов. По всему периметру горели факелы, отчего было нестерпимо жарко. В центре стоял каменный алтарь для жертвоприношений, окруженный чашами с чадящими благовониями, на нем, надрываясь от плача, лежало маленькое тельце, над которым застыла женская фигура.

— Убей! Убей! Убей! — дружно скандировала толпа. Серые черти остервенело били в барабаны, нагнетая обстановку, по каменным стенам плясали жуткие тени.

Рядом с девушкой стоял рослый демон с ветвистыми рогами и плотоядно улыбался.

— Люцифер, — прошептала Лилуйана.

— Катя, — ужаснулся Стас.

Ли сжалась в комок, и вдруг из ее груди вырвался крик боли и отчаяния. Многократно отбившись от каменных стен, он скакал вместе с тенями в безумном танце.

Девушка у алтаря подняла лицо с горящими адским пламенем глазами и ухмыльнулась.

— Схватить! — приказала она, и серая волна поползла вверх по отвесной стене, словно по ровной лужайке. Катя стала смеяться так жутко, что по спине побежали мурашки.

Стаса сковал ужас. Он смотрел на хохочущую внизу девушку и не узнавал в ней милую, добрую Катюшу. Он не знал, почему она так изменилась, но в глубине души порадовался, что та жива.

Искаженные злобой морды стали перелезать через край ямы и тянуть свои жадные ручищи. Стас смог отбиться только от пятерых чертей, которые с визгом полетели вниз. А потом наступила темнота.

Миша сидел на камне и наблюдал за плодами своей работы. Он посчитал, что выполнил все требования, которые предъявил к нему Рыжий, и теперь имел полное право на отдых.

— Ну, брат, — рогатый похлопал Мишку по плечу, — сколько здесь работаю, но такое мне в голову точно придти не могло. Да и все, кто были до тебя, не особо справлялись, а ты просто молодец.

— Да ладно, — изображая безразличие, протянул тот, — на моем месте так поступил бы каждый.

— Так уж и каждый? Вовсе не каждый. Я бы точно не додумался сделать стул с… — тут рогатый не выдержал и рассмеялся, хрюкая и брызгая слюной во все стороны. — А они-то рады, вот только боюсь, теперь им точно придется тут вечно куковать, ведь совсем работать не хотят, как и прежде. А не соберут хорошую повозку, не получат пропуск в Верхний мир.

— Ну как говорится, проблемы шерифа индейцев не волнуют. Или что-то в этом ключе, — Миша зевнул. Глаза у него слипались, и он очень быстро заснул, свесив голову на грудь. Рыжий черт встал рядом, опершись на свои вилы, и начал вспоминать, как новоявленный святоша грешникам угождал.

Все началось с того, что Миша, или как уважительно называл его черт Михаил, спросил, может ли он менять что-то местами. Черт заверил, что ему можно хоть весь ад перевернуть, но грешники должны оставаться каждый на своем месте, иначе не положено. Это не было помехой, и он начал творить.

Первым делом утешитель обиженных и оскорбленных отправился в зал, где надрывался кучерявый певец, и предложил тому более выгодный контракт, а в последствии, может, и гастроли. Для черта эти слова были непонятны, а вот мучитель нот сильно обрадовался и даже замолчал ненадолго. Михаил о чем-то коротко с ним переговорил, и тот быстренько собрал свой нехитрый скарб для того, чтобы перебраться в указанное место. Рыжий очень удивился, когда утешитель привел певца в помещение, где они начали свой обход, а именно в зал ожиданий. Грешники даже ухом не повели, когда Михаил и улыбающийся так, что едва рот не рвался, певец прошли среди их плотных рядов.