Мальтийский крест. Том 1. Полет валькирий - Василий Звягинцев

Вышел на улицу, сел в машину, поставленную напротив калитки, где обычно встречал Настю. Отсюда ближе всего к станции метро и стоянке такси. Через главный КПП обычно никто в увольнения не ходил, и разминуться с девушками он не боялся. Другое дело — сколько придётся ждать? Сейчас начало седьмого вечера, часикам к восьми барышни наверняка соберутся, а пока, наверное, обновки примеряют.

Что ж, спешить некуда, можно не спеша подумать. И не только о своих будущих семейных делах. В отношении Насти Ляхов его успокоил — если она его любит и сделала осознанный выбор — чего ещё желать? Если умеет держать слово, данное почти чужому человеку, то уж мужа наверняка не обманет. В себе он тоже был уверен, патологической тяги к любой юбке и тому, что под нею, не испытывал никогда, с юных лет. Как правило, все его прошлые романы больше напоминали дружбу с лицом противоположного пола, обладающим некоторыми приятными анатомическими отличиями. Длились такие дружеские связи не слишком долго и завершались обычно тем, что подруга находила себе более перспективного поклонника и партнёра.

Гораздо больше его сейчас занимала полученная от Ляхова информация по поводу «Братства» и его целей. Он ведь фактически ничего толком и не узнал. Что организация существует — безусловно. Что мощь её велика, даже — непредставима — тоже. Достаточно одного-единственного факта — переброски через век времени и несколько тысяч километров пространства целой дивизии со средствами усиления. Как человек сызмальства военный, Валерий представлял, что это такое. В обычных условиях на подобную передислокацию потребуется несколько десятков железнодорожных эшелонов и неделя времени, при условии, что поезда будут идти подряд, «зелёной улицей».

Но им ведь противостоят некие, соразмерно могущественные силы, иначе для чего всё?

Теперь ему предлагают записаться волонтёром на эту неизвестно чью войну. Против войны он ничего не имел, потому что ничему другому не учился и ничем не занимался. И получалось у него очень неплохо. С кадетского корпуса равнялся на такие образцы, как генералы Скобелев и Слащёв. Они импонировали ему не столько полководческими талантами (хотя и этим тоже), сколько возрастом. Особенно Слащёв — за три года дослужившийся от капитана до генерал-лейтенанта, в тридцать два года явивший миру столь яркий блеск таланта, что и пресловутый Моше Даян смущённо ковырял бы носком ботинка землю, доведись им встретиться. Даян, тот подавлял противника, кроме всего прочего, безусловным техническим и огневым превосходством, а Яков Александрович — исключительно сумасшедшей по невероятности тактикой и запредельной отвагой своих бойцов. Так что есть разница.

Но опять Уварова увело в сторону. Он ведь о другом думал.

В волонтёры записаться… Долг чести не препятствует, требует! С той минуты, когда он, спокойно и достойно попрощавшись с жизнью в кругу товарищей, готовился принять «последний и решительный» на последнем рубеже и вдруг увидел Михаила Федоровича Басманова во главе корниловского полка… Он готов расплатиться жизнью за ту сказочную помощь. Сказочную, иначе не скажешь. Другое дело — ночь в Берендеевке на сказочную совсем не походила. Обычная офицерская выпивка после смертного боя, когда «печенеги», штурмгвардейцы, дворцовые гренадеры и белые офицеры, побратавшись, дружно обмывали следующий кусок выпавшей, как шестёрка на игральном кубике, жизни, награды и звёздочки, полученные из «Высочайших» ручек. Даже вечный подпоручик Константинов стал наконец поручиком.

Тогда и сказал Уваров, сидя в обнимку с двумя корниловцами, Ненадо и Оноли, что если придётся — и они их так же выручат, не задумываясь…

— Да уж, — ответил худощавый, нервный Валериан, почти тёзка, — твоя рота нам под станицей Торговой в восемнадцатом году вот так бы пригодилась. — Он сделал чиркающее движение ребром ладони по горлу.

— Да что под Торговой, — возразил кряжистый, с грубым унтерским лицом Ненадо. — Вот когда за Минеральные Воды дрались…

— И что — Минеральные Воды? — спросил Уваров.

— Что-что! Хрен в пальто! Нас восемнадцать человек осталось, а всё полком считали. Хорошо эскадрон ингушей подскочил, с тыла красных порубали. А то б так и валялся между путями Игнат Борисович, в одних подштанниках и дыркой во лбу!

— Всё, мужики, всё, — заплетающимся языком говорил Валерий, с трудом дотягиваясь протянутой рукой до налитой рюмки. — Случись у вас чего — только позовите… Долг чести, господа, долг чести…

Об этом и вспоминал сейчас подполковник граф Уваров, прикуривая третью сигарету, сидя в тиснёной кожаной бонбоньерке[80] своей «Ласки» — двухдверной полуспортивной машины, купленной на последние деньги перед экспедицией в Одессу. Специально для Насти купленной. Чтобы со свистом прокатить любимую и по Москве, и до Питера, и до Ялты, если захочет. А не захочет — ну, значит, не захочет.

В «Братство» он, безусловно, вступит. Выбора нет никакого. Настя была в Южных морях на пароходе «Валгалла» — он нет. Настя — крестница Ляхова и совсем другого, незнакомого человека, представляющегося чем-то вроде Вотана (если они там все ориентируются на «Валгаллу», как на обитель богов, а не на нормальный пароход). Встретятся они сегодня — он спросит. Как ответит — так и будет.

«Смешно, господин полковник, смешно», — сказал сам себе Валерий, доставая из кармана на дверце фляжку виски, положенную в любой такой машине наравне с дорожной аптечкой. Три длинных глотка — и хорошо! Мысль приобрела точное направление, не рассеиваясь на побочные, бесперспективные.

«Влюбился наконец в самую красивую, самую умную, самую сильную и отважную девушку на свете. И это чистая правда. Что из Насти за жена получится, если её к кастрюлям и пелёнкам приставить, — вообразить пока невозможно. А если при службе держать и дать ей полную возможность самовыражения — в избранной области, да годик-другой посмотреть — тогда и разберёмся. Мне двадцать семь, ей — двадцать. Время есть».

Наконец из калитки появились валькирии — все семь. А Валерий боялся, вдруг Вельяминова с подругами не пойдёт, что-нибудь придумает для «отмазки». Останется валяться в кубрике, терзая себя глупыми мыслями и ожиданием его (или — не его), звонка.

Шикарно приоделись девушки. По погоде, в меру тёплой. Не одесской, конечно, но всё же. Миллионерши, кто бы мог подумать! Наверняка ездили по самым дорогим магазинам и без оглядки на «богатых тётушек» тратили шальные деньги бессчётно.

Как опытный оперативник, Уваров тут же и подумал, чуть кулаком себя по лбу не ударил — как же он промазал! О Настасьиных словах и капризах подумал, совсем о настоящих делах забыв. А тут же подполковником контрразведки быть не нужно, просто соображать чуть повыше обывательского уровня. Прав, совершенно во всём прав генерал Чекменёв — нельзя на такого вообразившего о себе раздолбая в серьёзном деле полагаться.

Словно бы озарение на Валерия снизошло, и догадался он, чем Игоря Викторовича раздражал. Да вот этим самым! На подкорковом уровне считал, что личным геройством можно все иные привходящие проблемы снять. А генерал дальше видел, не зря ведь сказал, что от твоего самомнения вреда больше, чем пользы, если даже все остальные считают наоборот.

Вот тебе — утирайся! Не могут девочки «хвостов» за собой не потянуть. Самое первое — Кристина Волынская в банк пошла, чек Катранджи учитывать. Ты, замначальника самого специализированного и секретного в России Отдела, подумал, как это выглядеть будет? Двадцатилетняя девушка, пусть и в сопровождении не выставляющихся на чужое обозрение подружек, предъявляет чек на двадцать семь миллионов! Просит раскидать сумму на девять разных счетов и выдать кредитные карточки на предъявителя! Да тут ведь все секретные линии от приказчиков до начальника охраны затрезвонят. Пусть здесь у нас совершенно свободная политически и экономически страна — однако… А если не к охране, к совсем другим людям, подобными вещами интересующимся?

А он, дурак, собственными любовными интригами увлечённый, просто не увидел проблемы. Да нет, не то чтобы не увидел, вообще о ней забыл!

И дальше, в магазинах есть кому — от продавщиц до старших приказчиков — заинтересоваться «соплячками», что платят наличными и кредитными карточками, не спрашивая, что почём на самом деле. И ведь, главное — все без охраны! Это такой случай — последний дурак не промухает. Тут и к бабке не ходи.

Выйдя из машины, пройдясь туда и обратно, Уваров сразу увидел — четыре мощных автомобиля с погашенными фарами стояли в близких к стоянке такси переулках. Нечего им здесь делать, кроме как девушек ждать, подслушав и запомнив все их разговоры. Сопроводив до места и рассчитывая продолжить игру. Днём, на улицах, где вооружённые городовые стоят на каждом перекрёстке, грабить бессмысленно. Зато потом….