Изабелла Прекрасная - Маргарет Барнс

— Я никогда не допущу его в мою постель! — сказала она, даже не понизив голоса.

Он увидел, как она стояла между двумя высокими светильниками у подставки для книг, перелистывая страницы. Она прикинулась удивленной, взглянула на него и холодно поздоровалась. Ее черные глаза сверкали. Может быть, причиною тому был свет свечей или великолепие ее наряда, но она выглядела гораздо выше и величественнее.

— Я постараюсь, чтобы ваши письма больше не доходили до Франции, — заявил он без всякого вступления и, войдя, захлопнул дверь ее покоев.

Изабелла сделала вид, что не боится его. Ее тонкие брови изогнулись.

— Мне кажется, что это будет нечестный и трудный шаг — помешать мне писать моему брату!

— Ваша семейка всегда была проклятьем моей жизни! — заорал он, отшвыривая стульчик, оказавшийся у него на пути, как капризный ребенок. — Вы знаете, что он настаивает, чтобы я принес ему присягу за Гиень, как какой-то мелкий вассал?

Изабелла пожала плечами и закрыла книгу.

— Он так долго ждал этого, — напомнила она ему. — И у вас, Ваше Величество, всегда есть возможность сражаться за Гиень, как это делал бы ваш отец.

Она ударила его по самому больному. Его глаза расширились от внезапности ее удара и от гнева.

— Вы слишком много возомнили о себе! Вы отвечаете мне, как дешевая рыночная торговка!

— Конечно, это всего лишь мнение женщины, — призналась она с нарочитым смирением. — И все кругом знают, что Ваше Величество не нуждается в женщинах, разве я не права?

— Злобная стерва! — завопил он, больно хватая ее за руку.

— Вот это уже кое-что! — смеялась она над ним. — Вы проявили себя сильным мужчиной!

Изабелла подумала, что он ударит ее. В душе она надеялась, что так он и поступит. Но его хватка ослабела.

— Разве я не поспешил взять замок Лидс для вас? — просил он, вспоминая о часе своего торжества, когда он боролся за ее честь.

— А потом забрали его себе! Вы приговорили к смерти моего дядю. И сделали это столь быстро, чтобы я не успела вмешаться.

— Вы часто вмешиваетесь не в свои дела!

— Мне кажется, я уже слышала эти слова прежде. О, они нередко срываются с губ вашего главного советника.

Он прошелся по ее покоям. Изабелла стояла, растирая руку. Все было внове для него. Она никогда так не разговаривала с ним. Когда он повернулся к ней, то был похож на нежного и улыбающегося Эдуарда, которого она когда-то так сильно любила.

— Разве мы не может быть друзьями? — спросил он.

— Друзьями? Да, мне бы очень хотелось этого…

Изабелла действительно желала примирения, но ее грядущая неверность даже эту малость сделала теперь невозможной для нее.

Однако он посчитал, что Изабелла начала сдаваться, и протянул к ней руки. И тут же разозлился, потому что ее маленькие ручки отталкивали его.

— Снимайте с себя платье и всю эту мишуру! Вы — моя жена! — приказал он.

— Мне не стоит этого делать, вы же знаете, — возразила Изабелла.

Она продолжала сопротивляться, но ей было трудно устоять против его силы. Она подумала, что он всегда мог настоять на своем, когда желал лечь с ней в постель. Изабелла так быстро воспламенялась, питая страсть к нему. Он знал, как сделать, чтобы она смягчилась, она помнила, что в тех редких случаях, когда она пыталась отказать ему в ласках, в конце концов он всегда настаивал на своем. Но на сей раз она сражалась с ним, как разъяренная тигрица.

В этой борьбе не было никакого притворства и никакого кокетства. Она не собиралась сдаваться, и ей придавали стойкости иные, более сильные, желания. Ни за какие блага мира она не станет с ним спать! Чтобы снова забеременеть и поставить под угрозу ее будущие планы!

Вдруг она прозрела, как от удара молнии.

— Это дьявол Деспенсер прислал вас! — задыхаясь, обвинила она его. — Он подогрел вас, чтобы вы пришли ко мне… Вы, наверное, заключили какой-то гнусный договор, чтобы прийти ко мне и овладеть мною… Чтобы я снова забеременела вашим очередным ребенком и не мешала его гнусным планам в течение почти года… Вы всегда хотели от меня только детей! Все ваши волнения в Братертоне, когда на нас собирался напасть Черный Дуглас, были не из-за меня, а из-за вашего наследника!

Он так резко отбросил Изабеллу, что она упала на подушки.

— Ложь, и вы прекрасно это знаете! — более сдержанно заявил он. — Мы были счастливы долгие годы…

— Да, в те годы, когда я утешала вас после потери Гавестона.

— Бог мне судья, мы были гораздо счастливее, чем сейчас, — сказал он, не обращая внимания на ее жестокое напоминание.

Он сидел на краешке ее постели и грустно, как бы издалека, смотрел на нее.

— Не осуждайте меня так сильно, Изабелла! У меня нелегкая жизнь. Вы говорите о том, чего не можете понять!

— Возможно. Но и я говорю о том, что мне пришлось вынести из-за вас.

— Простите меня, моя дорогая!

Эдуард глубоко вздохнул и отодвинулся от нее с видом человека, который пришел к окончательному решению. Было ясно, что ему жаль, но все между ними кончилось! Несколько мгновений он стоял, перебирая алые кисти полога над кроватью.

— Вы очень умны и способны разгадывать все наши планы. Хьюго Деспенсер действительно решил, что мне следует прийти к вам… Это было дьявольски хитрое решение.

Он увидел, как она побелела от ярости, и поспешил продолжить с таким жалким видом, что в иных обстоятельствах, может быть, тронул бы ее до глубины сердца.

— Но я хочу вас уверить, дело было не только в его уговорах, не только в политическом расчете, чтобы как-то успокоить вашего брата. Не это одно заставило меня прийти к вам нынешней ночью. Я здесь потому, что когда церковь обрушивалась с проклятиями на меня, я старался бороться с заразой, с которой рожден на белый свет… И надеялся, что вы все простите и забудете…

Она соскользнула с огромной кровати и встала перед ним с пылающим лицом.

— Я была настолько глупа, что однажды уже забыла и простила… Но я не сделаю этого во второй раз! Чего могут мужчины, подобные вам, ждать от своих жен?

Она увидела, что он был потрясен ее жестокостью, и в тот миг он нравился ей гораздо больше, чем всегда. Но она ясно осознавала, что его мольбы о примирении не могли стать впоследствии оправданием ее неверности.

— На самом деле вы не желаете ни меня, ни моих ласк, — продолжала она уже нетерпеливо, как будто стараясь объяснить простую вещь глупому ребенку. — Это просто привычный образ жизни, возвращение к детскому ощущению безопасности, к которой так стремятся слабые люди, поиски спасения от презрения к самому себе. Вы вспоминаете наши прежние хорошие годы, проведенные вместе, и снова хотите их повторить, не так ли? Но я — Изабелла Прекрасная! Я… — она старалась найти точные слова, но не нашла лучших, чем те, которые когда-то сказал Мортимер: — Я не предназначена для такого половинчатого брака, который вы мне уготовили!