Радуга - Кэтрин Стоун

— Кэтрин?.. — удивился Джеймс.

— Привет. Спасибо, — Кэтрин ощутила тепло от улыбки Джеймса и, взяв себя в руки, как можно спокойнее спросила:

— Ты говорил с Алексой?

— Нет. Она звонила, но мы разминулись. А что?

— Ее роман закончился.

— О-о, — сочувственно протянул Джеймс; он знал, до чего горька будет для Алексы эта потеря. — Как она?

— Очень переживает. Ты ей нужен, Джеймс.

— Полагаю, мы оба ей нужны.

— Алекса хочет, чтобы ты сопровождал ее в субботу вечером на гала-представлении в Вашингтоне.

Джеймс знал, что Кэтрин никогда не рассказывала сестре ни об одном из их свиданий. Алекса не преминула бы как-нибудь упомянуть об этом, если бы знала. И это очень нравилось Джеймсу, более того — это было просто великолепно. Ему очень нравилась некая таинственность их отношений, и он был счастлив делить ее только с Кэтрин. Но теперь…

— Ты сказала Алексе, что я занят в субботу?

— Нет. Джеймс, если ты захочешь отменить наш ужин, то я все пойму.

— Что ты поймешь, Кэтрин?

— Все. О тебе и Алексе. Теперь, когда она снова свободна…

— Ты считаешь, что мы с Алексой можем начать с того, на чем остановились, словно с тех пор ничего не изменилось? — Сердце Джеймса екнуло, когда он увидел в прекрасных глазах вспыхнувшую после его вопроса трогательную надежду.

«Я считаю, что здесь потребуется время», — сказала Кэт в тот ненастный полдень, и Джеймс с ней согласился. «Но сейчас, милая Кэтрин, это время настало, не так ли?»

— Ты этого хочешь?

— Нет, — смело выдала Кэтрин чистейшую правду человеку, который так бережно старался не обидеть ее, так деликатно предоставлял ее сердцу полное право выбора. — Нет, Джеймс, я этого не хочу.

— Я тоже не хочу, Кэтрин. Понимаешь, я совершенно околдован младшей сестрой Алексы. — Взгляд Джеймса открыто говорил о его желании и о его любви.

— Правда?

— Ты знаешь, что правда.

Полные мягкие губы Кэтрин, никогда прежде не знавшие поцелуя, раскрылись навстречу губам мужчины, которого она полюбила. Сначала приветствие это было робким, несмелым, но постепенно становилось все более горячим и уверенным. И бледные изящные пальцы Кэтрин, ласково прикоснувшись к лицу Джеймса, скользнули в его угольно-черные волосы. Руки Кэтрин открыли для себя радость, которая была еще волшебнее, чем ее музыка.

Губы их сказали друг другу «здравствуй!». То же самое сделали их тела, начав с легкого прикосновения, становившегося все более жарким, пока сердце Кэт не почувствовало, что бьется о грудь Джеймса, пробуждая сладостное воспоминание о том единственном миге, когда Джеймс держал ее в объятиях.

В ту августовскую ночь трепещущее сердце Кэт посылало неистовые сигналы бедствия, вызванные неразумным голоданием, и потому теперь, несмотря на то что сейчас это, несомненно, были сильные, уверенные удары сердца, переполненного радостью и желанием, Джеймс отпрянул, совсем чуть-чуть, дабы убедиться, что с Кэтрин все в порядке. И заметил в ее взгляде только удивление и досаду на то, что он прервал поцелуй, но через мгновение эти чувства снова сменились желанием и счастьем.

Хотя на этот раз уже оба они испытывали голод, самый прекрасный голод — желание друг друга.

— Кэтрин, я хотел бы целовать тебя бесконечно.

— И я бы этого хотела.

— Правда?

— Да. Вечно. — Кэт взглянула на Джеймса и улыбнулась, не стесняясь более своего страстного желания. — Ты должен снова поцеловать меня, Джеймс. После твоего последнего поцелуя прошло так много времени, — прошептала она.

— Слишком много, — засмеявшись, согласился Джеймс, прильнул к губам Кэтрин и снова утонул в разгорающемся огне ее страсти, но…

— Ах, дорогая! — вздохнул Джеймс, крепче прижимая к себе Кэтрин и целуя ее шелковистые черные волосы. — Я опаздываю на самолет, меня ждут очень важные переговоры. Я позвоню тебе из Нового Орлеана, и буду звонить тысячу раз, и мы встретимся с тобой в субботу вечером. Договорились?

— Договорились о том, что ты покидаешь меня сейчас ради Нового Орлеана и что ты позвонишь мне тысячу раз, — с тихой радостью ответила Кэтрин, и в глазах ее снова появилась грусть. — Но в субботу вечером ты нужен Алексе. Ты сможешь поужинать со мной наедине в воскресенье, перед вылетом в Париж?

— Конечно, смогу, — нежно ответил Джеймс, не споря и понимая, что решение Кэт продиктовано огромной любовью к сестре, которая сейчас так несчастна.

Джеймсу уже давно было пора ехать в аэропорт, но он должен снова поцеловать Кэтрин. Прощальный поцелуй-досада на разлуку, не желающий прекращаться, стал нежным и уверенным поцелуем-обещанием того, что скоро, очень скоро будет новая встреча.

Джеймс действительно опаздывал, но оставалось последнее, что он непременно должен был сделать.

— Кэтрин… Я люблю тебя.

— Ах, Джеймс, я тоже тебя люблю.

Глава 18

Алекса мысленно повторила приготовленную для Стерлинга гневную тираду о человеке, которого он так уважал. Но когда Джеймс примчался в Роуз-Клифф и Алекса увидела в его взгляде нежное участие, то со слезами благодарности просто упала в его объятия. Потому что больше всего сейчас она нуждалась в поддержке человека, любящего ее.

— Алекса, мне так жаль!

— Мне тоже. — Она взглянула на Джеймса и неуверенно улыбнулась. — Не могу сказать, что ты меня не предупреждал.

— А я ведь надеялся, что у тебя это получится.

— Знаю. — Алекса помедлила еще немного в замечательно надежных руках Джеймса и вздохнула, вспомнив о предстоящем гала-представлении. — Спасибо за то, что ты делаешь для меня, Джеймс. У меня просто сил не хватит пойти туда одной.

То было покорное признание, но очень важное. Джеймс знал, что на представлении она будет выглядеть беспечной и уверенной в себе, но сейчас Алекса говорила о том, какого неимоверного напряжения ей это будет стоить. Веселая, беззаботная актриса сегодня не оставит без внимания ни одного мужчину, пожелавшего с ней пофлиртовать. А мужчины этим вечером, несомненно, как никогда, будут домогаться благосклонности Алексы, ведь шоу «Хочу стать звездой» предоставляло возможность пообщаться со звездами на короткой ноге.

Алекса же была ослепительна в своем шелковом вечернем платье приглушенно-изумрудного цвета, с распущенными золотистыми волосами — романтическое видение, мечта, воплотившаяся в плоть.

— Алекса, я постоянно буду рядом.

— Я хотела…

— Да, дорогая?

— Не мог бы ты постоянно держать меня под руку и никуда не отпускать?

— Конечно, могу, — твердо пообещал Джеймс, скрепив обещание сочувствующей улыбкой. — Ты не хочешь рассказать мне об этом ублюдке?

— Нет. Спасибо тебе.

Джеймс сдержал свое слово. Он взял Алексу под локоть и никуда от себя не отпускал. Крепкая, уверенная рука Джеймса придавала сил Алексе, когда они дрейфовали в сверкающей толпе знаменитых и влиятельных гостей. Дружеское участие Джеймса поддерживало Алексу и во время танца, в котором их тела двигались грациозно, с целомудренно-интимной фамильярностью.