Змей - Валерий Сертаков

— Полезай внутрь, — приказал я зеленому от боли агенту. — Мне жутко не хочется тебя убивать, но если выпущу заряд в башку, сам знаешь, никакой антидот не поможет.

— Он вас не понимает! — отозвалась из кресла Смотрительница. Она уже вполне владела собой, чем меня несказанно порадовала. Выглядела, правда, неважно, губа кровоточила в двух местах, на виске раздувался синяк, комбинезон разорван в клочья. Кроме того, похоже, я ей вывернул запястье, но тетка крепилась и почти не плакала.

— Хотите жить? — Я отпустил бойца и поиграл с его ножичком. Занятная вещица, из узкого цилиндрика торчал кончик иглы, торчал и чуть заметно вибрировал. Севаж застонал. Лифт вернулся на атаж.

— Вы больны! — Она смотрела с ужасом на нож в моей руке. — Сдайтесь полиции, вам не причинят вреда…

Я ухватил ее за волосы и приставил цилиндр к ноздре.

— Нет, не надо!

— Тогда переведи ему, чтоб лез в Ракушку. Живо! Если на счет три не ляжет, я поджарю тебе мозги. Раз…

Она залепетала на французском. Парень оставил свой пах в покое. Оглядываясь, кое-как он подтянулся на руках, разогнулся на мягком ложе.

— Теперь надо закрыть дверь! — Я не отнимал нож от носа Смотрительницы. Вторая моя рука, которой я держал женщину за волосы, вспотела настолько, что она могла бы легко вырваться. Но не вырвалась. Смотрительница произнесла пароль, створки сомкнулись.

— Сейчас слушай внимательно. Я подвину тебя под колпак, ты его погрузишь. Покажешь мне, как это делать. Подожди, дай мне руку, я вправлю палец.

Она вскрикнула, когда я дернул, но осталась в сознании. Задать режим погружения оказалось не так уж сложно. К моменту, когда «мангусты» начали колотить в бронированную пластину двери, с первым «обращенным» уже было закончено. Очнувшийся Севаж и Смотрительница пялились на бойца, ожидая буйного припадка, но он вел себя крайне тихо, сел в уголке и не шевелился. Стасов обещал сеанс временной подпороговой стимуляции, минут на сорок.

Собственно, агент нас интересовал меньше всего, гораздо большую ценность теперь представлял его хард. Следующим был Севаж. Он смотрел на меня долго, потирая посиневшую шею; его безжизненное лицо подергивалось. Я чувствовал себя перед ним несколько неловко, честно в этом признался, а потом попросил утихомирить бушующих за дверью «мангуст». На какое-то время они угомонились, но, судя по звукам, там собрался целый батальон.

Перед Стасовым и компанией стояла чертовски сложная задача — убедить президента без помощи гипноза. И комп он выкинул, моя заслуга. Но Мудрые потратили на Севажа не более трех минут. Все это время я стоял, пригнувшись, за консолью управления и ожидал прицельного бомбометания. Президент вылез и уселся на краю лежанки, разглядываяноски атласных туфель. Смотрительница всхлипнула, она уже не сомневалась, что перед ней очередной зомби. Честно говоря, я тоже малость струхнул. Крыть больше нечем, или снаружи отключат подачу энергии, или пустят в вентиляцию снотворное. Лично я на месте охраны так бы и поступил.

Севаж поднял голову, потер дрожащие ладони. Его толстые пальцы до сих пор сводило судорогой.

— Дайте мне связь с офисом, Сюзанна.

Он провел несколько быстрых манипуляций, теперь мы видели коридор, забитый людьми, и одновременно, в свободном сегменте, светлый просторный кабинет, в котором находилось тоже немало народу, но совсем иного плана, преимущественно старички в официальных костюмах. Десантники волокли снаружи к боксу нечто громоздкое — стенобитное орудие или, того хуже, экструдер. В случае его применения ребятишкам не понадобится взламывать дверь, все трое, находящиеся внутри, до конца дней будут какать в памперсы и пускать слюни.

Президентский совет «Националя» уставился на Севажа как на живого мертвеца. Он покосился на меня и пошевелил веком в сторону Смотрительницы. Я потащил вяло упирающуюся даму в Ракушку, по пути она дважды порывалась меня укусить. Когда на панели зажглись зеленые огни погружения, Севаж заговорил по-французски, затем демонстративно вынул из кармана хард и прицепил за ухом. Бойцы за дверью ждали команды. Я перевел регулятор разрядника на залповый огонь.

— Я просил Совет немедленно вызвать в капсулы хотя бы десяток криэйторов и открыть Мудрым выход в локальный нэт концерна.

— И что?

— Они совещаются. Было бы странно ожидать согласия. Они уверены, что вы меня принудили.

— А сами вы? Также считаете, что я вас принудил?!

Севаж сглотнул, потрогал свое настрадавшееся горло, попытался сделать несколько вращательных движений головой.

— Простите, месье, у меня не было выбора.

— Я никогда не удостаивался чести быть приглашенным на Совет Мудрых, — сказал он задумчиво. — И никогда Мудрые не просили меня о помощи. Я всего лишь наемный менеджер, возможно, опытный в своей области, но не социолог и уж тем более не антрополог. Какое я имею право брать на себя подобную ответственность?

— О какой помощи идет речь? — осторожно спросил я.

Севаж скосил глаза на Ракушку. Зеленые огни продолжали гореть.

— Месье Антонио, Совет напуган вашими заявлениями, я постарался, как мог, убедить руководство, что Мудрые не опасны. Лично я вынужден вам доверять, что бы я о вас ни думал как о человеке. Месье Стасов и мадам Грей, которую я безмерно уважаю, подтвердили мне, что вы нашли причину пробоя. Это превосходно, но уже не может оживить умерших… Если карантин не будет снят, а это решает не Совет концерна, а правительство, то, по крайней мере, нам позволят беспрепятственно выйти, под мою ответственность.

— Ерунда!

— Нам достаточно добраться до поста Смотрителя, он этажом выше. Там дежурит помощник Сюзанны, он нас не видит, поскольку вы разбили следящие визоры. Если вы сумеете… его заставить, то на короткое время шлейф общего доступа будет восстановлен.

Я не верил своим ушам.

— Месье президент, вы пойдете со мной на преступление?

Он встал на пол, сделал пару шагов, держась за стенку, затем в сердцах сорвал с груди кружевное жабо.

— Слушайте, Антонио! Если Марта Грей говорит, что у цивилизации нет другого выбора, то мои должностные просчеты теряют всякую важность. Я стал преступником давно, в тот момент, когда пошел с вами на сделку…

Ракушка пискнула, колпак поднялся, обнажая белое заплаканное лицо Сюзанны.

— Тихо! — перебил сам себя Севаж.

— Она что, ничего не помнит?

— Как и красавчик, которому вы сломали ногу. Надеюсь, остальное у него в порядке…

Сюзанна раскачивалась из стороны в сторону и бубнила: «Что? Что? Что?..» Я потянулся ей помочь, пересадил в кресло, и она почти не сопротивлялась; как и юный «мангуст», зависла в ступоре. Коммандос по-прежнему топтались под дверью, вторая половина экрана пустовала.

— Нас четверо зараженных, слишком мало, чтобы быстро инфицировать население, — почти шепотом произнес Севаж. Он снял с солдата хард и протянул мне: — Наденьте. Месье Стасов просил передать вам, что на подготовку полноценного вируса, способного разблокировать материнский инстинкт, уйдет несколько часов. Они все заняты этой задачей. Нам необходимо продержаться. Если вы сумеете разобрать колпак, я попытаюсь подключить разъем Ракушки прямо к вашей голове.

— И вы, натурал, спокойно говорите об этом?

— Надеюсь, я не доживу до того времени, когда кошмар станет явью…

Шлем мы кое-как отвинтили, но провод оказался слишком коротким, мне пришлось сидеть вплотную к лежаку. Я поглядывал на Смотрительницу, она практически пришла в себя и даже пыталась здоровой рукой уложить прическу.

Прошло еще две минуты. Президентский совет молчал, зато с нами пожелали пообщаться военные. Как же тут быстро становится известно, где меня искать! Я уже подумывал выступить с очередным обращением к нации, но Изи-старший словно прочел мои мысли.

— Ты обещал слушаться! — пропищало стерео у меня в голове. Затем Стасов скороговоркой выдал новые инструкции. Вероятность победы упала до минимума.

Зато Севаж потолковал с комиссаром полиции и подтвердил, что я выпускаю двоих заложников. Мы их вытолкнули и остались вдвоем. По-моему, Севаж не заметил, что я вернул бойцу оружие и хард. Спустя минуту погас свет. Еще через минуту потухли огни на панели управления Ракушкой. Работал лишь стационар, снабженный автономной батареей. Я вспомнил, что до сих пор брожу раздетый, отыскал свои штаны и камзольчик. Гранитный абрис Севажа отсвечивал травяным цветом в проекционном конусе.

— Может, опять обратиться к репортерам? — не выдержал я.

— Ни в коем случае, — отрубил банкир. — Я смотрю шестой канал, все уверены, что вы удерживаете меня силой. Если парни снаружи догадаются, что мы союзники, они выжгут броню за три секунды.

— А мы союзники? — Я устал ходить из угла в угол, опустился на коврик, снял браслет и включил фонарик. Все-таки человеку нужно иметь хоть маленькое пятнышко света.