Угнетатель #5. Всадник с головой - Юрий Ра

Со стороны, если бы это была весьма информированная сторона, могло бы показаться опрометчивым решение послать в город Виктора одного. Но это если не думать. А по здравому размышлению Совет общины решил, что нет большой разницы, посылать его одного или с двумя напарниками. Риск ровно такой же. Но главным аргументом было понимание, что вендетту никто объявлять не станет. А нападать на члена общины просто так глупо. Торговля уже крестьян с шахтерами фактически уже идет, помешать городские ей не смогли, так что никому никакой пользы от смерти или увечья следопыта нет.

А устранение посла к заморскому герцогу? Не смешите мои подковы, какой там посол⁈ Смешная и несерьезная попытка о чём-то договориться с аристократом обречена на неудачу — это при условии, если его пустят к герцогу на порог. Так это выглядело бы с другой стороны, с той, где сидят городские шишки, если бы они прознали о планах коалиции по отправке Виктора в Старый мир. Чем дольше Виктор обдумывал это, забегая то в право, то влево, тем больше он соглашался со всеми гипотетическими наблюдателями — нефиг его трогать, не стоит он усилий.

Витя даже был готов повесить беджик себе на грудь с таким воззванием: «Не трогайте меня», но чувствовал, что не поймут. Значки и беджики в этом обществе не в ходу. А зря, кстати, гораздо дешевле было бы носить табличку «староста», «барон», «герцог» или «опасный тип», к примеру, чем закупаться дорогим шмотьём, долженствующим исподволь и одновременно однозначно обозначать статус. А опасным типам вообще напряжно: им еще и оружие на поясах таскать приходится, мускулы на себе выращивать, щуриться особым образом, вот уж кому не позавидуешь в их нелегком образе жизни. Об меч, если он длинный, еще и споткнуться можно, с палашом Виктор уже разок проделывал такой финт под дружный смех товарищей.

Когда ведешь караван, тем более, когда ведешь его не первый раз, да по проверенной, даже проторенной тобой дороге, то ощущения совсем иные. Как минимум не глотаешь пыль, плетясь в конце колонны животных, не ощущаешь «аромат» десятков лепешек, оставленных за собой крупным рогатым скотом. Да и конские яблоки тоже не фиалками пахнут.

А когда ты вожак, ладно, не вожак, когда ты следопыт и проводник, то просто тычешь пальцем в линию горизонта, обозначая какой-то ориентир, а потом уносишься вскачь вперед. Давая возможность вожаку подышать пылью, поднятой копытами конкретно твоего коня. А сам только высматривай ориентиры, бди, чтоб караван не нарвался на дикарей, на тучки поглядывай. Тучки и облака, они тоже не просто так в небе подвешены. Как птицы могут обозначить своим поведением засаду, так облака своей формой могут подсказать погоду.

Казалось бы, и что дальше? Какая разница в степи, когда влупит сверху дождем? А вот и есть разница! Если бы тут были ровные как стол крымские степи, через которые когда-то всей семьёй гнали на батином автомобиле, то и пусть дождь. А вот в таких, где то лощина, то холм, то низина, тут можно сильно влететь. Мигель научил его этой мудрости — не дай бог оказаться в сильный дождь в лощине — смоет водяным потоком, который неожиданно собирается там, где не было никакого намека на воду. Недолго и утонуть, а как минимум растерять свои пожитки, лошадей и скот. Так что, видишь вдали грозовые тучи — загоняй караван на возвышенность и пережидай ливень.

Очередной успешный перегон сделал еще немного авторитета Счастливчику как следопыту, его и так в поселке начали уважать уже достаточно давно, а сейчас и пуще того. Люди, они не слепые, они видят тех, кто выбивается из общего ряда. И если общество не гнилое, то не шипят в стороны выскочки, а поддерживают его, если нос не задирает. Забавное дело, пришлому в высоком статусе нос задирать можно, а своему, подросшему до той же ступеньки — ай-яй-яй! Непонятно как Вик стал своим, немногим более года прошло, а он свой. Да, маг, да вроде как благородный, но вот поди ж ты, свой!

А вот то, что он после погрузки каравана отправился один через степь в город, было воспринято неоднозначно. Среди жителей поселка таких отчаюг не наблюдалось — уж больно опасным считалось такое путешествие. С другой стороны, вроде и по зубам краснокожим надавали не раз за этот год, и Счастливчик не простой следопыт, а сильный маг. Однако же… не надо бы так рисковать. И это они еще не знали всей подоплеки его поездки.

Словно подтверждая прозвище, данное в общине, Виктор прошел сквозь пустошь как пуля сквозь подушку, так же легко, только без разлетающихся перьев. В восемь копыт и с минимум поклажи, тем более что большую её часть составлял запас ячменя для лошадок, с одним плащом вместо палатки он держал бодрый темп, равняясь на самочувствие своих четвероногих друзей. Он вообще уже давно стал не просто любителем коней, он их чувствовал душой и задом. То есть, практически на уровне подсознания осознавал, когда его лошадь подустала и пора перекинуться на заводную, когда им обоим пора дать отдых от езды. Кони чувствовали его отношение и отвечали взаимностью, ни разу Вик не нарвался на скотину, с которой не получалось найти взаимопонимание.

Самое странное, что при этом он не чувствовал какой-то боли от расставания с очередной лошадкой, он не привязывался к своим коням. Послужила, повозила, вот и умница. Будут другие, лучше или хуже, но все они созданы на радость и в помощь конкретно ему. Вот и сейчас, он еще только видел впереди первые очертания города, а уже прикидывал, за сколько сможет продать своих замечательных лошадей.

Глава 26

Имидж, а не понт

Какое-то странное чувство посетило Виктора, въехавшего на городские улицы. В этот раз он заезжал с другой стороны, чтоб попасть на постоялый двор, нужно было попетлять. Так вот, Вику показалось, что городу не хватает Пабло, того самого шерифа, с которым он познакомился на той вон улице. Не главаря бандитов, с которым он схлестнулся в пустоши, и который не ушел живым с той встречи. Да, Вик сам его прикопал и не чувствовал сомнений или угрызений совести — циничного убийцу было не жаль. Жалко было того Пабло, который держал в узде всякий сброд на улицах города. Такой вот дуализм.

Поселился Счастливчик на том же постоялом дворе, что и прошлый раз. Да он и не знал другого места в городе. А чего,