Пламя и лёд - И. Беров

Крепкие городские стены, выложенные из белого камня, словно руки матери, заключали в свои объятия многотысячный город. Грозные стены источали из себя поистине огромную мощь. Наставник Архатры говорил, что каждый из двенадцати сегментов городской стены был высечен из монолитной каменной плиты. Мощные стены за свою историю отразили не одну осаду и обломали снаряды не одной катапульты. Архатра пять десятилетий назад, во время войны с нежитью, сама стала свидетелем стойкости крепостных стен. Единственным местом, через которое можно было проникнуть в Мейриярд, были главные ворота. Белокаменные, с золочеными резными узорами ворота охранялись двумя сторожевыми башнями. Добрая сотня отборных солдат, стрелков, и алебардистов неусыпно вели службу на сторожевых постах. За неприступными белокаменными стенами аккуратные домики выстроились вдоль ровных живописных улиц. Своими крышами, покрашенными в разные цвета, жилища напоминали гигантскую цветочную клумбу, а вырывающиеся из труб дымки дополняли впечатление, создавая иллюзию взлетающих с клумбы пчел. Среди красивых цветных крыш большими кругами возвышались позолоченные купола церквей и храмов, блиставшие в утреннем свете, как маленькие небесные светила. А венчала прекрасный вид оживленного города главная башня дворца короля Эверхарда Акмальди, прозванного Великолепным за свою красоту и статность. Построенная по эскизам самих подгорных мастеров башня напоминала монолитный гигантский обелиск, на вершине которого вместо привычного тонкого шпиля стояла огромная малахитовая статуя рыцаря с телом человека и головой орла. Облаченный в красивые доспехи, с руническим щитом в одной руке и большим обоюдоострым мечом в другой сам Бог Солнца Родон охранял столицу своего государства. Мастера резьбы по камню сделали свою работу великолепно. Стоило только внимательнее приглядеться к стоявшему на страже порядка и справедливости воину, как под толщей слоев малахитового камня можно было заметить еле уловимое движение. Иллюзия отлично создавала эффект жизни внутри каменного гиганта. Это была самая большая статуя Бога Солнца во всем Лаударуме.

Строгое лицо каменного воина смотрело прямо на Архатру. Сколько раз Первая Волшебница встречала этот взгляд! Почти каждое утро, подходя к окну, она видела охранявшего город воителя. Она сама когда-то одобрила идею короля — возвести каменные изваяния древних героев и старых богов. «Пример мужества, запечатленный в неживом камне, может передаться смотрящим на него живым людям», — именно так она сказала королю Эверхарду. Как истинный знаток магии и науки, Архатра знала истинную цену всех этих памятников старины и относилась к ним как к обычным кускам камня. Пусть даже и дорогого и красивого. Но сейчас все было по-другому: ей было особенно хорошо. Раскинувшийся перед глазами город просто поражал своим великолепием. Волшебница с трудом удерживалась от того, чтобы не раскинуть руки и броситься вниз, в объятия белокаменных мостовых. Она чувствовала себя восьмилетней деревенской девчушкой, которую заботливые родители взяли с собой в большой город.

— Стоп, — вслух сказала Архатра, — это все не ты, это все Летаврус. Его визит принес в твою жизнь давно забытые чувства.

Только сейчас Первая Волшебница вспомнила о своем утреннем госте. Взглянув вниз, она все еще надеялась увидеть спускающуюся по длинной веревке одинокую фигуру, однако ни веревки, ни фигуры внизу не было. Только многочисленные люди, проснувшиеся ото сна и теперь спешащие на работу. Казалось, Летаврус просто взял и растворился среди многочисленных людских масс. Конечно, это она во всем виновата, раз решилась на проверку достоверности слов о враждебно настроенном маге в Хатке. Ведь когда читаешь чужую память, то сам на краткий миг становишься этим человеком. Вот почему она вела себя так странно в присутствии гостя и вот почему ей хотелось вскружить ему голову и флиртовать с ним, словно он являлся ее идеалом. Из горла волшебницы вырвался звонкий смех.

— Так вот откуда все эти намеки и комплименты! — Архатра искренне веселилась, вспоминая, как частичка ее самой, осевшая в голове Никсалорда, высказывала слова восхищения собственной хозяйкой. Правда, веселье тут же прекратилось, стоило только волшебнице вспомнить, что еще чуть-чуть — и настойчивая часть мужского «я», осевшего в ней, тоже могла бы бросить ее в объятия этого мускулистого громилы с изумрудными глазами. «Стоп! — приказала волшебница сама себе. — А ведь я уже видела где-то этот взгляд. Но где?» Вернее, когда? Архатра вспомнила рыцаря Белых Грифонов, одного из немногих, кто вернулся из последнего похода магистра Мальвеуса Акмальди. Тогда этот сержант удостоился нескольких аудиенций у старой Матильды, носившей титул Первой Волшебницы королевства. Именно Матильда приказала тогда сделать для него и его спутника окно перехода в земли королевства. Щуплый мальчуган с белоснежными короткими волосами и полными восторга изумрудными глазищами как раз сопровождал того самого сержанта.

— Подумать только, — хмыкнула Архатра, качая головой. — Как быстро летит время. А ты молодец, Никсалорд Летаврус, если смог доучиться до такого красивого воина.

Глава пятая Принц

— Ха! — предводитель городской стражи нанес сокрушительный удар мечом плашмя. Его оппонент пригнулся и сместился в сторону, а затем ответил быстрым выпадом снизу. Лязгнул металл. Киринейл — сын короля Эверхарда и новый полководец Белых Грифонов — самого сильного ордена рыцарей во всем королевстве — проводил атаку за атакой, не давая своему сопернику ни одного мгновения на передышку.

Гнар — предводитель городской стражи — был опытным дуэлянтом и мог дать фору любому бойцу королевства, но, похоже, в этот раз ему попался достойный противник.

Сначала атаки обоих бойцов были всего лишь невинными движениями, но после первых пяти минут спаринга пространство вокруг тренировочной арены заполнилось зрителями. В основном на бой двух профессионалов пришли смотреть придворные дамы.

Киринейл проводил бой в своем стиле — его короткие и частые выпады жалили оппонента, точно смертоносные укусы пчел. Каждый раз, когда острие тонкого длинного меча едва не касалось торса начальника городской стражи, по рядам публики проходили волны восторженных вздохов.

Гнар, в отличие от предводителя Белых Грифонов, предпочитал крепкий двуручный фламберт с двумя тяжелыми крестами на конце рукояти и широким обоюдоострым лезвием. Ловко перебрасывая тяжелый двуручник из одной руки в другую и совершая при этом быстрые повороты корпусом, Гнар без труда парировал выпады Киринейла. Совершать контрвыпады стражнику мешала скорость, с которой Киринейл наносил удары, и вес собственного оружия. Если бы на месте королевского принца перед стражником стоял какой-нибудь заурядный хлопец из новобранцев, то Гнар бы уже давно свалил наглеца. Но когда тебе бросает вызов, пусть даже и в шутку, один из лучших воинов королевства, ситуация может принять непредсказуемый ход.