Когда горит огонь - Ханна Грейс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Мне жаль, что она так с тобой поступила.
– О, все было намного хуже. – Расс смеется, но смех безрадостный. – У нее с парнем были супертоксичные отношения, из тех, которые все ненавидят. Поэтому, когда она обнаружила, что беременна, сказала старшему брату, хоккеисту из Калифорнийского университета Лос-Анджелеса, что ее бросили. Я заблокировал ее, когда узнал, что у нее есть парень. Моего имени она не выдала, просто сказала, что это был кто-то из нашей команды, и думала, что на этом все кончится. Но ничего не закончилось. Они вывели из строя каток.
– Боже, Расс…
– Я хотел бросить колледж, настолько мне было стыдно. Я бы так и сделал, если бы Нейт не протянул руку. Было неприятно думать, что каток разгромили из-за ее парня, но все оказалось намного, намного хуже. Об этом все шептались, мне приходилось таскаться на собрания, где это обсуждали, до тех пор, пока не выяснилось, что я не виноват. Такая херня.
– Тебе нечего стыдиться! Ты сам был жертвой. Ты ничего не сделал, лишь переспал с девушкой, которую подцепил на вечеринке, и в этом нет ничего предосудительного. Ты мог переспать со всеми девушками на той вечеринке, и это не дало бы никому права делать из тебя козла отпущения.
– Стейси с Лолой так и говорят, но я не мог избавиться от чувства вины. Когда я в кампусе, всегда кажется, что люди думают об этом при виде меня. Я ненавижу играть с командой Калифорнийского университета, зная, что они все об этом думают.
– А мне неприятно, что это гложет тебя. Бывает, какое-то происшествие кажется таким значительным, но это лишь потому, что оно случилось с тобой, а большинство об этом даже не знают или им все равно. Если бы все об этом говорили, как тебе кажется, я бы уже знала. Я лишь слышала, что была какая-то проблема с катком, а про тебя – ничего.
– Ты правда не знала?
– Нет! Честно. Тобой воспользовались, Расс, прекрати наказывать себя за это. – Я глажу его лицо, и он целует мою ладонь. – Если ты будешь на этом зацикливаться, то не сможешь двигаться дальше. Испортили каток, ну подумаешь! Никто же не умер. Знаешь, сколько всего нечаянно ломают?
– Наверное, какие-то ограды…
– Это было не случайно. – Я закатываю глаза и прислоняюсь ближе. – Но я от своих слов не отказываюсь. Ты чудесный, друзья тебя любят, собаки тоже. Именно это приходит мне в голову, когда я думаю о тебе. Как ты мне… нравишься.
– Не знаю, почему я об этом заговорил. Прости, я уже испортил наше первое свидание? – Расс закрывает глаза и со вздохом утопает в подушках.
Иногда мне хочется его встряхнуть, потому что он не понимает, какой счастливой меня делает, когда вручает эти частички себя, которые так старательно утаивает от всех остальных.
– Если ты добровольно делишься чем-то личным, свидание становится только лучше, Расс. Честно. Спасибо, что рассказал мне всю историю.
Он медленно открывает глаза.
– Могу я попросить поцелуй, обещанный после рассказа?
Я не могу сдержать улыбку, наклоняясь к нему:
– Конечно.
Глава 28
Расс
Когда мы сюда приехали, я не собирался рассказывать Авроре про Лию. Это точно не самая подходящая тема для первого свидания, хотя Аврора утверждает обратное.
Но с Авророй все становится проще.
Несколько фраз о том, что угнетало меня почти год, – и я чувствую себя лучше, хотя Рори всего лишь выслушала меня и сказала, что, если бы все обсуждали это происшествие, она бы знала. А также чуть более драматичное: «Никто же не умер».
Не знаю, почему я решил выложить это именно сейчас. Может, потому, что она назвала меня слишком хорошим, чтобы быть настоящим, хотя я знаю, что не такой. История с Лией доказывает, что я не идеален, пусть она не заблуждается.
Когда делишься чем-то сокровенным, это выматывает.
– Могу я попросить поцелуй, обещанный после рассказа?
– Конечно, – тихо отвечает она, наклоняясь ко мне.
Я обхватываю ее щеку, нежно поглаживая большим пальцем. Ее губы встречаются с моими. У нее вкус горячего шоколада, и когда я притягиваю ее к себе, она сразу уступает.
– Мне нравится, – шепчу я.
– Целоваться?
Я перекидываю ее ногу поверх своей так, что Аврора теперь сидит на мне верхом. Она натягивает одеяло себе на плечи и обнимает меня за шею так, что мы оказываемся в теплом коконе. Просовываю руки под ее свитер и одной рукой провожу вдоль позвоночника, а другой крепче притягиваю к себе.
– Когда ты моя, – отвечаю я.
Аврора трется о меня носом и покрывает легкими поцелуями мое лицо: уголки рта, висок, кончик носа.
– Если вспомнить, как часто ты напоминаешь детям, что нужно делиться, прикольно, что сам этого правила не придерживаешься.
Аврора прислоняется лбом к моему лбу, а я обнимаю ее за талию, крепко прижимая к себе.
– Я буду рад делиться всем, кроме тебя.
Она откидывается назад, и мне приходится отпустить ее, оставив руки на боках. Она смотрит на меня с неуверенностью, которую я не привык видеть.
– Слова красивые, но серьезно ли ты говоришь?
Я ненавижу расстояние между нами в этот момент, а еще больше ненавижу ее неуверенность. Такая откровенность с другими обычно заставляет меня нервничать. Я только что поделился с ней очень важной для меня проблемой, причем добровольно, поэтому мне так трудно выражать свои мысли и чувства дальше. Не секрет, что я не слишком хорош в обращении с женщинами, и в обычных обстоятельствах сидел бы напуганный и ждал, что меня сотрут в порошок.
С Авророй же я такого страха не испытываю и хочу быть к ней как можно ближе.
– Твое внимание – это лучший подарок, Рори. Я не могу не ценить время, проведенное с тобой.
– Боже, ну почему ты такой милый? – бормочет она, глядя на свои руки, теребящие подол моего свитера.
– Я только с тобой такой, Аврора. Кроме тебя мне никогда и ни для кого не хотелось быть таким. Тебе никогда не придется сомневаться в том, нужна ли ты мне. Или в том, что ты для меня лучшая.
Сердце колотится, когда я это произношу. Одеяло по-прежнему накинуто на ее плечи, и я тяну за края, чтобы опять прижать ее к себе.
Сказать что-то еще у меня не выходит, потому что рот Авроры приникает к моему, руками она обхватывает мое лицо и покачивает на мне бедрами, отчего у меня по
