Библиотечный шпион - Маделин Мартин

ее до конца жизни. И тысячу раз с тех пор, как ей принесли известие о его смерти, она задавалась вопросом, дошел ли до Жозефа тот клочок бумаги, который она отдала Этьену.

– И Жозеф знал, что ты его любишь, – добавил Этьен.

– Правда? – спросила Элейн, чувствуя, как тиски сдавливают горло. – Мы так много не успели сказать друг другу. – На последнем слове голос у нее сорвался.

– Даже если он не получил твою записку, он знал об этом.

Элейн молила небеса, чтобы Этьен оказался прав, но заноза сомнения сидела у нее в мозгу.

– Мне стоило написать ему раньше. – От этого признания у нее внутри разверзлась бездонная пропасть, полная боли, сотворенная ее собственными руками. И ответственность за эту боль она незаслуженно однажды взвалила на плечи Этьена. – Я злюсь на себя, не на тебя. Прости, что была так несправедлива к тебе.

– Я подвел Жозефа, – ответил он.

– Нет. – Элейн покачала головой. – Найдись хоть единственный шанс, ты бы спас его.

Этьен втиснул руки в карманы пальто и промолчал.

Внимание Элейн привлек перестук башмаков – стройная женская фигура бежала им навстречу. Фонарь мазнул лучом по ее лицу, объятому паникой, и Элейн узнала Николь.

– Кто-то настучал бошам, – выпалила она. – Они сейчас направляются к дому Манон.

Подтверждая ее слова, где-то неподалеку взревел мотор. Учитывая дефицит бензина, на ходу оставались только машины, принадлежавшие немцам. Услышав этот звук, Элейн и Этьен рванули вперед, оставив Николь позади.

– Сюда! – Этьен дернул какую-то дверь и нырнул в трабуль, и прозрачная темнота ночи сменилась глухим мраком. Этьен прокладывал путь вслепую, а Элейн шла за ним по пятам, чтобы не потеряться. Они выпали из другой двери и запетляли по улицам, стараясь не поскользнуться на мокрых булыжниках мостовой.

Так они добрались до улицы Лантерн. Им навстречу, от кафе, популярного у немцев, шла Дениз, одетая в широкие брюки и темный пиджак, с зачесанными назад волосами и крепко сжатыми челюстями. В ней всегда чувствовалась опасность, но теперь в ее глазах сверкало настоящее безумие.

Она прошла мимо, даже не кивнув, делая вид, что незнакома с Элейн, и та ей подыграла. Сейчас их главной задачей было вывести из города Сару и Ноя. И позаботиться о безопасности Манон.

В здании, откуда вышла Дениз, прогремел взрыв, среди клубов черного дыма распустились алые и оранжевые цветы огня, и Элейн оглохла от силы звука. В тот же миг сильная рука обхватила ее за талию и втащила в подъезд дома, где жила Манон.

Волна жара от взрыва лишь мимолетно коснулась кожи Элейн, а потом ослепительный свет сменился чернотой коридора, а толстые стены приглушили грохот. Этьен схватил Элейн за руку и побежал наверх, к квартире, где она прожила несколько месяцев.

Когда шум взрыва стих, раздался рев моторов – боши помчались за ними. Элейн постучала в дверь, стараясь, чтобы звук не вышел слишком громким или торопливым. Дверь открыла Манон, озиравшаяся по сторонам, – она, несомненно, тоже слышала взрыв. Элейн поспешила войти внутрь.

– Немцы, – сказала она как осмелилась громко. – Нужно уходить.

Сара стояла в дверях гостиной, с Ноем на руках, оцепеневшая и широко распахнувшая глаза, как кролик перед хищником.

– Там что-то взорвалось?

– Диверсия, – подтвердил Этьен. – Пожалуйста, у нас мало времени, сюда, – и он указал на балконную дверь с учтивостью парижского метрдотеля. И хотя в данной ситуации такой жест смотрелся странно, Сара отмерла и быстро и бесшумно вышла на балкон.

Элейн потянула Манон за тонкую руку.

– Надо уходить.

Снаружи хлопнула автомобильная дверца, раздался топот бегущих ног и возмущенный женский возглас – голос Дениз. Элейн потянула подругу за собой более решительно.

– Уходим, сейчас!

Но Манон ответила ей спокойным взглядом больших карих глаз и покачала головой.

– Слишком поздно.

– Манон…

– Одного ребенка эти чудовища у меня отняли. – Она выдернула руку из хватки Элейн, глаза ее засверкали. – Другого я им не отдам.

– Элейн! – свистящим шепотом позвал Этьен, протянув руку, чтобы вытащить ее на балкон.

– Идите! – яростно приказала Манон. – Спасите их. Я задержу этих подонков.

Этьен решительно, повторяя жест Элейн, схватил ее за руку и потащил за собой. Оставив Манон позади.

Осознав это, Элейн просто застыла на месте.

– Подумай о Саре и Ное, – резко одернул ее Этьен, и этих слов оказалось достаточно, чтобы ноги понесли ее сами. С балкона они перешли в соседний дом, который использовало подполье, только там не было мебели, так что он казался заброшенным. Этьен провел их через пустые комнаты и коридоры, вниз по черной лестнице на другую сторону здания, где открывался выход на тихую улицу.

Но рано было вздыхать с облегчением – тишину позднего вечера прошивали грубые, гневные крики. Ной уткнулся лицом в пальто Сары, у которой по щекам катились слезы, но она стискивала зубы, чтобы не дать волю рыданиям.

Элейн разделяла их чувства – у нее самой все волосы встали дыбом и внутренности скручивало от ужаса. Только Этьен, пусть даже и охваченный тем же всепоглощающим страхом, внешне ничего не показывал, а провел их сначала по переулку до главной улицы, где они свернули прочь от суматохи. Но до них все равно донеслись приказы и обвинения на немецком, полные злобы и жестокости, а им отвечал спокойный женский голос, мягкий и нежный, который мог принадлежать только Манон.

Элейн замедлила шаг, борясь с порывом бежать обратно, на помощь, но Этьен сжал ее локоть и потащил вперед. Их маленький отряд миновал еще один переулок и начал взбираться по извилистой дороге на Круа-Рус, когда ночь вспорол стрекот автомата.

Элейн захлопнула рот ладонью, чтобы сдержать крик, но продолжала идти вперед, сосредоточившись на цели своего пути. Думать о том, что происходило за спиной, было невыносимо, а любая задержка могла привести к гибели и их самих.

Трамваи все еще ходили, развозя рабочих из Лиона в пригороды. Этьен повел их к только что подошедшему трамваю, и они уселись все вместе на заднем ряду, среди таких же измученных голодных пассажиров. Поездка оказалась мучительной, потому что взвинченные нервы Элейн реагировали на каждый толчок, на звук любого голоса и топот ног.

Сара уставилась пустым взглядом в пространство, явно тоже стараясь выкинуть все мысли из головы, – впрочем, как и многие вокруг. Ной вцепился в нее, как обезьянка, и, похоже, крепко спал, как в это время суток и полагалось ребенку его возраста. Этьен небрежно положил локоть на подоконник и смотрел на мелькающий за окном город, и его спокойствие немного умерило клокочущую внутри Элейн тревогу.

Но все страхи, державшие