Взвод - Андрей Ливадный

Подтверждая его догадку, Чужой указал на отдельную, выдавленную особняком отметину и пояснил:

— Мы жили, развивались в новых мирах, пока наши разведчики не пришли сюда. Данный мир являлся родиной старой расы.

Он умолк и снова начал чертить.

Лейтенант смотрел, как из-под заостренного когтя ксенобианина появляется схематичное изображение похожей на человека фигуры со знакомой трубкой лазерного излучателя в руках.

— Это то существо, которое ты назвал «Старым»? — спросил Иван.

— Нет. — Палец ксенобианина внезапно перечеркнул фигуру, разделив ее на две половины. — Это ИНЫЕ, — ответил он.

— Не понимаю…

— ИНЫЕ. Половина живая, половина нет. Вместе — существо. Они возникли, когда старая раса соединилась с машинами.

«Киборги?» — обожгла разум лейтенанта мгновенная мысль. — «Древняя раса, добившаяся вечного существования благодаря искусственным телам?»

— Что было дальше? — спросил он, не желая строить догадки.

— Война, — коротко ответил ксенобианин. — Они хотели сделать нас такими же половинчатыми. Но это невозможно. Наш разум не принимает такого.

— Вы проиграли войну?

— Мы потеряли все. Это было… долго. В ваших понятиях времени — века. Мы отступали, а они начали новый этап развития. Помолодели. Война разбудила их. Живого почти не осталось. — Он изобразил новую фигуру, но теперь заштриховав косыми линиями большую часть схематичного контура, и скупо пояснил: — Машина.

«Итог длительных стагнации и войны как внезапного стимула обновления… Кибернетические компоненты получают приоритет, составляя уже не пятьдесят, а девяносто процентов исходного объема. Наверное, это уже не кибернетический организм», — мысленно рассудил Иван, — «а машина, несущая лишь малую толику генетических структур первоначального существа».

— Что стало с вашей родной планетой?

— Она… в блокаде. Там умирают миллионы особей моей расы.

Лозин поднял взгляд, встретился с глазами ксенобианина и спросил:

— При чем здесь мы?

Чужой долго молчал, а затем ответил:

— Мы перехватили космический корабль. Маленький.

— Опиши его.

— Не понимаю.

— Что находилось внутри?

— Механизмы. Топливо. Металлическая пластина с записью информации. Вы обманули нас.

У Лозина вдруг холодный пот проступил на спине.

Он не мог понять последнее утверждение Чужого, а упоминание о топливе вообще являлось бредом. Обе автоматические станции, покинувшие границы Солнечной системы, по всем имеющимся данным, израсходовали его еще полвека назад, но и достичь системы Центавра, при их допотопных скоростях, они могли разве что через столетие.

Вне сомнения, речь шла об одном из запущенных американцами «Вояджеров», как и предполагал Херберт, но в ответе ксенобианина содержалась неправдоподобная информация: он утверждал, что люди намеренно отправили в космос искаженные сведения о себе…

Какой-то клубок противоречий… Или все же ошибки перевода, несовпадение семантических понятий?

Нет, при чем здесь семантика, когда высказанная чужаком фраза несет конкретную логически завершенную мысль?

— Какая информация содержалась на диске? — спросил Иван.

— Данные о биосфере планеты, схемы структуры белка и подробные сведения о пути технического развития твоей расы. По этим данным было ясно, что Земля идеально подходит под наш метаболизм. Для многих это стало последней надеждой. Мы знали, как бороться с цивилизацией, использующей машины. В сражениях с ИНЫМИ моя раса не только проигрывала, но и побеждала.

— Электроразрядные удары, магнитные поля?

— Да, человек. Но вы сами виноваты в случившемся. Вы послали в космос ложные сведения о своей природе.

Иван зло посмотрел на ксенобианина.

— Вы убили миллиарды людей.

— Да. Мы искали путь к собственному спасению. Но вы…

— Мы никого не обманывали, — резко оборвал его Лозин.

Картина произошедшего вдруг начала складываться в его голове, будто отдельные кусочки мозаики внезапно встали на свои места, обретая логику и смысл…

В топливных емкостях «Вояджеров» не могло сохраниться ни грамма реактивной смеси. На золотом диске содержались правдивые сведения о биосфере Земли. Из этого можно было сделать лишь один вывод…

— Вы осуществили бы вторжение, имея истинные данные о природе нашей биосферы? — спросил он.

Перед лицом смерти ксенобианину не имело никакого смысла лгать.

— Нет, — ответил он, указав на вторую, более протяженную линию. — ИНЫЕ знают о вас. Их путь долог. Еще десять лет.

— Они собирались оккупировать Землю?

Ксенобианин откинулся в кресле.

— Я не могу судить об этом, — ответил он. — Мне непонятна истина. Мы знали лишь одно: цивилизация Земли развивалась по пути, похожему на путь развития ИНЫХ. Вы и ваши машины могли стать их союзниками.

— Это решило этическую сторону вопроса? Мы были автоматически отнесены в разряд врагов? — спросил Иван.

— Ошибка. Ложь и ошибка.

— ЭТО НЕ НАША ЛОЖЬ! — подавшись вперед, выдохнул в лицо ксенобианину лейтенант.

«Они наблюдали за нами… ИНЫЕ…» — Мысль Ивана заработала с лихорадочной скоростью. В памяти мгновенно всплыли все казавшиеся мифическими упоминания о «летающих тарелках» и прочих паранормальных явлениях, которые здравый рассудок привычно воспринимал как фантазию, выдумку…

Нет. Это не являлось бредом свихнувшихся одиночек.

За цивилизацией действительно наблюдали, не трогая ее, но взрывообразное развитие человечества на рубеже двадцатого и двадцать первого веков, качественный прорыв в области высоких технологий, освоение реакций ядерного распада и термоядерного синтеза, вкупе со стремительным развитием космической техники и четко обозначенными перспективными программами полетов к ближайшим звездным системам, поставили наблюдателей перед очевидным фактом: они опоздали. Человечество, несмотря на внутренние конфликты, гигантскими шагами продвигалось вперед и вскоре обещало полет к звездам, туда, где ксенобиане вели затянувшуюся на века войну с кибернетическими последышами переродившей саму себя цивилизации…

Те, кого сидящий напротив ксеноморф назвал ИНЫМИ, в какой-то миг осознали, высчитали, логически предсказали тот факт, что им будет крайне тяжело совладать с Человечеством, как только цивилизация людей шагнет к звездам.

Что стоило холодному расчетливому разуму пойти на подлог, который они рассматривали всего лишь как ход в затянувшейся шахматной партии?

— Наши цивилизации столкнули лбами… — внезапно произнес Иван, уже не вслушиваясь в чирикающие трели автоматического переводчика. — Найденный вами космический аппарат был захвачен ИНЫМИ еще в границах Солнечной системы, когда в его баках оставалось топливо. Они подменили информацию о Земле и Человечестве, подкинув ее вам в качестве приманки. Планета с подходящей биосферой, к тому же населенная потенциальными врагами, пестующими свои машины, — вы поверили этому, верно? Понадеялись одним ударом обеспечить себе эти десять лет на доскональное изучение наших технологий, чтобы встретить своих давних врагов, имея адекватные средства борьбы с ними?

— Да, — лаконично признал ксенобианин, внимательно выслушав чирикающие трели, издаваемые синтезатором звука.

— А каков итог? — спросил Иван. — Мы фактически уничтожили друг друга.

— У нас не было выбора…

Глаза Лозина потемнели.

— Выбор есть всегда, запомни это, ксенобианин! Даже сейчас… — глухо добавил лейтенант, остывая от внезапной вспышки гнева, вызванной горечью понимания…

Чужой долго смотрел на вычерченную схему, а потом произнес:

— Среди вас есть ИНОЙ. Мой сородич не мог умереть по собственной воле.

Иван напряженно кивнул.

— Я уже догадался. — Он медленно встал. — Сейчас я улечу. Ты отдашь приказ снять блокирующий периметр с тех площадей, где насильно удерживаются выжившие люди. Между нами уже пролегла одна ложь, и я не хочу, чтобы история повторилась. Я найду ИНОГО и проверю твои слова. Если они верны, то мы встретимся вновь. Если нет — ваши базы будут стерты с лица Земли.

Лозин не стал дожидаться ответа. Резко развернувшись, он пошел по ребристому проходу в обратном направлении, ориентируясь на далекое пятнышко дневного света, обозначавшее выход из корабля Чужих.

В душе лейтенанта царил мрак.

— Иван, у нас проблемы, — доложил Логинов, как только лейтенант, покинув ксенобианский корабль, вышел на связь. — Ты должен немедленно возвращаться.

— В чем дело? Чужие?

— Нет… — Голос Логинова звучал как-то по-особому, слишком натянуто, будто он не мог свободно говорить.

— Ситуация под контролем?