Женское лицо СМЕРШа - Анатолий Терещенко

Обвинение было предъявлено по пункту 1 Указа Президиума Верховного Совета СССР от 19 апреля 1943 года № 39 «О мерах наказания для немецко-фашистских злодеев, виновных в убийствах и истязаниях советского гражданского населения и пленных красноармейцев, для шпионов, изменников Родины из числа советских граждан и для пособников», предусматривавшему ответственность в виде смертной казни через повешение.

Вина всех обвиняемых была доказана в ходе процесса. Они получили по заслугам — наказаны в виде различных сроков лишения свободы. К исключительной мере наказания, правда, не приговорили никого. Отходчивая русская душа.

Даже только читая строчки о фактах бесчеловечного обращения с «бревнами» делается жутко, не говоря о тех, кто видел результаты работы конвейера смерти под названием «отряд № 731».

Но жуткость заключается ещё в другом, многие сотрудники этого отряда несколько позднее, избежав ареста, получили ученые степени и общественное признание. К сожалению, не были задержаны и глава отряда № 731 Сиро Исси и ряд других международных палачей. Американские власти не призвали этих преступников к ответу, потому что информация о японских экспериментах в области бактериологического оружия представляла большую ценность для программы США по его разработке.

Говоря о жестокостях солдат и офицеров нашего дальневосточного противника, милитаристской Японии, хотелось бы остановиться на конкретных фактах их восточного изуверства. Квантунская армия с её уже упоминаемой выше «кухней дьявола» — античеловеческим отрядом № 731 совершила много злодеяний против местного населения и воинов Красной Армии. А чего стоит их Нанкинская резня в оккупированном Китае, а также зверства на захваченных территориях Кореи. Для самураев, как и для нацистов, не существовало понятия человека другой веры, национальности, мировоззрения. Все они для японцев были «бревнами». Русский, китаец, кореец для бестий из Страны Восходящего Солнца были нелюдями, быдлом, зверями, которых необходимо истреблять и истребить под корень. О преступлениях японской военщины написано сотни книг и тысячи газетножурнальных статей.

Для иллюстрации хочется привести пример обращения японцев с пленными американцами — их сегодняшними союзниками.

Английский историк и публицист Уильям Крейг поведал, что 20 июля 1945 года японцы казнили группу военнопленных — американских пилотов.

11 августа готовилась новая казнь.

В 8.30 утра, как писал он, к задней части дома, в котором располагалась штаб-квартира Западной армии, подъехал грузовик. В него вошли тридцать два человека, восемь из них были американцы, остальные — японские солдаты. Грузовик выехал через задние ворота в направлении местечка Абураяма в нескольких километрах к югу от города Фукуока.

В поле, окруженном буйной растительностью, заключенных вывели из грузовика и выстроили в ряд. Их раздели до трусов и заставили наблюдать, как японские солдаты роют ямы. Американцы не вымолвили ни слова.

Вскоре после 10 часов японский лейтенант направился к заключенным, размахивая сверкающим мечом. Одного из американцев толкнули вперед и поставили на колени. Японец картинно провел пальцем по краю лезвия. Затем он глянул вниз на склоненную голову заключенного и прикинул расстояние. Внезапно его меч блеснул на солнце и обрушился на оголенную шею, достигнув адамова яблока — кадыка.

Строй заключенных молчаливо взирал на смерть товарища. Некоторые отвернулись. Другие смотрели, как голова покатилась по земле. Из обрубка шеи фонтаном забила кровь — ещё несколько секунд работал сердечный насос…

Затем таким же способом обезглавили еще трех человек. Пятый летчик был зверски зарезан уже двумя ударами палача.

На шестом заключенном японские офицеры придумали новую пытку. Он был выведен со связанными позади руками на обозрение оставшихся жертв. Японцы, разбегаясь, били американца ударами поднятых ног в карате по животу до тех пор, пока он уже не мог разогнуться, после чего ему тоже отрубили голову.

Седьмой заключенный также испытал на себе искусство палачей. Один из офицеров, озлобленный тем, что не смог сбить американца, ударил его в пах. Заключенный упал на землю, его лицо исказила гримаса боли. Он молил: «Пощадите». Но палачи были безжалостны. Его опять поставили на колени, а охранники обсуждали следующий способ убийства. Они остановились на «кесадзири». Ещё один меч сверкнул на солнце и прошел в теле жертвы от левого плеча до легких. Летчик умер в потоках пенящейся крови.

Восьмая жертва наблюдала все семь зверских убийств. Последнее, что он видел и слышал в жизни, — это потоки крови, хлещущие из ран, дикие крики своих друзей и возгласы ликования врагов. Настала его очередь. Американца толкнули в центр группы озверевших солдат, которые посадили его на землю со связанными назад руками. В трех метрах от него офицер заряжал стрелу в лук.

Американец, затаив дыхание, наблюдал, как японец прицелился, оттянув тетиву, и затем отпустил её. Стрела пролетела мимо его головы. Только с третьего раза стрела попала в лицо летчику над левым глазом. Из раны хлынула кровь. Утомленные этим мероприятием, палачи поставили его на колени и просто отрубили голову.

На поле Абураямы осталось восемь обезглавленных тел…

В апреле 1944 года у одного убитого японского солдата в кармане его френча была обнаружена фотография казни иностранца. В ходе расследования этого факта выяснилось, что на фото изображен японский офицер Ясуно Чикао, отрубающий голову пленному австралийскому сержанту Леонарду Сиффлиту. В октябре 1943 года в районе города Аитапе группа австралийских разведчиков попала в засаду и была захвачена японскими солдатами. После допросов с пристрастием и пыток, по приказу вице-адмирала Камада все австралийцы были казнены одним и тем же способом — мечами отрубали им головы.

Подобных казней на территориях Японии и театре военных действий наблюдалось великое множество. Жестокость, как всякое зло, не нуждается в мотивации; ей нужен лишь повод. Наверное, отвращение к кровопролитию, как говорил Станислав Ежи Лец, нужно иметь в крови. У того поколения японцев была в крови кровожадность и нечеловеческая жестокость.

15 августа 1945 года в 11 часов 59 минут по японскому радио отзвучали последние аккорды японского национального гимна «Кима-гайо». Диктор объявил, что сейчас перед японским народом выступит сам Император.

По всей стране приостановилось движение: остановились поезда и наземный транспорт, замерли на взлетно-посадочных полосах самолеты, в институтах преподаватели прекратили читку лекций, в гарнизонах солдат вывели на плацы. Рабочие заводов и фабрик собрались в залах, где висели громкоговорители. Над городами и поселками повисла гробовая тишина. Подданные императора покорно склонили свои головы, приготовившись слушать своего небожителя. И вот в репродукторах что-то щелкнуло и послышался высокий пронзительный голос, слегка дрожащий то ли от волнения, то ли от напряжения. Его слова, окрашенные архаичной формой, странной для большинства слушателей, словно дрожали. Это говорил сам император Хирохито. Не часто народ слышал его голос.