Джейтест - Борис Иванов

Это был странный — цилиндрической формы — колокольчик — почти такой же, как тот, что украшал стол доктора Зорича в подземелье, из которого они пришли сюда. Колдун сдернул кожаный чехольчик, защищавший его причудливый язычок, поднялся с колен, сделал неприметное движение — и над скалами, над Лесом, над испепеленной проплешиной Мертвого Места поплыл звук, тоже странный, похожий на пение заколдованной птицы. Том поймал себя на мысли: оказывается, он уже не раз слышал его здесь, в пути по Внутренним Пространствам, этот, похожий на стон, звон. Звук тихий и пронзительный одновременно. И звуку этому ответил шоpox. Еле слышный, но сразу отовсюду, со всех концов раздавшийся шорох.

Том поднял взгляд на заросли и оцепенел. Из зарослей, из-за камней, из мрака ночного уже Леса здесь и там молниеносно и тихо возникали люди. Призраки.

Тени Тьмы.

Почти все они были полуодеты и все как один вооружены. Охотничьими «винчестерами» и армейскими бластерами. Кортиками и мачете. Базуками и духовыми трубками. Но, похоже, никто из доброй полусотни выступивших из зарослей бойцов и не думал свое оружие пускать в ход. Или даже просто привести в боевую готовность.

Словно завороженные, слепо глядя в пространство перед собой, они короткими, скованными шагами приближались, стягивались к узкому просвету между обломками скал, где на опавшей листве скорчилась иссохшая мумия бывшего киллера, а затем несостоявшегося спасителя и диктатора Мира Джея Поля Танниела, провалившегося на Испытании Посохом.

— Да, он основательно подготовился к встрече с нами, Случайный Стрелок, — хмыкнула Цинь, оценивающе оглядывая двигающееся к ним лесное воинство.

— Воины Полудня, — сухо сказал Проводник. — Стража Стрелка. Дневные демоны владеют ими. — Он тоже не спускал глаз с теней, бредущих к мертвецу. — Наша встреча могла обернуться по-другому. Совсем по-другому. Стрелок много раз мог уничтожить нас. Но он надеялся, что кто-то из нас несет ему избавление. Он и сейчас надеется, что мы сможем вернуть Посох Джею.

— Но он же мертв. — Кайл бросил на Проводника недоуменный взгляд.

Но тот напряженно молчал.

— Он жив в Демоне, — коротко, без всякой интонации ответил Кайлу Колдун. — И теперь, — он взглянул на Сухова, — еще и в тебе, Павел.

Хозяин Пещер ждал. Ему были словно безразличны эти дикари, которые могли бы сейчас просто смести с лица планеты горстку стоящих перед ними чужаков, Колдунов и выходцев с Большой земли. Он внимал только звону, все еще живущему в темнеющем, сгущаемся вечернем воздухе Леса. Колокольчик неподвижно висел в его приподнятой руке. И все еще плывущий от него звук, словно мелодия гаммельнского крысолова, завораживал, лишал воли стражей злого волшебника. Влек их.

И когда он смолк, они остановились.

Как вкопанные, они замерли вокруг чужаков. И Том машинально прикинул, что они с Книжником и Следопытом — единственные трое вооруженных мужчин из всей семерки — вероятно, смогут еще прикрыть отход остальных четырех, если будут действовать с умом. И еще — что Цинь, со своим бластером, пожалуй, тоже следует принять в расчет. Она пусть прикроет отступление самих стрелков — уже от входа в Пещеры. У нее хватит ума не геройствовать. Независимо от него его тело уже просчитывало прыжок за здоровенный, в половину человеческого роста, валун поодаль и руки, казалось, уже устраивали опорную рукоять табельного «парабеллума» в подходящей выбоине на его поверхности.

И тут док Зорич заговорил.

Том готов был поклясться, что короткие, звонко отдающиеся в нависающих скалах фразы, которые произносил Хозяин Пещер, обернувшись к замершим, словно изваяния, воинам, сложены были из знакомых ему слов — смеси галактического пиджина и местного англо-славянского диалекта, — ну разве чуть измененных, одичавших в варварской чащобе Леса, но смысл этих фраз ускользал от него, оставался непонятным, как завывания шамана.

С шаманами ему приходилось иметь дело на Аку-Танге.

Но на соратников Стрелка эта речь дока Зорича произвела, видно, большое впечатление. Один за другам они, опуская на пожухлую листву под ногами свое оружие, молитвенно сложив руки, двинулись к телу своего бывшего владыки.

Колдун торжественно наклонился над поверженным в прах властителем и аккуратно вложил в его сведенную причудливой судорогой ладонь магический колокольчик. С усилием эту ладонь сжал, выпрямился и, уже не оборачиваясь, пошел по тропе, ведущей к Мертвому Месту. Павел молча зашагал рядом с ним — плечом к плечу. Видно, у них было что сказать друг другу.

Проводник сделал Тому и Цинь знак следовать за ним. Кайл в такой подсказке не нуждался. Книжник и Следопыт замкнули колонну. Все семеро шли не оборачиваясь — то, что должно было происходить в этой узкой, тонущей в наступающей тьме расселине, было уже не для их глаз.

Глава 9

ПЕЩЕРА ЦАРСТВ

Они миновали вход в пещерный лабиринт, словно его и не было, оставляя позади переходящий в горное редколесье Лес, распадающийся на все более редкие рощицы, на отдельно, сами по себе прилепившиеся к скалам одинокие, скрюченные деревья. Поднимались теперь по едва угадываемой в наваливающейся с небес тьме тропе.

Впрочем, тьма эта была, слава богу, не полной. К отрешенному, словно сквозь колеблющуюся толщу ледяных вод добирающемуся до скал и зарослей Джея свету далеких звезд прибавился сначала суетный и злой свет Быстрых лун. А затем, словно специально, к последнему в этом году своему выходу на бал светил южного полушария в небо из-за рваного обреза, окаймленного зазубринами Предельных хребтов горизонта, стал подниматься матово-белый, испещренный прихотливыми крапинками кратерного рельефа диск Старой Сковородки — планеты Тамплисон — громадного и неповоротливого спутника-напарника Джея, почти равного ему по размерам, но удаленного и безжизненного.

— Сегодня последняя светлая ночь осени, — произнес, ни к кому конкретно не обращаясь, Проводник. — И поэтому нам тоже надо спешить. И поэтому — тоже.

Том, стараясь держаться молодцом, размышлял о сложности доставшегося им маршрута: судя по очертаниям неприступных скал прямо перед ними, подъем к перевалу, где бы тот ни располагался, предстоял довольно крутой. Он впервые всерьез подумал, что может спасовать перед делом, за которое взялся. Усталость — огромная, как сам Джей, и затягивающая, словно трясина, — навалилась на него после путешествия в душу злого волшебника. И теперь его собственная душа — опустошенная и словно постаревшая — не могла найти никакой опоры, норовя скатиться то ли в какую-то детскую истерику, то ли в полнейшую ко всему апатию. Но мысль о шприц-ампуле «элеватора», вложенной в кармашек пояса-патронташа, Том все-таки оставил под конец. Он понял, что Цинь неспроста внимательно приглядывается к его еле различимому во тьме лицу, и, чтобы отвести взгляд, оглянулся на ставшее уже далеким Мертвое Место.

Там, из лощины, чуть ниже по склону, вставал почти незаметный в темноте столб дыма. Тянулся ввысь и таял в темном небе изогнутой, точно сабля, струёй. Наверное, это было игрой воображения — что, в конце концов, можно было различить в ночных небесах. Но Тому почудилось, что не только из дыма сложилась эта мглистая, неровная, в облако переливающаяся струя, растущая над невидимым погребальным костром Стрелка.

«Их мириады, — подумал он. — Миллионы миллионов крохотных созданий из углерода, кремния, из наноконтуров, по которым стремят свой суетный бег электрические заряды созданий, рассеянных в воздухе, земле, в воде этих мест. И теперь они слетелись, чтобы сцепиться в последнем танце над тем, кто был когда-то их властителем, кто стал ими самими теперь. Они принимают в СВОИ его душу».

Эта мысль заставила Тома прислушаться к тому, о чем заговорили после долгого молчания идущие впереди него. Потому что Колдун и Сухов заговорили о том же, о чем только что подумал он: о нанороботах. И о душах.

— Ты очень напугал меня, Радо, — говорил Сухов Хозяину Пещер, — когда сказал, что Стрелок теперь будет жив... и во мне. Во мне — тоже. Это ведь — не метафора?

— Нет, почему же? — Колдун чуть пожал плечами. — И метафора тоже. Нельзя победить врага, не став хоть немного им. Это тебе скажет каждый, кто в своей жизни победил хотя бы таракана. Но это еще и констатация технического факта. Теперь сообщество этих... кибермикробов, которое хранит в себе информацию, высосанную из мозга Стрелка, сменило оперативный центр подчинения. Теперь твой, Павел, мозг дает им жизнь, цель, смысл существования. И я не знаю, кем станешь ты теперь. Знаю, что тебе страшно. Мне тоже.

Они не секретничали, эти двое. Но и не предназначали свой разговор кому бы то ни было — ни друзьям, ни врагам. Поэтому Тому на миг стало неловко. Он покосился на Цинь, но та, кажется, не прислушивалась к этому разговору. Она тихо перебрасывалась короткими, только посвященным понятными фразами с Проводником. Может быть, они — Цинь и Проводник — уже давно знали то, что было жутковатым откровением для федерального следователя, без году неделя как объявившегося в Мире Джея. Знали по-своему. И по-своему понимали это — то, что не могло, не хотело укладываться в сознание безнадежного чужака в этом Мире.