Клинок белого пламени - Анна Тьма

-- Пошёл ты к Кошмару в пасть!! -- крикнула, не оборачиваясь, воительница и продемонстрировала жестом, каким именно путём туда следует пойти.

-- Лина!.. -- даже не подумал отступать демон.

-- Доигрался? -- со вздохом поинтересовался у Змея Волк, всё это время наблюдавший молча за разворачивающимся действом.

Подойдя, Арох подставил брату плечо, на которое тот опёрся. Кость в голени у Змея была треснута и заживать будет не меньше, чем до завтра. А если не беречь -- то и доломать недолго. Стараясь поменьше нагружать ногу, ламий пошёл с другом обратно в лагерь, где люди уже успели приготовить завтрак.

Волчонок, увидев побратимов, кинулся к Альтису, оглядел его с жалостью, коснулся плеча, выражая свою поддержку и сочувствие. Потом подошёл к Траэллите и Волку, внимательно вгляделся, казалось, в самую суть бога морей, качнул головой и произнёс, старательно выговаривая слова:

-- Трэн не прав.

Ламий вздрогнул, поглядел на Волчонка с растерянностью.

Колдуны и император оценили степень побитости побратимов, но лезть с вопросами опаслись -- слишком свежа в памяти была неземная песня бессмертных и их омертвевшие лица.

За завтраком Траэллита виновато поглядывал на воительницу, но не подходил и даже не пытался обратиться, зная как Пламенная вспыльчива и опасна. Она старательно игнорировала бога, не отходя от Альтиса. Меж собой же бог и демон то и дело обменивались злобными взглядами, но в открытый конфликт не вступали.

-- Интересно бы мне было знать, что у них произошло? -- задумчиво и тихо поинтересовался в пространство Нангерат, сидя поодаль от бессмертных.

-- Я бы тоже не отказался от такого знания, -- согласился расположившийся рядом император.

-- О чём тут гадать? -- мрачно спросил присевший на корточки с другой стороны Аллодис. -- Это же очевидно. Они обвинили друг друга в смерти их брата. Потому что им невыносимо произошедшее. И нужно найти хоть какой-то выход своей ярости и боли. Хотя бы друг к другу прицепиться. Они ведь бессмертные, а не люди. Они -- другие. В них, в отличие от нас, даже понятия смерти нет. У нас души есть, мы до конца не умираем, а они -- растворяются без следа. Поэтому им почти невозможно пережить смерть одного из них...

-- А тебе это откуда известно? -- спросил император, удивлённо взглянув на колдуна, который накручивал на палец прядь своих длинных пшеничных волос. Это движение с головой выдавало тревогу в душе служителя смерти.

-- Это же очевидно, -- повторил некромант, предпочитая уйти от ответа. Только нахмурился ещё сильнее, бросив взгляд на Алину и Альтиса, сидящих плечом к плечу.

В путь отправились сразу после завтрака. Снова в молчании, но уже не таком мёртвом -- скорее это молчание было агрессивно-озлобленным, хотя взгляды смертных то и дело натыкались на пустые, усталые глаза и омертвевшие лица богов. Но темп Альтис задал быстрый, и путь под копыта лошадей ложился явно спрямлённый. А демон тянул из себя силы, укладывая под ноги дорогу...

"Господин мой, Альтис Пламенный", -- решился обратиться к демону къяр, когда солнце грозило вот-вот коснуться горизонта в закате.

"Слушаю", -- безучастно отозвался Альтис.

"Вам всем нужен отдых. Высший, ты вычерпал себя слишком сильно. Ты должен хотя бы поесть и поспать".

Конь, рискуя своей свободой и жизнью, замедлил бег и свернул на луг у небольшой речушки.

"Жаль..." -- то ли шёпот, то ли вздох...

Так много было в этом коротком слове.

Жаль, что я жив. Что я не один. Что вынужден поддерживать свою жизнь и не могу умереть. Жаль, что я появился на свет...

Калигулу стало жалко до боли своего странного хозяина. Сильнейший из къяров впервые служил демону полностью добровольно. И не хотелось терять господина, заставившего къяра по-другому взглянуть на множество вещей в этом мире.

Усталые люди и боги привычно быстро расположились на ночлег. Алина снова не отходила от Альтиса, тенью следуя по пятам за демоном. Только однажды, когда она отошла к реке, ламий направился следом, намереваясь поговорить и помириться... Но вместо этого вернулся с ожогом в виде отпечатка ладони на лице. Увидев это, демон преградил побратиму путь.

-- Хвостатый... -- прошипел сквозь зубы Альтис, с яростью глядя на друга.

Траэллита сжал кулаки... Но в тот же миг между ними встала Алинка, растолкав руками в разные стороны.

-- Обоих убью, -- ласково и мирно оповестила она. И далеко не ласково добавила: -- Сволочи.

Казалось, в ней ничего не изменилось особенно. Просто обозлённая... Но Ал увидел мрак на дне глаз, уловил немного более резкие, чем обычно, движения. Спокойную отстранённость. И полное отрицание самой себя. Он, как никто знал эту разрушительную ненависть к самому себе.

Не раздумывая, демон схватил девушку за руку и повёл за собой.

-- Куда мы? -- спросила девушка, покорно следуя за Пламенным через лес и отводя рукой ветви.

-- Подальше, -- отрывисто бросил Альтис.

Подальше от чужих глаз и ушей. Ал вёл её за собой не выбирая лёгкой дороги и кое-где приходилось то прыгать по буреломам, то пробираться ползком под низкими кустами. Оказавшись достаточно далеко от людей и бессмертных, Пламенный остановился, выпустил руку воительницы, обернулся и сказал:

-- Говори. -- Она поглядела удивлённо и он продолжил: -- Говори, Пламенная моя дочь и сестра. Говори всё, что хотела сказать мне, но молчала. Всё без утайки.

Алина лишь сжала губы в тонкую линию и синие глаза совсем заледенели.

Не пробравшись через дебри сюда нельзя было попасть. С одной стороны под небольшим, метра в два, обрывом текла река, а с других сторон везде были буераки и чащоба. Демон сел под небольшое, корявое дерево у обрыва. Воительница, немного подумав, расположилась рядом. Он был прав, этот проницательный и чрезвычайно умный маг. Прав. И это порой выводило из себя. Ей было что сказать. Немало скопилось невысказанных обид. Сил уже не было молчать. И она заговорила... и как только не был назван Альтис. "Сволочь" -- самое безобидное.

Когда повисло молчание, Ал смотрел на звёзды, пытаясь хоть как-то переварить сказанное... А она ткнулась лбом ему в плечо и тихо сказала:

-- Я люблю тебя, мой брат и отец. Ты самый лучший на свете бессмертный.

Он сидел некоторое время неподвижно. Повернувшись, обнял девушку за плечи. И был взгляд, глаза в глаза, душа в душу. Вспыхнуло Пламя, обнимая своих детей, излечивая незримые, но от того не менее тяжёлые ранения. "Твёрдая ты, Алинка... как камень..." "Сам как меч... Демон мой... Я дышать не могу, мне так больно..." "Мне тоже, маленькая. Мне тоже..."

Огонь, жестокий Огонь, Изначальное Пламя Творения не знающее пощады, всегда любило своих безумных детей. И они сгорали, греясь в этой излечивающей страшные раны любви Пламени.

"Мы проиграли. И это останется нашей виной". "Да, останется. Но пусть он живёт хотя бы в нас". "Держись. Мы ещё живы. Мы живы..." "Это ненадолго. Прости меня..." "Давно простил. И ты меня прости... Как думаешь, хоть память от нас останется?" "Может быть, в легендах... И то -- переврут..." "Путь. И то хорошо..."

Они вернулись в лагерь глубокой ночью, когда не спали только часовые, коими оказались безучастно глядящий в огонь Арох и настороженный Аллодис. Волк едва ли что-то видел вокруг. Даже не замечал спящего у костра Волчонка, скинувшего с себя тёплый плащ.

Пламенные переглянулись. Альтис подошёл к ребёнку, заботливо укрыл его, бесшумно исчез в ночи. Хорошо, когда есть сестра. Особенно такая, как Алинка.

-- Арох... -- Алина села за его спиной, обняла за плечи. -- Мы ещё живы, Арох, брат моего брата, мой брат. Мы живы...

Она говорила, обнимая заледеневшие плечи бога. Говорила о памяти, о жизни, о единстве, которое не позволит забыть... Сбивчиво и частенько непонятно, говорила, говорила... Пока Арох, судорожно вздохнув, не прикрыл лицо рукой. И тихо, отчаянно ответил:

-- В нас нет понятия смерти. У бессмертных этого нет! Смертные, умирая, не исчезают. У их душ есть дальнейший путь... А у нас -- нет! У нас даже нет души. Суть -- это ведь совсем другое... Суть даже не сравнивается с душой -- слишком разные субстанции. Мы не можем умереть, мы этого не умеем! Почему же тогда... Литис, Альтаир, Коган... Смерть бессмертного -- всё равно, что сделать подматерию -- надматерией, а Кошмара -- Творцом! Это -- невозможно...

-- Я знаю... знаю. Но мы пока живы, Арох. Мы живы...

-- Живы... -- этом повторил Волк и снова замер. Но Алина знал -- он уже не будет так страшно замкнут на смерти, понятие о которой в него не вложено.