Джотто и ораторы. Cуждения итальянских гуманистов о живописи и открытие композиции - Майкл Баксандалл
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
ПИЗАНЕЛЛО ИЗ ВЕРОНЫ
Пизанелло из Вероны считается обладателем поистине поэтического таланта к изображению форм и выражению чувств. По мнению знатоков, он превзошел прочих в живописании лошадей и других животных. Он расписал капеллу в Мантуе и там же создал весьма славные картины. В Венецианском дворце он написал Римского императора Фридриха Барбароссу и его сына в позе умоляющего, а также великое собрание людей, одетых и выглядящих как германцы, священника, пальцами перекосившего себе лицо, и детей, смеющихся над этим так мило, что зрителю становится весело. Также и в римском Латеранском соборе св. Иоанна он дописал историю божественного Иоанна Крестителя, оставленную незаконченной Джентиле, которая, правда, как я слышал от самого Пизанелло, впоследствии из‐за влажности стен почти полностью стерлась. Кое-какие образцы его таланта и искусства существуют и на дереве, и на пергамене: например, Иероним, поклоняющийся распятому Христу, с благоговейным жестом и величественным выражением лица. На той же картине приковывают взгляд животные различного рода, кажущиеся живыми. Кроме живописи, он владел искусством литья. Среди его произведений из свинца и бронзы – король Альфонс Арагонский, герцог Филипп Миланский и многие другие правители Италии, благоволившие Пизанелло за его превосходное мастерство.
РОЖЕ ФРАНЦУЗСКИЙ (РОГИР ВАН ДЕР ВЕЙДЕН)
Ученик[320] и земляк Иоанна Галльского Рогир создал множество несравненных памятников своего искусства. Одна его замечательная картина находится в Генуе. На ней изображена женщина, парящаяся в ванной, рядом с ней – собачка, а напротив сквозь щель тайком заглядывают два юноши, выдавая себя смехом. Другая его картина хранится в покоях государя Феррары. На одной ее створке – обнаженные Адам и Ева, совершенной красоты, изгнанные ангелом из земного рая, на другой – коленопреклоненный правитель, а в центре – снятие с креста, Христос, Богоматерь, Мария Магдалина и Иосиф. Их боль и слезы выражены так сильно, что их не отличить от настоящих. Ему принадлежат и хранящиеся у короля Альфонса живописные гобелены. На одном из них Богоматерь, узнавшая о пленении Господа, в ужасе льет слезы – совершеннейшее в своем сдержанном достоинстве произведение. Также он изобразил хулы и страдания, которые понес Христос Бог наш от иудеев: здесь сложно различить разнообразие чувств и настроений из‐за разнообразия изображенных предметов. Также он расписал священное здание в Брюсселе, городе во Франции: совершенное произведение.
О скульпторах
РЕНЦО ИЗ ФЛОРЕНЦИИ (ЛОРЕНЦО ГИБЕРТИ)
Среди великого множества скульпторов немногие известны, хотя некоторые из ныне живущих, как мы считаем, когда-нибудь станут знаменитыми. Но сперва я скажу несколько слов о Ренцо из Флоренции. Им более всего восхищаются за его работу с бронзой. Он отлил из бронзы для ворот церкви св. Иоанна Крестителя во Флоренции самые разнообразные сцены сперва Нового, затем Ветхого завета, несказанной красоты. Ему принадлежат также бронзовая гробница св. Зиновия в церкви св. Репараты во Флоренции и Иоанн Креститель и первомученик Стефан в церкви св. Михаила Архангела в саду, также произведения великого таланта и искусства.
ВИТТОРИО
Сын Гиберти Витторио считается ничуть не ниже отца. Его рука и искусство видны в работе над теми же воротами св. Иоанна Крестителя. Произведения отца и сына так похожи между собой, что кажутся сделанными одной рукой.
ДОНАТЕЛЛО ИЗ ФЛОРЕНЦИИ
Донателло, также из Флоренции, превосходит всех замечательными талантом и мастерством. Он знаменит не только бронзовыми, но и мраморными скульптурами, и более всех приблизился к славному умению древних ваять живые лица. Он изваял божественного Антония и прекрасные образы других святых в Падуе. Ему принадлежит и бронзовая конная статуя Гаттамелаты, выдающегося военачальника, в том же городе, удивительное произведение.
О знаменитых мужах, «О живописцах», «О скульпторах» De viris illustribus, «De Pictoribus», «De Sculptoribus» (с. 103–109)
XVII. Лоренцо Валла
Intueamur nunc rationes tuas de coloribus, in quibus quasi in triariis omnem spem profligatae causae reposuisti. Audite Iurisconsultum mira quaedam philosophantem, novam quandam et inauditam affert disciplinam, quae universum orbem revocet ab errore: et si minus revocare potest, iandiu propter consuetudinem induratam, certe commonefaciat, ita fuisse faciendum. Color aureus est, inquit, nobilissimus colorum, quod per eum figuratur lux. Si quis enim vellet figurare radios solis, quod est corpus maxime luminosum, non posset commodius facere quam per radios aureos, constat autem luce nihil esse nobilius. Animadvertite stuporem hominis, stoliditatemque pecudis. Si aureum colorem accipit eum solum, qui ab auro figuratur, sol quidem non est aureus. Si aureum pro fulvo, rutilo, croceo, quis unquam ita caecus atque ebrius fuit, nisi similis ac par Bartolo, qui solem croceum dixerit? Sustolle paulisper oculos asine: solent enim aliquando asini, praesertim quum dentes nudant, ora tollere. Tu quoque quum loqueris, faciem subleva, nec te nimia auri cupiditas caecet, quod in terra non in coelo invenitur: et vide an sol est aureus vel argenteus. Unde inter lapillos candidos heliotropium a sole nomen accepit. Et nos candentes tedas, candentes rogos: et excandescere dicimus, si quis ira aut indignatione commotus est, et velut inflammatus: flamma enim, quae nihil habet humoris et terrei, candida est, et soli comparanda. Quid postea, quae proximo loco colorem ponit? quem putas eum qui non est, ut sit semper sibiipsi similis, ut non modo dicat quicquid in buccam venit, sed tanquam studeat nihil dicere, quod verum sit, aut rectum? Sapphireus, inquit, est proximus, quem ipse, ut est barbarus, et quasi cum foeminis, et non cum viris loquatur, azurum vocat: per hunc colorem, ait significatur aer. Nonne tibi hic aliquid dicere videtur, qui ordinem sequitur elementorum? certe. Sed
