Безумство (ЛП) - Харт Калли

— Сильвер. Ты не... я не жду, что ты... — она подыскивает нужные слова, но я уже прекрасно знаю, что она хочет мне сказать.

— Я все понимаю. Я не обязана заступаться за тебя. Не обязана этого делать. Но считаю, что я подверглась достаточному насилию, чтобы хватило на всю жизнь. Но в этом-то и есть смысл, да? Никто не должен иметь дело с этим дерьмом. И какой же лицемеркой я была бы, если бы стояла в стороне и позволяла этим придуркам делать это с кем-то другим?

Зен одаривает меня слабой, сломанной улыбкой. Ей очень жаль. Я знаю, что она сожалеет больше, чем когда-либо в своей жизни. Теперь, когда она испытала, насколько отвратительно такое обращение на вкус, она знает, каково мне было терпеть его день за днем, неделю за неделей, и ей это совсем не нравится.

— Я хочу быть невидимой, — шепчет она так тихо, что только я ее слышу. — Я просто хочу быть никем. Просто хочу исчезнуть.

Сколько раз я говорила себе то же самое? Я не могла бы сосчитать, даже если бы попыталась. Это было все, что я повторяла себе в своей голове в течение многих месяцев. Это отчаянное желание запало мне в самую душу. Я грустно улыбаюсь, делаю глубокий вдох и начинаю вести Зен по коридору.

— Если ты станешь призраком, они победят, — говорю я ей. — Если ты принизишь себя из-за них, этого никогда не будет достаточно. Они потребуют, чтобы ты становилась все меньше и меньше, и будут подбадривать тебя делать это. Ты не можешь вот так отдать им победу. Ты должна поднять голову, поднять подбородок, посмотреть им в глаза и сказать «нет», Зен.

— Я сказала им «нет», — голос Зен срывается.

Она имеет в виду Джейка, Сэма и Киллиана, а также ту ночь, когда они напали на нее на бетоне возле семейного бассейна Уивинга. Копы показали мне фотографии, на которых Зен пыталась отбиться от парней, когда я была в больнице. Я видела страх на ее лице; видела, как сильно она пыталась бороться с ними. Наверное, она кричала «нет!», «остановитесь!» пока ее горло не ободралось и не начало кровоточить. Ее паника, должно быть, возбудила Джейкоба и его мерзких друзей до безумия.

— Только потому, что это трудно, не значит, что ты должна перестать говорить это, Зен. Может быть, проще просто сдаться, закрыть рот, лечь и позволить волкам утащить то, что от тебя осталось. Сделай это, и тебе будет гораздо труднее снова подняться. Эти придурки из футбольной команды никогда не сдадутся, если решат, что ты слаба. Ты противостоишь им и забираешь у них их силу.

Зен не выглядит ободренной моими инструкциями, но она делает усилие, чтобы слегла выпрямиться. Она даже поднимает взгляд от пола, хотя смотрит прямо перед собой, делая все, что в ее силах, чтобы избежать зрительного контакта с кем-либо. Люди начинают отворачиваться, шаркая в разных направлениях, направляясь на свои следующие занятия. Однако трое парней, сгруппировавшихся в левой части коридора, твердо стоят на месте. На самом деле я их совсем не знаю, но знаю, как их зовут. Кайл Брэйдинг. Лоуренс Дэвис. Насим Хатри. Они являются частью фан-клуба «Джейкоб Уивинг-Бог», основателями, если мне не изменяет память, и, судя по порезам и царапинам на их лицах, они также входят в число футболистов, которые недавно дрались с Алексом и Зандером.

Кайл хитро смотрит на Зен, когда мы проходим мимо них, разглядывая ее свободную толстовку, как будто на ней надело провокационное нижнее белье.

— Черт возьми, Макриди. Я всегда знал, что ты секси, но черт возьми. Джейк показал нам твои снимки на своем телефоне. Я чуть не кончил в штаны прямо на месте. Теперь нет смысла прятать эти соблазнительные изгибы, девочка. Мы все видели, что у тебя под одеждой.

Зен впивается ногтями в мою руку, ее тело напрягается.

— Не обращай на него внимания, — шепчу я.

Она пытается ускорить наш шаг, убеждая меня поспешить вперед, но я удерживаю ее. Я заставляю ее идти легкой, размеренной походкой, отказываясь дать Кайлу или его друзьям удовольствие наблюдать, как Зен в страхе убегает прочь.

— Боже, это была ошибка, — бормочет Зен, ее голос пронизан тревогой. — Мне не следовало так быстро возвращаться в школу. Мама сказала, что это была глупая идея, но я не стала ее слушать…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

В последний раз когда я видела Зен, она лежала на больничной койке, накачанная лекарствами, и не похоже было, что ее скоро выпустят. Очевидно, я ошибалась. Здесь есть какая-то история — у меня много вопросов. Я даже не знаю, как затронуть тему ее беременности, но это может подождать до следующего раза. Сейчас главное, чтобы мы убрались отсюда так, чтобы она не сломалась перед футбольной командой.

— Ты поступила правильно. Все будет хорошо. Пошли. Давай просто отведем тебя в класс.

Зен дрожит с головы до ног, когда мы проходим мимо парней. Мы успешно миновали их, и я начинаю думать, что мы свободны и избавлены от их дерьма... на данный момент... когда что-то ударяет меня в плечо, очень сильно. Темно-коричневая жидкость льется повсюду, пропитывая мою рубашку и волосы, одновременно забрызгивая Зен. Она заливает ей лицо, стекает по шее и впитывается в воротник толстовки.

На какое-то ужасное мгновение я беспокоюсь о том, какой жидкостью нас обеих только что залили — я видела в новостях, что на женщину в Лос-Анджелесе недавно напали и вылили ей на голову ведро жидкого дерьма — но затем я вижу помятую банку из-под колы на полу у наших ног, все еще разбрызгивающую шипучую содовую из ее треснувшего отверстия, и меня охватывает облегчение.

Это всего лишь кола, Сильвер.

Все в порядке, это просто кола.

Однако благодарное успокоение, которое я разыгрываю в своей голове, быстро превращается во что-то более злое.

Они бросили в тебя банку колы, Сильвер. Они швырнули в тебя банку гребаной колы.

— Ах, простите, дамы. Я вас не заметил. Я целился в мусорку, — насмехается Насим. — И не волнуйтесь. Вокруг полно свидетелей. Не нужно бежать к Дархауэру и кричать, что вас насилуют или что-то еще.

Я вижу красный цвет.

На самом деле я вообще ничего не вижу.

В одну секунду я помогаю Зен смахнуть содовую с ее лица и рубашки, а в следующую уже лечу через коридор, подняв кулак…

Внезапно коридор наполняет угрожающий рев, и я уже не стою на собственных ногах. Меня поднимают в воздух, разворачивают и снова опускают…

...и Алекс бросается на группу футболистов.

Все это происходит так быстро. Испуганный крик разрывает воздух позади меня. Люди сталкиваются друг с другом в своих отчаянных попытках убраться с дороги. Кайл выглядит ошеломленным на долю секунды, прежде чем его поднимают за грудки? и Алекс прижимает его к стене.

— Алекс, нет!

Мой крик остается неуслышанным.

Алекс отводит свой кулак, и я наблюдаю, как он двигает его вперед, ударяя им в лицо Кайла.

Глухой треск наполняет воздух, и голова Кайла соприкасается со стеной позади него. Вот тогда-то Лоуренс и Насим, кажется, понимают, что их большинство, и они нападают на Алекса, дергая за рубашку, оттаскивая его от своего друга.

Я могу только с ужасом наблюдать, как три спортсмена нападают на Алекса. Это простая математика: трое против одного. У моего парня плохие шансы. Кайл кажется немного ошеломленным, когда он бросает удар в Алекса и промахивается. Лоуренс лучше прицелился. Его кулак соприкасается с челюстью Алекса. Насим перестраховывается и наносит удар в живот Алекса.

На мгновение мне кажется, что Алекс вот-вот упадет на пол, но, когда я вижу ярость на его лице, становится ясно, что этого просто не произойдет. Алекс не из тех парней, которые сдаются в драке. Он из тех парней, которые упрямо остаются на ногах, как бы сильно его ни ударили, пока кто-нибудь не нанесет достаточно сильный удар, чтобы он потерял сознание. Но я не хочу, чтобы это зашло так далеко. Последнее, что я хочу видеть, это как Алекс валится на землю без сознания.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Эй! — Я делаю шаг вперед, но Зен хватает меня за запястье, не давая подойти слишком близко к месту схватки.

Три спортсмена не обращают на меня никакого внимания. Только не Алекс. Его глаза светятся, когда он находит меня среди этого безумия, и его стальное предупреждение сверлит меня: «Не подходи ближе, Argento. Назад»