Прекрасный игрок - Кристина Лорен

Ханна дернула меня за плечи, упрашивая двигаться быстрей.

– Такая требовательная, – шепнул я, вытаскивая член и переворачивая ее на живот, чтобы облизать ее спину и искусать задницу, оставив на коже красные следы зубов.

Подтянув Ханну к краю кровати, я заставил ее лечь грудью на матрас и сразу вошел глубоко – так глубоко, что мы оба вскрикнули.

Я закрыл глаза, пытаясь отстраниться от происходящего. Раньше, с любой из моих женщин, я наблюдал за всем от начала и до конца. На грани оргазма мне нужна была визуальная стимуляция. Но с Ханной это было слишком. Она – это слишком. Приблизившись к финалу, я не мог смотреть на нее – как прогибается ее спина или как Ханна оглядывается на меня через плечо. В ее глазах светились вопрос, надежда и сладкое обожание, поразившее меня, как ножом под ребра.

Я почувствовал, как она сжимается вокруг меня, и совершенно потерялся в ощущениях: вот она становится еще мокрее, когда я хватаю ее за волосы, грубо тискаю грудь и отвешиваю звонкий шлепок по заднице, вырывающий у нее страстный стон. Затем я впился зубами ей в плечо и велел, черт побери, кончать, и пронзительные крики сменились прерывистыми приглушенными стонами. А затем ее накрыл оргазм. Я еще пытался сдерживаться, пытался не думать о том, как мы сейчас выглядим. Сжимая одной рукой ее бедро, а другой – плечо, я с силой натягивал ее на себя при каждом толчке, пока не оказался на самой грани и не почувствовал, как по позвоночнику проносится огненная волна.

Она выкрикнула мое имя и вжалась в меня, и внезапно я почувствовал, что, кружась, падаю в темноту. Распахнув глаза, я вцепился в нее обеими руками и кончил, но продолжал двигаться в ней сквозь ее оргазм, хотя голова кружилась, а ноги немилосердно жгло. Казалось, мое тело стало резиновым, и я едва удерживался, чтобы не упасть.

Затем я вышел из нее и выкинул презерватив. Ханна опустилась на кровать. Она смотрелась в моей постели так, словно была создана для нее: растрепанные волосы, кожа покрыта укусами, румянцем и потом, и кое-где поблескивают остатки меда. Взобравшись на кровать, я рухнул позади Ханны и обнял ее за талию. В этом мне почудилось что-то привычное. Ханна в первый раз спала у меня в кровати, но казалось, что она была здесь всегда.

15

Проснувшись на следующее утро, я ощутила под собой незнакомые простыни и почувствовала запах Уилла, все еще липший к моей коже. Постель выглядела так, словно по ней прогулялось цунами. Простыни выбились из-под матраса и скрутились вокруг меня, а подушки валялись на полу. Я вся была покрыта укусами и синяками, оставленными пальцами Уилла, и понятия не имела, куда делась моя одежда.

Взглянув на часы, я обнаружила, что уже пять с чем-то, и перевернулась на спину, отбрасывая с лица гриву спутавшихся волос и моргая в тусклом утреннем свете. Вторая сторона кровати была пуста, и только вмятина на матрасе показывала, что там спал Уилл. Я подняла голову на звук шагов и увидела, как Уилл подходит ко мне с улыбкой на лице и без рубашки. В каждой руке он нес по кружке, из кружек шел пар.

– С утречком, спящая красавица, – сказал он, опуская кружки на прикроватный столик.

Когда Уилл сел рядом со мной, матрас прогнулся под его тяжестью.

– Нормально себя чувствуешь? Не слишком болит?

Он нежно глядел на меня, чуть приподняв уголки губ в улыбке. Я гадала, привыкну ли когда-нибудь к его заботе и близости.

– Я не слишком бережно обращался с тобой прошлой ночью.

Я провела мысленную ревизию. Вдобавок к следам укусов, покрывавшим все мое тело, ноги дрожали, мышцы живота ныли так, словно я сделала сотню приседаний, а между ног все еще ощущались отголоски его вчерашних толчков.

– Болит, но там, где надо.

Он почесал подбородок и опустил взгляд с моего лица на грудь. Весьма предсказуемо.

– Теперь это станет моей любимой цитатой. Может, смснешь мне ее сегодня вечером? А может, еще и расщедришься на фото своих сисек?

Я рассмеялась, и Уилл протянул мне кружку.

– Кто-то забыл вчера о своем чае.

– Хм-м. Кого-то отвлекли.

Я покачала головой и показала, чтобы Уилл поставил кружку обратно. Мне хотелось, чтобы обе руки были свободны. Уилл всегда был чертовски соблазнителен, но по утрам его просто следовало запретить.

Понимающе улыбнувшись, он медленно провел руками по моим волосам, откинув спутанные пряди за спину. Я вздрогнула, увидев выражение его глаз. От его пальцев по телу побежали искорки, и между ног снова зародились теплота и тяжесть. Мне хотелось знать наверняка, что же я вижу в этом взгляде: дружбу, теплоту или что-то большее? Но я прикусила язык, не позволив вырваться мучившему меня вопросу, – вряд ли мы оба были готовы к новому откровенному разговору так скоро после прежнего, очень неудачного.

В окно было видно небо, все еще в розовой утренней дымке. В этом свете каждая чернильная линия на коже Уилла казалась отчетливей, а татуировки проступали необычно ярко. Синяя птица выглядела почти черной, а строчки, обвивавшие ребра, были словно вырезаны по камню. Я потянулась к нему, чтобы потрогать их, провести большим пальцем по желобку, сформированному косыми мышцами живота, кубиками и тем, что ниже. Уилл втянул воздух сквозь стиснутые зубы, когда я просунула палец под резинку его боксеров.

– Я тоже хочу пописать на тебе, – сказала я и быстро перевела взгляд на его лицо, чтобы посмотреть на реакцию.

Он выглядел удивленным, но в большей степени его взгляд был жадным. Глаза, полуприкрытые веками, прятались в тени.

Видимо, Уилл не возражал, потому что, нагнувшись, пошарил в ящике прикроватного столика и протянул мне черный маркер. Перебравшись через меня, он улегся на спину и во весь рост растянулся посреди кровати.

Я села, чувствуя, как простыня соскользнула с плеч. Прохладный воздух напомнил о том, что я совершенно голая. Не дав себе времени подумать, как я выгляжу и что делаю, я подползла к нему и оседлала, крепко сжав ляжками бедра.

Воздух в комнате, казалось, сгустился. Уилл сглотнул, глядя широко раскрытыми глазами на то, как я беру у него маркер и снимаю колпачок. Его член медленно начал набухать у меня под ягодицами. Когда он дернул бедрами и чуть подался вверх, чтобы потереться об меня, мне пришлось подавить стон.

Вместо этого я устремила взгляд вниз, не зная, с чего начать.

– Мне нравятся твои ключицы, – сказала я, проводя пальцем вдоль них до ямочки на горле.

– Ключицы, вот как? – спросил он тепло и чуть хрипло.

Затем я перешла на грудь и прикусила губу, пряча победную улыбку. От моего прикосновения его дыхание участилось, стало отрывистым и возбужденным.