Пояс неверности - Лариса Соболева

– Очень прошу вас, Хачатур Каренович, уделить мне немного времени. – Артем остался глух к угрозе. – Поверьте, у меня есть для вас кое-что любопытное.

Хачатур сверкнул гневно глазами, а поделать ничего не мог, оставалось подчиниться. Он догадался о переменах в отношении к нему еще на банкете, чему способствовали некоторые детали. К примеру, городское начальство обдавало холодом весь вечер. А слиняли с судна после взрыва в первых рядах, не сказав слова сочувствия. Все покинули Хачика, ссылаясь на нервную перегрузку. В этом-то и усмотрел изменения в политике Хачатур Каренович, изменения, о которых он не подозревал до сегодняшнего вечера, а в чем они – не догадывался. Без этих изменений следователь Артем Игоревич не позволил бы себе диктовать ему.

– Тогда идемте в кабинет, – выговорил он устало и побрел к трапу.

В это же время Петя Шкалик с Тимошенко подходили к «БМВ», отпуская шуточки по поводу неудавшегося вечерка. Они торопились убраться из порта и у Тимохи дома дать волю злорадному торжеству. Неожиданно перед ними выросли три человека:

– Вас просят пройти в кабинет Хачатура Кареновича.

– Кто просит? – насупился Петя Бутылкин.

– Увидите. Не задерживайтесь.

– Это что, арест? – вознегодовал Петя.

– Просьба.

Шкалика и Тимоху окружили, что смахивало на задержание. Петя, почуяв неладное, попробовал прошмыгнуть между ног великанов, но его ловко ухватил за воротник пиджака и оторвал от земли самый здоровый:

– Просьбу можно понимать и как приказ.

Поставив Петю на ноги, подмигнул ему, мол, не шебаршись, малыш. Тимошенко, покрывшись холодным потом, и Шкалик, безобразно ругаясь вполголоса, двинули к административному зданию порта под самым настоящим конвоем.

Хачатур Каренович восседал на обычном месте, правда, в позе его не ощущалось былого величия и спокойствия. Он был собран, натянут как струна, остановил взгляд на старом пятне на столе, которое всегда помогало сконцентрировать мысли. Открылась дверь, Шкалик и Тимоха задержались в коридоре, опасливо заглядывая в кабинет и не решаясь переступить порог. Артем пригласил их:

– Проходите, не смущайтесь, мы только вас и ждем.

Те, поглядывая на сумрачного Хачатура, прошли к креслам.

Радж сильный пес. Он прыгнул, ударив передними лапами в грудь Самвела, который в этот момент выхватил пистолет. Он успел снять его с предохранителя, а вот попасть пальцем на курок не удалось. Дог погрузил зубы в горло, придавив лапой человека к земле. Самвел не смог кричать, лишь захрипел, вскоре забился в судорогах.

Радж поднял морду, с интересом изучая корчившегося человека. Он всего-то цапнул его за горло. Укусил, как укусили когда-то Раджа в ляжку на расстоянии, и Самвел смертельно укусил Алекса, не набрасываясь на хозяина. Радж не умер, а человек умирал, истекая кровью. Кровь хлестала ручьем. Она образовала черную и густую лужу под головой Самвела, а его ладони судорожно зажимали раны на горле. Но кровь просачивалась сквозь пальцы. Она рвалась наружу, вылилась струйкой из уголка губ, проложила тонкую дорожку к уху и соединилась с лужей на дорожке. Она наполнила собой воздух. Кровь слабого человека, глупого человека, понадеявшегося на забор и стены.

Пес снял лапу с груди Самвела, попятился и торжествующе завыл. После пробежался вдоль ворот, ища лаз. Радж устал, преследование закончилось, забрав много сил, но принеся огромную радость.

К дому подъехала машина. Радж метнулся в темный угол, где шелестел виноградник, притаился. Пес теперь хорошо знал, насколько может быть опасен человек.

Глава 29

– Ну вот, господа, все в сборе, – начал Артем. – Хочу поделиться с вами кое-какими мыслями, так что слушайте внимательно. Итак, в марте смертельно ранили Алекса, вашего друга и партнера, Хачатур Каренович, вашего бессменного бухгалтера. У вас к тому времени назрел конфликт с Алексом, у которого вдруг то ли совесть проснулась, то ли страх обуял сесть за решетку. Он, наверно, говорил, что ему все надоело, не хочет больше заниматься грязными делами, не будет отвечать один и тому подобное.

– Ближе к делу, – не поднимая глаз, проронил Хачик.

– Вы, Хачатур Каренович, солгали мне в нашу первую встречу в больнице. Ведь на Алекса было до этого два покушения. Вы не могли не знать об этом, мне же сказали, что ничего подобного с Алексом не случалось. Почему?

– Забил, – с обычной простотой ответил Хачатур.

– Возможно, – не стал спорить Артем. – Хотя довольно странная забывчивость, особенно когда друг находится при смерти. А тут еще кому-то пришло в голову настучать в высшие инстанции на местных главарей. Анонимная душа несколько раз звонила в ОБЭП и ФСБ, докладывая, что некоторые уважаемые личности зарываются. Не по-хозяйски ведут дела, занимаются контрабандой, разворовывают государственную собственность, травят людей, превращая Эльдорадо в помойку. Называл всех поименно.

Хачатур Каренович метнул взгляд, полный бессильной ярости, в Тимошенко. Тимоха покраснел, как вареный рак, ссутулился и уставился в пол. Петя Шкалик, догадавшись по реакции Хачика, кто именно эта «анонимная душа», невнятно пробормотал угрозы, отчего у Тимохи вздулись жилы на лбу, а глаза панически забегали.

– В общем, Хачатур Каренович, – продолжил Артем, с ухмылкой глядя на перестрелку взглядами, – Алекс вас компрометировал. Он знал, кто заказал его, поэтому вызвал Лию и попросил передать отчет о деятельности четырех группировок в ФСБ. Об этих бумагах первым узнали вы, все покушения вы же и организовали, но Алекс науку не усвоил, становился еще хуже. А подозревал вас, угрожал конкретно вам, что, в случае чего, у него есть компромат на вас и на остальных глав группировок. Он думал, что этим остановит вас. А вы умели выжидать, всячески усыпляя бдительность Алекса.

– Ви не смеете! – и Хачатур гордо выпрямил спину, наконец оторвав глаза от пятнышка на столе, которое сегодня не помогло сконцентрироваться и подсказать тактический, умный ход, чтобы выкрутиться. – Ви не имеете права обвинят...

– Имею, – жестко перебил его Артем, тут же позвонил и сказал несколько загадочных слов: – Давайте номер раз.

Трое ждали как на иголках, Артем и Руслан – со спартанским спокойствием. Ввели Васильича в наручниках. В кабинете от потрясения задрожал воздух. Шкалик побледнел, а губы его посинели. Хачатура Кареновича словно кипятком окатили, выражение муки и ужаса застыло на его лице. Тимоха лишь растерянно хлопал глазами, ничего не понимая. Васильич был немного помятый, побитый, прятал взгляд за прищуром.

– Садись к Пете и Тимохе, – указал ему Артем. – Надеюсь, Хачатур Каренович, вы теперь не станете отрицать, что он сообщил вам время, когда Алекс поедет на могилу матери. У Лии, к вашему сведению, не было бумаг, папку выудил из сейфа... тоже Васильич, в чем и сознался. Перед вами беглый рецидивист, вор и убийца Васька Бутылкин! По кличке Бутыль, или Бут.

Тимошенко заерзал, отъезжая тощим задом на другой край кресла, подальше от Шкалика, и красноречиво косясь на Петю, мол, я здесь ни при чем. Хачатуру Кареновичу многое стало ясно, он сцепил руки в замок, локти поставил на стол и уперся лбом в переплетенные пальцы. Он словно падал в пропасть, тем не менее головы не терял, а вычислял все возможности и количество денег, способные оградить его от обвинений.

– Ну, как он вытащил из сейфа бумаги, вы, Хачатур Каренович, узнаете из первых уст, у вас будет время поговорить. – Артем был доволен произведенным впечатлением. – Добавлю лишь, что зря вы и Булькатый пытали Вадима, он не знал о местонахождении Каракуля и Лии.

– Это ложь! – с благородным возмущением незаслуженно обвиняемого выкрикнул Хачатур, упираясь невинным лбом в замок из пальцев, и театрально простонал. Он решил все отрицать. – Кого ми питали?

– Вы были уверены, что Вадим не выживет, а он выжил, – добивал Хачатура Артем. – Сейчас еще слаб, но, уверяю, к судебному заседанию будет стоять на ногах. Перейдем ко второй части. Тридцатого апреля ночью зарезали Адама. Шесть ран, нанесенные острым и плоским предметом. Четыре в живот и две в грудь. Сделал это... Петя Бутылкин.

– Не гони, следователь, ты уже нанес пурги по крышу, надоело, – прохрипел Петя. – Что, за наш счет выехать на звездочки решил?

– Звездочек мне пока хватает, – отрезал Артем. – Булькатый вернулся после пытки над Вадимом поздно, ты ждал в кресле и курил. Он был, конечно, потрясен, увидев тебя, наверняка хотел поднять шум. Но ты заверил, что пришел с мирными целями, подошел к нему, остальное – дело техники. Понимаешь, Шкалик, удары ножом нанесены человеком ростом с ребенка. Четыре удара под одним углом, два перпендикулярно. Когда Адам упал, ты добивал его уже сверху, потому два удара в грудь нанесены прямо. У нас есть улика – отпечаток твоей туфли. Но это еще не все. Примерно час спустя в труп Адама выстрелили. Это сделал еще один убийца, и он оставил пистолет Каракуля в спальне. Хачатур Каренович, кого вы послали к Адаму?