Пятиозерье - Виктор Точинов

Но Пронзающий прав — Тупик идеальное место для подготовки атаки, неожиданной и смертоносной. Идеальное — для того, кто выучился играм с пространством и временем. Но кто?..

«Придется тебе сходить туда, Нерожденная Мать. Мне попросту не найти там себе креатуру...»

Пес кивает. Так и есть, в мертвый камень не поселить часть своей души никому. А если Огнеглазый явится в Тупик во всей силе своей, от странного квази-Мира очень скоро не останется ничего. Вообще ничего, даже разрыва в ткани Реальности. Отчего-то уничтоженные Тупики исчезают совершенно бесследно — словно и не было их никогда. Лишь Базарга, бродящая где угодно в истинном своем облике, может войти туда, ничего не нарушив.

Зверь, не прощаясь, отправляется в путь; Его оболочка — пес, достигший уже размеров двухмесячного теленка, застывает мохнатой статуей.

Коп поигрывает дубинкой и делает вид, что посматривает по сторонам. На самом деле он смотрит сейчас глазами Базарги.

Едва та входит в Тупик, ее атакуют.

Часть четвертая

ИГРА: ОХОТА ЗА ЛЮДЬМИ

(Нити лопнули)

Глава 1

10 августа, 11:10, лес

Мухи слетелись сюда, казалось, со всего леса.

Сытые, сонные и вялые, они ползали по телам и лицам лежавших возле машины, жужжали в салоне и лениво ударялись изнутри о ветровое стекло.

Четверо людей находились в каких-то странных, неестественных позах — словно бездарные актеры-любители неумело изображали пейзаж после битвы. И, тем не менее, было в этой картине нечто, не позволяющее усомниться, что всё взаправду, всё всерьез, никто тут не встанет, хохоча во все горло над удачным розыгрышем.

Люди мертвы. Мертвы навсегда.

И не просто мертвы. Убиты.

А еще рядом, тускло поблескивая, валялось оружие.

Трое приятелей оцепенело стояли на краю полянки, не решаясь подойти.

— Ни хрена себе... — сказал Миха растерянно, других слов у него не нашлось.

— Пошли отсюда, а? Пока никто нас тут не видел, — неуверенно произнес Укроп.

Слон не сказал ничего. Подошел к лежащему на спине человеку и попробовал вытащить зажатый вего руке автомат.

Миха двинулся следом; последним — опасливо, медленно — к мертвецам подтянулся Укроп.

Синевшие наколками пальцы закоченели на рукояти и никак не хотели разжаться; Слон рванул сильнее, растревоженные мухи поднялись в воздух, что-то хрустнуло, — и оружие сменило владельца.

Он осмотрел автомат: старинный АК-47, с деревянными прикладом и цевьем — истертыми, исцарапанными. Но смазанный и на вид работоспособный. Отщелкнул магазин — патроны калибра 7.62 внешне ничем от боевых не отличались.

Странно.

Очень странно.

Кто бы ни убил этих людей, непонятно, почему тут осталось валяться оружие? Слои подумал, что трус и дурак Укроп предложил, в общем-то, самое умное: ничего не предпринимая, уйти отсюда. И никому не рассказывать об увиденном.

Но...

Но в мыслях Слона имела место некая раздвоенность. Какая-то часть сознания понимала, что и без того у них наверняка будут проблемы, и немалые, после художеств Дронта. Да и история с захваченным знаменем... Слон старался об этом не думать, но поневоле вспоминал, как подозрительно обмякло у него в руках тело «бригана», когда, ослепленный болью от удара локтем, он рванул голову часового назад.

С другой стороны, тяжесть боевого оружия наполняла Слона уверенностью. Уверенностью в своих силах и желанием пустить эти силы в ход.

Впрочем, маленькое сомнение оставалось: точно ли автомат боевой? Слон знал, что для коллекционеров в больших количествах изготавливаются весьма точные копии и оружия, и боеприпасов... Маловероятно, конечно, что здесь в таких живописных позах лежат коллекционеры-любители, но все же...

Он проверил положение предохранителя, и, не вставляя магазин, поднял ствол вверх. Надавил на спуск. Грохнул выстрел. Отдача толкнула руку. Выброшенная гильза упала на песок. Оружие было настоящее. Боевое.

Выстрел заставил Миху дернуться от неожиданности. Укроп испуганно присел. Взгляд его перебегал с одного приятеля на другого. Слон присоединил магазин, дослал патрон, поставил на предохранитель, а потом спокойно и деловито закинул автомат за спину.

— Значит, это их по лесу ловят... — нарушил молчание Миха. — Или их друганов. И никто не знает, что они тут, того... замоченные... Значит, можно...

Он сбился и посмотрел на Слона, ища поддержки. Слон улыбнулся поощрительно, нагнулся, без всякой брезгливости перевернул труп и снял с него подсумок с запасными магазинами.

Миха продолжал, уже увереннее:

— Значит, пушки можно замылить. Все равно на тех подумают, кто их тут...

Слон молча кивнул головой. Укропа никто и ни о чем не спрашивал.

Миха подобрал валявшийся пистолет, сжал двумя руками, явно подражая полицейским из голливудских боевиков. Поводил стволом вправо-влево, целясь в ближайшие кусты. Потом засунул оружие за брючный ремень.

Для Укропа ни автомата, ни пистолета — по крайней мере на виду — не обнаружилось. Он, впрочем, и не горел желанием вооружаться. Так и остался при своем пластмассовом муляже. И приобретения компаньонов его совсем не обрадовали.

— Зачем вам это? — спросил Укроп. — Куда вы с этим? Бросили бы на хрен, а?

Миха снова обменялся взглядами со Слоном. Казалось, они начали понимать друг друга без слов.

— Куда с этим? — переспросил Миха. — Да вот в «Бригантину» прошвырнемся...

— С дружеским ответным визитом, — добавил Слон.

10 августа, 11:10, ДОЛ «Варяг»

Объемистая потрепанная сумка с эмблемой Олимпиады-80 заполнилась меньше чем наполовину — вещей у сторожа набралось немного.

Оставалось забрать из подсобки ружье и разыскать наконец Чубайса. Визит в канцелярию (она же бухгалтерия) Степаныч откладывал напоследок. Он вообще бы туда не пошел, благо трудовой книжки не имел, работал по договору. Но денег не хватало даже на дорогу до города. Всю невеликую свою зарплату живущий на казенных харчах Степаныч сразу по получении тратил на закупку месячного запаса своего единственного лекарства; а по расчету хоть что-то, да причиталось.

О будущем он не задумывался — миграционный центр куда-нибудь пристроит, благо без работы сидят лишь наплодившиеся в немереных количествах инженеры да педагоги, а дворники с истопниками нужны всегда.

...На дверях подсобки висел новый замок. Степаныч остановился в раздумье.

Завхоз Федор Павлович уехал на три дня в город, отпросившись у Горлового, — значит, замок поменял сам начальник лагеря и ключи у него. Идти к нему на поклон не хотелось, но еще меньше хотелось бросать припрятанное в дальнем углу ружьё...