Грехи распутного герцога (перевод Lady - Софи Джордан

Его рука поднялись, пленяя и задерживая ее:

— На этот раз ты не сбежишь.

— Доминик, сейчас тебе нужно время, чтобы побыть с дедушкой, а я просто буду в…

— Проклятье! Я приехал вовсе не ради себя.

У Фэллон перехватило дыхание.

— Я приехал сюда ради тебя. Ради нас. Мне нужна… — произнес он хрипло, — ты.

Она снова дышала, возможно, впервые в жизни с тех пор, как умер отец. Она дышала, жила, глубоко вбирая воздух в легкие. Мужчина улыбался, усмешка давалась ему легко, хотя в глазах мерцал проблеск тревоги.

— Даже мой дед согласен с этим.

Грудью он слегка задел перед ее платья, и ее соски под тканью вытянулись, отвердели. Ее захлестнуло, обожгло унижение.

— Ты нужна мне, Фэллон.

Девушка облизнула губы:

— Я не могу… Я не буду твоей любовницей.

Он поймал остаток ее слов ртом. Она застонала, ладонями в одно и то же время отталкивая и притягивая мужчину за жакет. С его поцелуем все снова нахлынуло. Его вкус, его жар. То самое волшебство. Язык Фэллон сплетался с его, когда мужчина наклонил ее над фортепиано.

Она сжимала его плечи, пальцами зарываясь в ткань его жакета, изнывающая, отчаянная, готовая карабкаться на него, забраться внутрь него. Ей было все равно, что твердая древесина вонзается в спину. Она была полностью занята Домиником, ведь его рот как раз прильнул к ее.

Горячие слезы сочились из–под прикрытых век, и в эту минуту она знала: всё, это конец. Она выбыла из сражения. Она любила его. И была согласна быть с ним – на его условиях.

Доминик резко выпрямился, его губы двигались около ее рта, когда он произнес:

— Будь моей женой.

Фэллон резко отстранилась от его губ, в тишине ее затрудненное дыхание, казалось, разрывало воздух. Ладони ее гладили его широкую грудь.

— Что?

Он снова улыбнулся той самой улыбкой, и на этот раз в его глазах мерцало лишь горячее желание. Пальцы ее ног сжались.

— Я не хочу потерять тебя. Хочу провести каждый день до конца жизни с тобой. Когда я думал, что могу никогда не увидеть тебя снова… я чувствовал больше, чем предполагал, что смогу когда–либо почувствовать.

Его руки сжались, держа девушку.

— Мне было плохо, Фэллон. Я мучился, – он остановился, медленно закрывая глаза. – Это просто. Без тебя мне больно. С тобой… — он тряхнул головой и наклонился за следующим поцелуем.

— Но брак? Ты ведь герцог.

Его губы изогнулись в усмешке.

— Я знаю. Надеюсь, ты не собираешься обернуть это против меня?

Девушка фыркнула, и медленная улыбка расплылась по ее лицу. Она понимала, что прежде всегда так и поступала — чувствовала неприязнь к нему и любому другому лорду из одного только принципа.

— Да, но я… — ее голос затих в неуверенности, кто же она теперь. Не служанка. Больше не тень, блуждающая по коридорам Пенвича, ожидая проблеска солнечного света, страстно мечтая о месте, которое могла бы назвать домом.

— Женщина, которую я люблю, — закончил он за нее. Девушка почувствовала, что ее глаза широко распахиваются, когда он продолжил:

— Остальное не важно.

— А ты – мужчина, которого я люблю.

Он обхватил ладонью ее щеку, мозолистыми подушечками пальцев интимно потирая ее кожу:

— Это важно.

Она рассмеялась: услышанное было необыкновенно освобождающим и воодушевляющим.

— Ты всегда хотела свой дом, Фэллон. Я дам тебе его. Любое здание на твой вкус. Ведь мне, черт возьми, все равно, где жить, пока ты моя, – он обвел рукой комнату. – Здесь. В Лондоне. В твоем коттедже. Или я построю для тебя дом твоей мечты где угодно, – он нежно встряхнул ее. – Просто скажи «да».

Да. Да. Да.

Она обхватила ладонями его лицо, держа его так, будто он для нее был самой большой ценностью в мире. Удивительно, но так и было. Все, о чем она никогда не смела мечтать. Голубая кровь. Распутник. Демонический герцог.

— Дом – это не просто постройка, – она прочно усвоила этот урок в последние несколько недель. – Дом там, где ты. Я люблю тебя и могу жить на конюшне, в любой лачуге, пока ты будешь рядом.

Мужчина усмехнулся:

— На конюшне, значит? Ты требуешь немногого.

Фэллон слегка коснулась губами его губ, улыбаясь, искушая, обещая.

— Не обманывайся. Я требую очень многого… всего. Тебя.

— Я твой, хотя, боюсь, ты скоро убедишься в том, что это ни в какое сравнение не идет с тем, что получу я.

Его руки сжимали ее, а девушка думала, что его объятья никогда не покажутся ей чересчур крепкими.

– Нет, Доминик. Ты – это всё. И ты – мой.

Эпилог

— Вот ты где, – Фэллон остановилась и уперла руки в боки, глядя сверху вниз на мужа, развалившегося под огромным дубом; свет угасающего дня погружал его в соблазнительную тень. – Что ты здесь делаешь? Я тебя везде ищу.

Доминик улыбнулся ей той самой порочной улыбкой, которая все еще заставляла слабеть ее колени. Он приподнялся и потянул ее на себя. Его пристальный взгляд, казалось, оставлял жаркий след на супруге, растянувшейся рядом. Он опустил палец в лиф ее платья, царапая тело шероховатым ногтем.

— Ты прекрасно выглядишь.

Дыхание Фэллон прервалось, и она легонько шлепнула его по руке.

— Мы же опоздаем.

— Может, лучше останемся здесь? — он похлопал по мягкой траве. – Такая чудесная ночь.

— Здесь? В саду?

— Ммм… — он придвинулся ближе, дыханием соблазнительно дразня ее ухо. Даже после двух лет брака он все еще действовал на нее ошеломляюще.

— Я думала, ты хотел пойти. Это же важная ночь для Этана. Для…

— Он не станет скучать по нам.

Фэллон надула губки, разглаживая пальцами красный атлас платья.

— Я так хочу покрасоваться в своем наряде, ведь прошла целая вечность с тех пор, как мы куда–то выезжали.

Доминик перекатился на жену, его глаза были так горячи и голодны, что она вдруг забыла о платье, как и о том, что он помял его.

— Как ни сногсшибательно платье, я предпочитаю тебя без него.

Нагнув голову, он поцеловал ее глубоко и всепоглощающе, а потом поцелуй резко оборвался из–за внезапного плача младенца. Взгляд мужчины метнулся к окну детской.

— Доминик? – подозрение укрепилось в ней, когда она взглянула в тревожно сверкнувшие глаза мужа. – Так вот ты здесь для чего! Шпионишь за малышкой?

Все еще не сводя глаз с окна детской, он поспешно спросил:

— Думаешь, с ней все в порядке?

Фэллон посмотрела наверх. Вскоре комнату наполнил свет, и тень няни промелькнула в окне.

— Да, Доминик. Я уверена, все отлично. Ведь с ней мисс Читвуд.

Он насупился:

— Но что мы о ней знаем?

— У нее превосходные рекомендации.

Он что–то буркнул.

— И мне она нравится.

Его плечи опустились, и он робко улыбнулся:

— Ты думаешь, я веду себя как идиот?

Фэллон дотянулась рукой до его щеки, сердце ее переполнялось любовью к мужу, к их семье.