Топография счастья - Николай Ссорин-Чайков

Менеджмент банка мог игнорировать критику в условиях стабильного роста. Однако экономический кризис лета 2008 года и последовавшие за ним проблемы крайне обострили вопросы репутации и солидности в сфере банковских услуг. Для СКБ-банка эта ситуация оказалось очень трудной, хотя рекламисты и отмахивались от критики. Они оказались в зоне риска, ставя на карту будущее, но не то непосредственное будущее настоящего, которое выстраивается в рамках гарантированной схемы счастливого контроля над реальностью. Речь идет о неопределенном будущем, появляющемся внезапно и выставляющем совсем другие вызовы. Получая удовольствие от игры с низовым миром, менеджмент растрачивал репутационное поле банка. И в условиях экономического кризиса низовая репутация банка стала серьезным ограничителем его активности. Возникла ироничная ситуация реакции на риск.

Ирония — это оборачивание высказывания, когда говорится одно и этим же утверждается другое[350]. В данном случае, условно говоря, ситуация выглядела так: мы играем с традицией низовой культуры, мы изображаем риск и делаем ставки, но опасность риска сведена к минимуму, и мы можем быть свободны в своих действиях. Однако на деле игровой риск неожиданно превратился в реальный.

Итак, ирония ситуации, ирония обмена вызовами с низовым миром выразилась в том, что счастье сиюминутных достижений, осуществляемое в заигрывании с редуцированным образом прошлого, одновременно оказывается и источником такого переструктурирования настоящего, которое загоняет акторов в жесткие рамки социальных структур, ограничивающих свободу маневра в условиях кризиса.

Аналогичная ситуация, хотя и со специфическими особенностями, сложилась в компьютерной фирме «СтартТехно» (рис. 5, 6). В качестве эмпирической базы исследования выступают визуальные материалы ее рекламной кампании и интервью с дизайнером.

В данном случае в качестве «места счастья», вокруг которого выстраиваются отношения и которое воспринимается как счастливое, выступает сама рекламная кампания — в качестве поля взаимодействия фирмы, дизайнера и аудитории потребителей рекламы. Если рекламисты и менеджеры являлись сотрудниками банка, то в случае с компанией «СтартТехно» дизайнер был привлечен со стороны.

Рекламная кампания для этой фирмы разрабатывалась с опорой на «Окна РОСТА». Обращаясь к знакомому пространству «советской стилистики», ее автор экспроприирует содержательный нерв «советскости» 1920-х годов. В данном случае мы имеем дело прежде всего с призывом к активному действию, преображающему окружающий мир (основной мотив постреволюционной рекламы). Подобный стилистический прием соединяет романтический дух 1920-х годов и воплощенный в персональном компьютере или ноутбуке индивидуалистический стиль современного бытия. Эффект рекламного воздействия строится на совмещении хорошо знакомого советскому человеку призыва к преображению с потребительскими стратегиями.

5. Купите компьютер любимому чаду. Фото Владимира Типикина.

В рекламе предлагалось обрести счастье посредством приобретения компьютера. Причем приобретение компьютера является также и социальным актом — приобщением к тем динамическим процессам, которые задавались «Окнами РОСТА». Но это уже не советский образ счастья, так как он создается через выхватывание, адаптацию и присваивание части советской реальности.

Рекламная кампания имела шумный успех. Очевидно, дизайнеру удалось попасть в актуальное пересечение диспозиций участников рынка компьютеров и простых обывателей по отношению к прошлому и современной актуальной проблематике. Реклама очень хорошо запоминалась и воспроизводилась потребителями даже спустя несколько лет после завершения кампании. Известность фирмы возросла в несколько раз. Резко увеличилось количество обращений покупателей. Дизайнер Владимир Типикин считает эту работу одной из самых значительных своих удач:

Да, я могу назвать работу над этим проектом одним из счастливых моментов в своей профессиональной биографии. Я получал огромное удовольствие от работы. А также могу быть довольным полученным результатом[351].

Дизайнер получил множество положительных откликов не только от потребителей, но и от представителей профессионального сообщества. Однако, по его словам, достойной оплаты не получил: «Я работал фактически ради удовольствия». Кроме того, на местных дизайнерских конкурсах материалы рекламной кампании оставались без наград: «Не знаю, почему так получается, все хвалят, успех очевиден. А призов не дали. Но я не переживаю. Мне сама работа нравится», — говорит В. Типикин. Данная кампания представляется ему «местом счастья» — как своеобразное место памяти, отсылающее к воспоминаниям об удачной работе.

— Чем для вас было «советское» во время работы над проектом?

— Для меня «советское» — это способ поработать не с идеологией, а с некоторыми продуктивными и провокативными графическими приемами и формами, сложившимися в советском идеологическом и рекламном плакате[352].

В. Типикин, участвуя в символическом обмене (творческий вызов), делает «вклад» в проект, который возвращается к нему в виде творческого успеха, однако без положенного ему, с его точки зрения, социального и экономического признания. В данном случае показательна разнонаправленность результата. Символический обмен многогранен и не сводим к единому знаменателю: в одном измерении социального поля он приносит успех, в другом порождает трудно прогнозируемые последствия.

6. Время пришло, очнись рабочий — колхозница нынче компьютер хочет! Фото Владимира Типикина.

Неоднозначность проявляется и в тех метаморфозах (возвращениях), которые происходят с фирмой. Очень показательна реакция руководства. Как и в случае с СКБ-банком, предложение по рекламной кампании было встречено с большим энтузиазмом. Руководитель фирмы с жаром участвовал в разработке, получал удовольствие от полученного результата, что было, на наш взгляд, одним из способов самореализации: счастье творчества, счастье причастности к большому советскому преображению (работа метонимических культурных механизмов). Однако фирма оказалась не в состоянии соответствовать обрушившемуся на нее успеху. Ее стали воспринимать как очень крупную компанию, количество заказов возросло непропорционально возможностям, что особенно сказалось в условиях кризиса 2008 года. Так как до кризиса фирма не могла удовлетворить возросший спрос заказчиков, вызванный удачной рекламной кампанией, а в период кризиса уже не могла позиционировать себя как небольшая и страдающая.

На этом примере мы имеем возможность проследить разно-направленность последствий символического обмена. Руководство фирмы столкнулось с ситуацией Вызова, на который было трудно дать адекватный Ответ. Если в случае с банком сиюминутный успех обернулся репутационными издержками и возможными проблемами в будущем, то в случае с компьютерной фирмой проблемы выросли непосредственно из факта успеха. Счастье связано с возможностью дать Ответ на Вызов, но динамика символического обмена приводит к тому, что этот Ответ порождает следующий Вызов, который не лежит в непосредственном поле акторов и требует выхода за наличные представления об успешно схваченном и освоенном пространстве и времени.

Счастье как динамическое состояние причастности к целому, к полноте бытия развертывается в специфическом пространственно-временном «объекте» — «местах счастья», являющихся подвижным полем выстраивания диспозиций и отношений акторов.

Как темпоральный топос «места счастья» обладают своим прошлым, настоящим и будущим (прошлое и будущее настоящего), конструируемыми и переживаемыми акторами в процессе взаимодействия друг с другом, с институтами и традицией в виде внешней объективированной истории.

Отношения акторов с внешней объективированной историей строятся посредством метафорических или метонимических (а в частности — и иронических) заимствований, переносов и редукций, что, с одной стороны, обеспечивает (частичную) преемственность, а с другой — приводит к постоянному обновлению этих отношений. Обновление отношений происходит в силу несовпадения непосредственного горизонта представлений и переживаний с объективированными структурами. В результате каждый Ответ на Вызов истории порождает череду непредусмотренных Вызовов, требующих новых Ответов. Эмоциональные и символические инвестиции акторов, связанные с метафорическими и метонимическими переносами образов прошлого и будущего, с формированием актуального образа счастливого настоящего, возвращаются к своим инвесторам, однако каждый раз результат отличается от желаемого инвесторами и задает новый виток обновления и соответствующего переодевания.