Радуга для миллионера - Марина Николаевна Леванова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Труселя-а-а!» — в ужасе вспоминает Катрин. Но уже слишком поздно.
— О боже! Что это? — прозвучал удивлённый возглас Максима.
— Не-е-ет, — простонала она, пытаясь остановить встающего с кровати Максима, но её рука ухватила пустоту. — Пожалуйста, не включай…
И тотчас загорелся приглушённый свет.
Катрин смущённо потянула подол платья вниз, стараясь спрятать своё утягивающее бельё от его глаз.
— Ну уж нет! — Максим вернулся и отвёл её руки. — Я хочу посмотреть! Я такого никогда не видел. — И совсем тихо добавил: — И надеюсь больше не увидеть.
— Не на-а-адо… — взмолилась Катрин, чувствуя, как жар заливает щёки, уже и без того похожие цветом на свёклу. — Мне нужно ненадолго отлучиться в ванную комнату. Я быстро.
— Ни… за… что, — подчёркивая каждое слово, проговорил Максим и настойчиво потянул подол платья вверх. — Мне просто любопытно, у них где-то есть начало, — задумался, — ну, или конец? И вообще, это ведь вызов. Что я за мужчина, если не могу раздеть женщину. — Хитро приподнял брови и шёпотом поинтересовался: — Признавайся, как это снять с тебя?
— Мне очень жаль, но у тебя самого не получится это сделать, — Катрин готова была сквозь землю провалиться.
— Ха! Чтобы у меня — и не получилось? — Он вскочил с кровати и быстрым шагом направился к двери, взялся за ручку и обернулся к ней: — Лежи, никуда не уходи! Я скоро.
Катрин тут же вскочила, кряхтя и ругаясь последними словами, принялась стягивать с себя труселя, но они сидели на ней, как вторая кожа, и не поддавались. Что тому было причиной, она не знала. Ведь дома она тренировалась, и не раз, и они вполне терпимо снимались с неё.
«Видно, это оттого, что я немного вспотела?»
Прислушалась: в глубине квартиры хлопали дверцы, что-то где-то с гулким грохотом упало, раздался радостный вопль, а за ним послышался звук торопливых шагов. Катрин быстро улеглась обратно на кровать.
«Ему всё же придётся отпустить меня в ванную комнату!»
Дверь открылась. В проёме стоял довольный Максим.
— Смотри, что я нашёл. — Он решительно направился к кровати, держа в руке ножницы для разделки птицы.
— М-максим, — заикаясь, промолвила Катрин, в ужасе наблюдая за его приближением. — Я не думаю, что это хорошая идея… Ой! — только и успела она произнести, когда он пальцем подцепил трусы сбоку и сделал первый надрез.
— О да-а-а! — победоносно вторил её возгласу Максим, срезая не только утягивающее бельё, но и трусики, которые были надеты под ним. — Хорошая вещь, однако! — с уважением в голосе произнёс он, переходя к другому боку.
А ей только и оставалось, что лежать и хлопать глазами, ожидая, пока он завершит своё оригинальное раздевание.
А дальше Максим не дал ей даже видимости инициативы: отбросив остатки белья в сторону, бросив ставшие ненужными ножницы на пол, он склонился над Катрин и подарил ей долгий поцелуй, нежный и страстный одновременно.
— Наконец-то, моя, — шептали его губы. — Только моя. Навсегда моя!
***
Катрин открыла глаза, потому что солнечный зайчик щекотал её нос. Повернув голову, она увидела рядом на подушке Максима: его лицо было расслабленным, волосы торчали в разные стороны, и он улыбался во сне. Она замерла, боясь вздохнуть полной грудью, и всё смотрела и смотрела, пытаясь запомнить каждую чёрточку его лица.
— Любимый! — тихо прошептали её губы, и она сама вздрогнула при звуке своего голоса.
Его руки тут же сомкнулись на её талии, хозяйским жестом притягивая поближе, для верности он ещё и ногу закинул на её бедро, потёрся, как кот, небритым подбородком о плечо и уткнулся носом в шелковистые волосы.
Катрин не шевелилась, ощущая его руку на своём животе. Странное это было чувство! Странное и непередаваемое. Она слушала, как он сладко сопит ей в ухо, и улыбалась, вспоминая всё, что произошло этой ночью. Перед внутренним взором проносились картины одна красочней другой, заставляя её вновь и вновь испытывать жуткое смущение и чувство неловкости. И ведь не маленькая девочка, взрослая женщина, но с Максимом это было так… словно в первый раз. Скосила на него глаза.
«Спит и в ус не дует, а я тут от стыда сгораю. — Перевела взгляд на окно, где через неплотно закрытые занавески проникал солнечный свет. — Интересно, который час?»
И тут так некстати вспомнился ещё один момент, когда он не смог сходу обнаружить потайную молнию на платье и с грозным видом снова полез за ножницами. Вот тут она не выдержала и взмолилась, чтобы он оставил ей хоть что-нибудь из одежды целым.
«Ну и куда он запульнул моё платье?»
Платье обнаружилось на прикроватном столике, там же сиротливо, плотными чашками вверх, валялся её бюстгальтер. И выглядело это просто устрашающе! Сразу почему-то вспомнились детские чепчики для грудничков. Катрин бросило в жар.
«О боже! Надо как-то потихонечку встать и убрать этот ужас с глаз долой. И одеться». — Но рука Максима обнимала её за талию, и подняться, не потревожив его, было сложно.
Катрин очень медленно отодвинулась в сторону. Ещё немного. Осторожно сняла его руку с себя и, пристально наблюдая за его лицом, начала перемещаться к краю кровати. Не рассчитала. Грохнулась на пол. Замерла, чутко прислушиваясь к звукам. Ей тут же чётко представилось, что сейчас из-за края кровати непременно появится заспанное лицо Максима, но в комнате стояла тишина. Облегчённо вздохнула, потянув на себя рубашку, валяющуюся тут же рядом с ней на полу, села и надела её. Поднялась и, не оглядываясь, бросилась в гардеробную, прихватив по дороге со столика свои вещи. Нужно было срочно найти для себя трусы.
— Так, что у нас тут есть?
Оказавшись внутри, она быстро подвернула рукава рубашки и принялась выдвигать один за другим ящики для нижнего белья. Мужские трусы, строго только белого и чёрного цвета, обнаружились в третьем снизу ящике. Они были аккуратно сложены ровными стопочками и разделены по цветам. Нестерпимо захотелось разбавить эту чёрно-белую палитру яркими красками. Усмехнулась, хватая белые трусы-боксёры.
— Ну уж, простите! Но без трусов мы не умеем ходить, — прошептала Катрин, сбрасывая рубашку и оперативно натягивая на себя нижнее бельё.
Теперь нужно было пробраться в душ.
Максим проснулся как раз в тот момент, когда Катрин упала с кровати, но решил не смущать её и дождаться, пока она поднимется и оденется, хотя, видит бог, каких ему стоило усилий не взглянуть в её растерянное лицо, шепча тихое «привет». Дверь гардеробной медленно открылась, Максим
