Путь Любопытства. Дилогия (СИ) - Нейтак Анатолий Михайлович

— Нет-нет. Я всего лишь мейстрина, не магистрина. И преподавать… не умею. Лучше вы.

— Что ж. Если таково ваше желание, не смею отказаться. Итак. Субстанциональная алхимия изучает преобразования субстанций, то есть веществ, свойства которых частично зависят от спиритуальной компоненты. Возвышенная же алхимия занимается свойствами взаимодействий чисто спиритуальных, одним из примеров которых является создание маны из праны.

— Постой, — Шак задумчиво склонила голову набок. — А как насчёт деления, о котором ты говорил раньше? Зельеварение, потом эликсироведение, конденсомантия и трансмутация…

— О, это области практической алхимии.

— А деление на ординарную и мистическую со своими подразделами…

— …является одним из теоретических подходов, да. И надо заметить, что с точки зрения теории та же конденсомантия является не столько дисциплиной из области алхимии, сколько ещё одним, пусть и специфическим, разделом артефакторики. Ведь свойства пилюль в первую очередь обусловлены геометрией вложенных матриц чар; алхимические свойства материала, особенно для пилюль высоких классов, второстепенны. Более того: многие медицинские пилюли специально стараются делать из физиологически нейтральных, а ещё лучше — из съедобных материалов.

— Так какой же подход правильнее?

— Никакой, — хмыкнул Хантер, причём мейстрина Кортегано синхронно с ним издала ещё одно фырканье. — Или любой. Сам твой вопрос поставлен неверно. С тем же успехом можно спросить: «Какое растение лучше: сосна или пшеница?» Суть в том, что с помощью сосны не накормить голодного, с помощью пшеницы не выстроить дом. Так и в натурфилософии с магией у любого подхода есть свои плюсы и минусы.

— Понимаю… кажется.

— Тогда напоследок усвой ещё один момент. Да, разумные практикуют разные подходы, делят мир для изучения на меньшие части тем или иным способом, пробуют описывать одно и то же явление разными языками. Но на фундаментальном уровне мир един. Все его процессы, все выявленные законы, всё сущее — огромная, необычайно сложная, гармоничная целостность. Если бы разумные могли изучать мир именно как такую целостность, их понимание приблизилось бы к божественному. Но… мы не можем. Наши чувства, наше воображение, наш разум — ограничены. Вселенная же почти безгранична. Малое не вместит большого, сознание не охватит неохватное. Вот почему для изучающего окружающий мир нет иного пути, кроме углубления в частности. Мы отчасти подобны муравьям, что пытаются съесть корову. У муравьёв, кстати, это получается — но только по частям, постепенно. И непременно в сотрудничестве: для одного муравья или даже для сотен их корова слишком велика. Поэтому каждый маг выбирает специализацию, подчас очень узкую. Это неизбежно, ведь даже невероятно долгой жизни грандмастера магии не хватит, чтобы изучить мир во всей его полноте и сложности. Однако пусть углубление в детали не заставит тебя забыть о целостности бытия. Помни, что всё связано со всем.

— Прекрасная речь, — подытожила гномка-алхимик. — Очень вдохновляющая… а, Суро?

— А-а… ага!

— Однако она не моя, — заметил Хантер. — Я почти дословно пересказал напутствие Ригара.

— Знание не гриб, — сказала Кортегано. — Как говорят у нас, если отдать гриб, отдавший его лишится, получивший приобретёт. А вот если поделиться знанием, отдавший не потеряет ничего, но получивший знание не всегда приобретёт хоть что-то.

— Воистину мудро. Кстати, как там здоровье почтенного Чидвара?

— Вне опасности… в том числе благодаря вашей помощи, коллега.

— О, это ничего нам не стоило. Однако…

— Да?

— Если вам не трудно, продемонстрируйте Шак несколько несложных превращений, пока я буду беседовать с почтенным. Заодно и вашу родственницу развлечёте.

— О, тётя Корте! — немедленно оживилась Суртанто, — А покажи жидкую радугу! И хлоп-прыгушку ещё, и дымохвост, и цветное пламя, и этот ещё… ну, синий такой, который шших и ву-у-ум! Покажи-покажи, пожа-а-алуйста!

— Да я тебе уж раз десять всё это показывала.

— Но тётя Шак ведь ещё ничего не видела! — резонно заметила юная гномка.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Ладно-ладно, егоза. Не трещи мне тут. И не мельтеши. Опыты спешки не терпят…

Кортегано активировала артефактный барьер, вмиг отрезавший уголок лаборатории от санитарной зоны стеной «текучего перламутра», который вдобавок отсекал и звуки — причём не хуже, чем кирпичная стена в локоть толщиной.

— Ну вот, — сказал Хантер, садясь на лежанку по соседству с той, на которой отдыхал Чидвар, — теперь можно поговорить без лишних ушей.

— Никак, вы посмотрели на хозяйство мейстры и теперь хотите обзавестись похожим?

— Хотел бы. И со временем постараюсь обзавестись похожим, это верно. Но сейчас речь не об этом, тем более, что алхимия — не моя специальность.

— Вот как? А так уверенно излагали…

— Ой, да это же самые основы. Их любой маг должен знать, тем более, что в природе всё и в самом деле связано со всем. Нет. Я хотел поговорить о Суртанто. О вашей внучке.

Чидвар привстал с лежанки.

— Говори, человек.

— Как только что сказала коллега Кортегано, знание — не гриб. К мудрости это тоже вполне применимо. Возможно, я не очень-то умён и не так уж мудр; по гномьим понятиям я даже первое совершеннолетие не справил. Но именно поэтому я знаю на личном опыте, который ещё не успел забыть, что вы избрали неверную тактику.

— Продолжай.

— Страх, особенно страх за близких — это тормоз для поживших разумных; а вот неопытных лучше всего тормозить не страхом. Лучший убийца интереса для молодёжи — скука. Если вы не хотите, чтобы ваша внучка рвалась прочь от надёжных стен заставы, покажите ей, что интересные занятия можно найти внутри, а снаружи что-то интересное и опасное обнаруживается очень редко. — на этом Хантер встал, собираясь уходить.

Чидвар прилёг обратно:

— И это весь серьёзный разговор?

— Да. Насчёт обмена нашей охотничьей добычи я поговорю с мейстрой. Да и то больше для уточнения цен, потому что продавать ресурсы из диколесья выгоднее на городском рынке.

— Странный ты… человек, — сказал гном в спину уходящему магу.

— Уж какой есть, — ответил Хантер, приостановившись. И добавил. — Добрый совет ничего не стоит дающему, так почему бы не поделиться с симпатичными разумными?

— И чем же мы заслужили симпатию?

Маг обернулся.

— Да всё просто. Вы не показали враждебности, предубеждений, не обманывали, не строили планов, как бы нас использовать или ограбить… а значит, вы симпатичны. Хотя, конечно же, не настолько, как ваша внучка. Вот уж на кого точно невозможно злиться… да и сама она злиться подолгу, кажется, не умеет совершенно.

Чидвар фыркнул.

— Что есть, то есть… значит, завернёте на рынок?

— Да.

— С оказией весточку одному моему знакомому не доставите?

— Доставим, почему нет?

— Ну, тогда с меня причитается.

— Пустяки. Нам всё равно по пути.

— И тем не менее, — построжел гном, — негоже оставлять услугу не оплаченной.

— Воля ваша. А пока — выздоравливайте, — сказал Хантер и шагнул сквозь иллюзорную «текуче-перламутровую» стену.

Хантер 15: очень много гномов

Всё началось со звука.

Издалека он напоминал шум водопада. Такой же слитный, мощный, равномерный. Однако назвать этот звук белым шумом Мийол не мог. Потому что в нём — особенно при посредстве усиленного восприятия Амфисбены Урагана — легко различались тональности, на которых шум акцентировался… и даже отдельные, особо сильные пики. Например, вон те два… три… уже пять разных источников размеренного уханья или грохота. Словно великаны колотят дубинами в каменные монолиты. Хотя нет, для дубин звуки слишком звонкие и резкие. Даже для камня, что бьёт в камень — слишком! Поэтому совершенно не ясно, что это такое может быть. Или вон те свистящие выдохи. Или рычащий лязг, то усиливающийся, то слабеющий без всякой системы, вообще не похожий вообще ни на что знакомое. Или вон тот гул, чем-то похожий на деловитое жужжание пчелиного улья. Основа, фундамент всех прочих звуков, и уж его-то опознать можно. Когда в одном месте собирается толпа разумных, и кто-то из них говорит с соседом, кто-то топает, кто-то шуршит, кто-то шепчет, бормочет, смеётся, хлопает в ладоши, фыркает, хмыкает и всё такое — да, звук тот самый. Определённо.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})